Валентин Егоров - Море и берег

Меня надолго не хватило, уже через час этого бесшабашного веселья моя голова от количества закружилась от большого количества выпитого вина, и у меня уже не было сил сопровождать своего друга по злачным местам. Разумеется, коммодор Скандинав оказался сильным бойцом и на равных с полковником участвовал в возлияниях красным и белым вином местного урожая. Каким-то образом мне удалось вежливо отстать от кампании Борга и Скандинава, а затем укрыться от своих бесшабашных приятелей в небольшом трактирчике, который расположился в нескольких шагах от причала, где стояла "Весенняя Ласточка".

Несмотря на мои ухищрения, коммодор Скандинав быстро разыскал меня в этом трактирчике. Издали, увидев меня, "страдающего", по его мнению, в одиночестве, он несколькими фразами, украшенными витиеватым морским сленгом, выказал беспокойство по поводу моего долгого отсутствия и возникшей проблемы моего самоустранения от выпивок за победителей. Далее, ни слова не говоря, этот орангутанг в образе человека схватил меня своими громадными ручищами в охапку и поволок на улицу для продолжения банкета. Сопротивляться этому гиганту было невозможно, я был на полголовы ниже его по росту, а конституцию моего тела нельзя было даже сравнивать с его телосложением.

Поэтому мне ничего не оставалось делать, как магически внушить этому лучшему в мире неандертальцу, что в настоящий момент он обнимает прекрасную девушку с восхитительными формами тела.

Друг-орангутанг не на шутку увлекся виртуальной девушкой и в секунду забыл о моем существовании.

Оставшись вновь наедине с самим собой, я забился в дальний уголок открытой террасы трактира и загляделся мерцающими на темном небосклоне звездами. Эллида привлекала особое внимание своей изумрудной красотой изумрудной и неповторимостью. Она подарила мне восхитительную улыбку и сказала:

- Ну, как поживаешь, парнишка?! Вижу, что ты потихонечку привыкаешь к Боргу и Скандинаву, которые замечательные люди. Они всем сердцем полюбили тебя и в любую минуту придут к тебе на помощь. Очень жаль, что ты потерял этого молодого герцога и неудачника Якоба Форенкульта, который мог бы стать военным гением. Слухи о воине герое и вечном молчуне Скаре начали распространяться. Люди начали привыкать к тому, что у них появился постоянный герой и вождь, а также лидер, который может повести за собой народ. Они счастливы, как счастливы юные Гаврош и Кристиан, что идут в одних рядах с тобой, сражаются плечо о плечо с тобой и хотят делить радость победы вместе с тобой. Они поверили в тебя, Скар, они готовы биться за те идеалы и цели, стоящие сегодня перед собой. В этой связи на твои плечи взвалилась огромная ответственность за жизни этих людей. Скар, ты не имеешь право совершать неверные действия, отступать от своих идеалов и целей, вводить в заблуждение народные массы. Я всегда буду с тобой, обещаю помогать, поддерживать и подсказывать тебе в трудную минуту. К моему глубокому сожалению, я не могу сойти с ночного небосклона Тринидада, чтобы идти в одних с тобой рядах, моя судьба была предопределена задолго до твоего появления на этой планете. Я, Эллида, богиня ночного небосклона планеты Тринидад, не в силах стать постоянной спутницей в твоей жизни, но мое земное воплощение это сделает.

Восхитительная дрема-беседа с прекрасной Эллидой неожиданно завершилась мягким прикосновением женских рук к векам моих глаз. Мне совершенно не требовалось их открывать, чтобы догадаться о том, чьи эти руки меня коснулись. Мы не виделись и не разговаривали более трех недель и, по крайней мере, последние дни не общались даже мыслеречью. Но эта женщина не ушла в прошлое, не забылась и не исчезла из моей памяти, она навсегда оставалась во мне. Не хочу говорить, что ежесекундно вспоминал или думал о ней. Нет, но я ощущал ее постоянное присутствие, что она находится где-то совсем рядом, неподалеку от меня.

Да, это была та девушка из таверны, которая, когда на меня напали мертвецы, отважно встала на мою защиту со сковородой в руках.

Это была моя Катти!

Я все еще сидел с закрытыми глазами, чтобы не нарушить великолепие этого вечера и нашей встречи. С закрытыми глазами повернулся к Катти, и губы наши слились в столь неожиданном, но так долго ожидаемом и прекрасном поцелуе. Мы не говорили друг другу ни слова о том, как пережили расставание и ожидание новой встречи, но нежностью соприкосновения губ выразили всю тоску друг по другу. Продолжая держать глаза закрытыми, но, не отрываясь от сладких и желанных губ, я крепко прижал девушку к себе и мысленно перенес нас на атолл с изумрудной лагуной Внутреннего океана.

Появление Катти в моей жизни оказалось столь неожиданным и прекрасным, как и ее поцелуи, что я, искренне желая продолжить наслаждение на изумительном песчаном берегу атолла, промахнулся с приземлением. Подвели закрытые глаза, с небольшой высоты в два метра мы плюхнулись в лагуну и с головой погрузились в воду. Вскрик девушки и теплая купель океанской воды заставили меня открыть глаза.

Берег находился в десятке метров от нашего падения, сквозь кристальную чистоту морской воды просвечивалось дно, а рядом со мной в воде барахталась Катти.

Она что-то громко и радостно кричала, улыбалась и ладонями старалась морской водой забрызгать мое лицо. Она только вернулась в город и, разыскивая меня, не успела переодеться и сейчас рядом со мной барахталась прекрасная дева-воительница в металлических доспехах и с полным вооружением.

Разумеется, в этом случае я повел себя как истинный джентльмен. Чтобы дева-воительница, не дай боже, не пошла бы ко дну в этих тяжелых доспехах и при оружии, то первым делом бросился ее раздевать. Но эта попытка оказалась столь неуклюжей, что, когда я попытался расстегнуть ремни крепления нагрудной кирасы, то получил крепкий удар "слабым" женским кулачком в правый глаз. Глаз, разумеется, на эту женскую ласку отозвался снопом искр, в голове потемнело, я потерял ориентацию и топором пошел ко дну.

Следует признать, что внутренний водоем этого атолла был не очень глубоким местом, и путь ко дну мне показался не столь уж долгой и страшной дорогой. Вскоре я с удобством расположился на песчаном дне и, с ехидством поглядывая вверх, стал ожидать, как Катти будет вести себя в этой ситуации. Ожидать ее реакции не пришлось долго, через секунду с поверхности ко мне на дно скользнула хищная тень, которая, достигнув меня, лежащего на дне, обернулась самой красивой на свете девушкой.

Первоначально лицо Катти выражало большую тревогу, но, увидев мое нагло улыбающееся лицо, она расслабилась и, особенно не церемонясь, схватила меня за шкирку и железной рукой потащила на поверхность воды. Не желая предоставлять Катти лавры спасателя на водах, я левитировал нас обоих прямо на песчаный берег атолла.