Олег Шелонин - Подкидыш

— Если я сейчас не оденусь, тебе их с трупа снимать придется!

— Ой… извини.

Айри схватила подругу за руку и потащила ее за собой в правый проход. Идти пришлось недолго. Метров через сто подземная галерея закончилась тупиком, который и был гардеробной юной амазонки. Надо сказать, на Вику гардеробная произвела впечатление.

— Ну ни фига себе! — ахнула она, сразу перестав стучать зубами.

На толстой, грубо обработанной ножом суковатой перекладине, концы которой были надежно закреплены в трещинах противоположных стен прохода, на аккуратных металлических плечиках висели наряды Айри. И каких нарядов там только не было: и кисейные, газообразные блузки и юбки, и зеленые охотничьи костюмы, и пышные платья, расшитые золотыми и серебряными нитками самых разнообразных расцветок, которые не стыдно было надеть на королевский бал. Были платья и попроще из однотонной грубоватой ткани, в которые, как сообразила каратистка, Айри наряжалась, когда хотела закосить под сельскую простушку. Об этом говорило еще и то, что под ними стояли простые женские башмачки, в отличие от элегантных сапожек из неизвестного каратистке материала, которые шли в комплекте к остальным роскошным нарядам. Отдельно в каменной нише лежала пара точно таких же зеленых лифов и юбочек, в которых в данный момент красовалась Айри.

Вика сняла плечики с кисейной, полупрозрачной юбкой.

— И у вас в этом ходят?

— Ага. Только поверх нее надо еще что-то надевать.

— Так это нижняя юбка?

— Ну да. Но я ее тебе надевать не советую. Селянки обходятся без них. А в «Крутой Рог» мы пойдем под видом селянок. Ну чего застыла? Одевайся. Мы и так уже припозднились. Нам в трактир надо до обеда поспеть.

— Почему именно до обеда?

— Потому что после обеда Зюзик Пропойведник так глубоко в астрал войдет, что до утра из него не выйдет.

— Так бы сразу и сказала. Но в этом, — ткнула она пальчиком в грубое домотканое платье, — я никуда не пойду. Лучше уж в своей джинсовке или костюме для верховой езды.

— Глупая. У нас же лошадей нет.

— Ну и фига ли? Вот это платье на базаре толкнем и купим, — Вика кивнула на одно из бальных платьев Айри.

— Ага, и нас тут же скручивает фортовая стража как воровок, обокравших гардеробную дочери князя Клода Карденского, секут розгами, а потом выясняется, что высекли будущую принцессу.

— Ну тогда скажем, что наши лошади взбрыкнули, скинули нас и ускакали в Прикарденский лес, и их там схарчили твои грызли, — начала сердиться Вика, которой ужасно не хотелось надевать убогое платье селянки, когда рядом висят платья и камзолы изумительной красоты.

— Классная идея! — обрадовалась Айри.

— Так ты что, раньше эти наряды здесь даже не использовала? — удивилась Вика.

— Не-а, — отрицательно мотнула головкой амазонка, напяливая на себя костюм для верховой езды.

— Тогда на фига их было сюда тащить, если использовать не можешь? — Виктория вновь скинула с себя джинсовку и сдернула с вешалки такой же костюм.

— Не могу, но так хочется! — мечтательно вздохнула Айри. — И почему я раньше не сообразила, что лошадки могут и взбрыкнуть?

Клод Карденский занял столик в самом дальнем углу трактира «Крутой Рог», заказал себе пива и начал неспешно потягивать его, обводя обманчиво-рассеянным взглядом местную публику. Подбородок под накладной рыжей бородой нестерпимо чесался, но Клод терпел. Жизнь приучила герцога Корнелиуса Сикорского осторожности, а потому его люди еще с утра негласно обшарили весь форт. Пока вроде ничего подозрительного не обнаружили, но тем не менее он пришел сюда под видом купца первой гильдии Касьяна. Маскироваться ему надо было по-любому. Все местные жители знали, что Клод Карденский — фактический правитель этих земель, хотя номинально они принадлежали короне, а потому личностью был заметной, и о приватной беседе с Сезаром в истинном облике не могло быть и речи. Клод ждал сигнала от своих людей, занявших позиции внутри форта и на подступах к нему, прокручивая в голове варианты разговора с доверенным лицом лорда Эдвина. Встреча, правда, может и не состояться. Клод дал четкий приказ своим людям: если капитан, нарушив уговор, придет на встречу не один, брать всех в оборот и тех, кто останется в живых, тащить в его замок для серьезной беседы в уже менее приятной для людей лорда обстановке.

— Покайтесь, братия!!! — Глиняная кружка с остатками дешевого эля разлетелась о столешницу.

