Александр Мазин - Мой друг Тролль

— Типа того, — пробормотал тот.

Лу поднял палец, нацелил на широкую спину… Но байкер успел свернуть в переулок.

Предоставив Тэму расплачиваться с водителем, Лу усмехнулся и покинул такси.

Над Дворцовой площадью висел мутный туман. Хорошей погоды в выходные не ожидалось.

Тэму было всё равно. В его нынешнем состоянии погода не имела значения.

Катя жила там же, где и раньше, — в мансарде на Невском. В той самой, где раньше работала «сторожем».

Хотя могла бы, например, переехать к Лейке. Она приглашала. Или купить себе особняк на Крестовском. Та же Лейка утверждала, что денег у Кати на три особняка хватит. Имелось в виду селгаринское агентство недвижимости, которым рулил Илья Всеволодович Хвостов, бывший Катин босс. Пока — только рулил. В России, как пояснил Кате и Лейке Коля Голый, захапать чужой бизнес, если ты — директор, а хозяин пропал, — плёвое дело. Но Хвостов не рискнул. Катю-то он кинул бы запросто. Тут даже Коля помочь не смог бы — очень серьезные деньги. И связи у Ильи Всеволодовича были покруче, чем у хозяина «Шаманамы». Но Хвостов панически боялся троллей. Понимал: для Карлссона самые высокие связи — без разницы. И никакая охрана не поможет. Придет и открутит голову. Руками. Или хуже того: скормит этой ночной твари, Хищнику. Живьем.

Катя вопросами недвижимости не занималась. Ей и смотреть на господина Хвостова было противно. Не могла забыть, какие мерзкие мыслишки толкутся в голове Ильи Всеволодовича.

После смерти Селгарина и бесславного бегства Ротгара Хвостов наверняка наложил бы лапу на эльфийский бизнес. Но…

В игру вступила Лейка. Собственно, больше и некому было. Катя о деньгах как-то не задумывалась — не привыкла. А троллям вообще на финансы плевать. В их систему ценностей и наличные деньги входили с трудом. Бумажки или монетки, которые нельзя ни съесть, ни выпить. А менять их на мясо и пиво… Это не по-тролльски. Если есть пиво, его можно просто отнять. Без всяких глупых бумажек.

— Повезло вам, что в нашей компании есть хоть один практичный и разумный человек! — заявила Лейка.

И еще в Швеции доступно объяснила Илье Всеволодовичу, кто теперь его новые хозяева. И что с ним будет, если он попытается жульничать. «Отныне доходы от эльфьего бизнеса принадлежат Кате и Карлссону, — заявила Лейка, — пятьдесят на пятьдесят». Лейка вникала в денежные дела дотошно, как могла.

А могла она, если по правде, не очень. Она и понятия не имела, каковы реальные доходы от эльфийского имущества. И то, что ей казалось огромными деньжищами, по факту было лишь крохотной долькой.

Однако если бы не Лейка, то и этой дольки Катя не увидела бы. А так… Потребовала Лейка, чтобы Хвостов оформил Кате дарственную на мансарду (уж коли не хочет она особняк на Крестовском), — дарственную оформили. Потребовала, чтобы в мансарде сделали ремонт, — сделали. И дверь на роскошный балкон прорезали, чтоб через окно не надо было лазать, и крышу заодно отремонтировали (уже по собственной инициативе Ильи Всеволодовича), чтоб не делать еще один евроремонт, если протечет. И по собственной же инициативе Хвостов учредил для Кати должность главного консультанта с окладом в сто тысяч рублей. Он очень хотел и Карлссона на зарплату поставить, но тот (через Лейку) категорически отказался.

Нельзя сказать, что Илью Всеволодовича не душила жаба даже по поводу этих, незначительных в общем финансовом потоке, расходов. Душила, и еще как. Тем более что значительную часть доходов Хвостов по-прежнему переводил на секретный счет в Цюрихе. Как бы Илья Всеволодович ни боялся троллей, а Ротгара он опасался куда больше. Нет, опасался — не то слово. Перед эльфами Хвостов благоговел. Почитал и страшился. А троллей примитивно ненавидел. И троллей, и нахальную сисястую малолетку Лейлу. Но особенно — маленькую беленькую заразу Малышеву. Ух бы он ее… Но приходилось лицемерить. Подобострастничать, унижаться, улыбаться искренне… Только комсомольское прошлое выручало — опыт, как говорится, не пропьешь. Умел Хвостов прикидываться верным и преданным. Ничего, дайте срок…

На следующий после набега на Эрмитаж день Катя проспала до одиннадцати утра. Благо — суббота.

«Хорошо, что не надо идти в универ. А у некоторых лекции и по субботам, вот бедняги, — сонно думала она, валяясь в кровати и любуясь солнечными зайчиками на потолке. — Так, что я собиралась сегодня сделать? Пункт первый: попытаться разыскать Димку…»

Катя вздохнула, покосившись на телефон. Ею двигало не столько беспокойство за друга, сколько чувство долга. Но вдруг он все еще страдает по ней и воспримет звонок как-нибудь… превратно? Решила — так звони…

«Поговорю с ним нейтрально, — Катя протянула руку к мобильнику. — „Привет! Куда пропал?“ И все такое. Друг он мне, в конце концов, или нет?»

По мобильному Димка не отозвался. Точнее, его номер попросту не обслуживался. Катя почувствовала легкое облегчение. Честно говоря, она и сама не знала, о чем с ним говорить. Просто убедиться, что с Димкой все в порядке. Может, бросить это дело?

Но Катя привыкла доводить задуманное до конца.

«Позвоню его родителям, — решила она. — Если трубку возьмет не Димка, я даже к телефону его звать не стану. Передам привет, и все».

По городскому трубку сняли после третьего гудка. Катя глубоко вздохнула, готовя заранее продуманные реплики, но они не пригодились.

— Алло, — раздался в динамике голос Димкиной мамы. Тон был довольно холодный. — Это ты, Катя? Давно же тебя не было слышно!

Катя, покраснев (хорошо, что по телефону не видно), промямлила что-то неразборчивое.

— Что ты раньше не звонила? — укорила Димина мама. — А Дима уехал. Никто из вашей компании даже проводить его не пришел. Друзья, называется…