Клод Карденский с любопытством посмотрел на Зюзика Пропойведника, сидевшего через три стола от него. Местный пророк, худощавый горластый мужичок лет сорока, попытался оторвать седалище от стула, чтобы толкнуть речь, но ему это не удалось, так как он был уже в паре глотков от астрала. Не сумев справиться с притяжением, местный «святой» продолжил проповедь сидя:

— Покайтесь, братия! Судный день пришел для всех, кроме рыжих! И это правильно. Господь завсегда начинает проверять свою паству с самых достойных, прежде чем решить, куда направить души их: в рай или ад. Но, прежде чем обнажить душу, он обнажает тело в поисках метки Проклятого, ибо затесались среди нас и слуги падшего! Недостойные сопротивляются, боясь выставить на всеобщее обозрение грехи свои, и лишь святые души, — грохнул он себя кулаком в грудь, — проходят испытание!

— А почему именно рыжие самые достойные? — спросил кто-то из гуляк с соседнего стола и подкрепил вопрос кружкой пива, которую почтительно вложил ему в руку.

Пророк от дара не отказался. Воткнув кружку в щель между усами и бородой, которой он зарос практически до глаз, Зюзик Пропойведник несколькими длинными глотками осушил кружку, ткнулся физиономией в стол и захрапел, окончательно войдя в астрал.

Клод Карденский прекрасно знал историю этого «пророка». У него были золотые руки, которыми он выковал свою свободу в буквальном смысле слова. Три года назад барон де Ливье поспорил со своим соседом графом Жаном де Росс, чей кузнец лучше, и каждый отдал приказ своему подданному выковать кинжал особой закалки с узорной рукоятью, инкрустировав ее самоцветными каменьями. Это должен быть кинжал, который не стыдно было бы подарить королю. Победил в этом споре Жан де Росс. Оно и понятно: если барон своему кузнецу посулил батога в случае поражения, то граф своему пообещал вольную в случае победы, да еще и полновесный золотой в придачу.

Свобода ударила в голову Захарию (так когда-то звали Зюзика Пропойведника), и он на радостях решил обмыть победу, в результате чего ушел в такой крутой запой, что, когда из него вышел, обнаружил себя в районе Северного форта без единого медяка в кармане, но с чугунной от похмельного дурмана головой. Попытка поправить здоровье в трактире «Крутой Рог» закончилась плачевно. Когда выяснилось, что платить за выпитую кружку эля нечем, вышибала настучал ему по шее и выставил несчастного за дверь, отвесив на прощанье бедолаге хорошего пинка. Подорванное месячным запоем здоровье кузнеца не позволило ему дать достойный отпор физический, а потому он, прямо из лужи, в которую его занес пинок, дал отпор моральный в самых нелицеприятных выражениях, сообщив вышибале все, что он думает о нем и о его родне вплоть до тридцатого колена, посулив заодно, что теперь вышибале ни в чем не будет удачи, до тех пор пока тот не вымолит у него прощенья. Это было первое пророчество будущего «святого», которое исполнилось немедленно. Честно выполнивший свою работу вышибала, возвращаясь обратно в трактир, умудрился поскользнуться на ровном месте и сломать себе ногу. Местный костоправ заключил ее в лубки, но, пока она окончательно не срослась, перепуганный насмерть вышибала почти месяц поил и кормил за свой счет новоиспеченного «пророка». А когда на шутливый вопрос одного из селян, заскочившего в трактир, чтобы промочить горло: «Когда же кончится эта проклятая засуха?» — дал четкий и внятный ответ: «Как только у меня закончится сушняк», слава о нем разнеслась по всей округе, так как стоило Захарию похмелиться, и тут же хлынул долгожданный дождь. В трактир, где обосновался предсказатель, со всей округи потянулись люди. И неважно, что как минимум половина предсказаний не сбывалась. Вторая половина подогревала общий ажиотаж, в результате чего выручка трактирщика резко возросла, и он выделил Зюзику Пропойведнику комнатку на постоялом дворе своего трактира, прекрасно понимая, что это окупится сторицей за счет дополнительного наплыва посетителей. Главное, чтобы этот придурок не сменил дислокацию и не поселился в трактире конкурентов, от которых соответствующие предложения уже поступали. Новое имя Захарий получил после неудачного предсказания купцу первой гильдии Касьяну о видах на урожай. Последний благодушно его простил, так как предсказание пророк делал, уже упившись в зюзю. Растроганный до глубины души пророк прочел страстную проповедь о вреде пьянства, предложил всем за это дело выпить и отрубился, предоставив купцу расплачиваться за его широкий жест.