Джон Толкин - Две башни

Двое воинов ввели Гриму Черного. Он был очень бледен и щурился от солнечного света. С ним пришел Хама. Преклонив колено, он подал Теодену меч в окованных золотом и отделанных яхонтами ножнах.

– Меч был в сундуке у Черного, – сказал он, – хотя он и не хотел отдавать ключи. И там нашлось много других вещей, которые считались потерянными.

– Лжешь! – прохрипел Черный. – Твой господин сам отдал мне меч на хранение.

– А теперь он требует его обратно, – властно сказал Теоден. – Или тебе это не по нраву?

Он приказал Гриме послать герольдов, чтобы созвать всех, способных носить оружие: люди и кони должны собраться у ворот к двум часам пополудни, чтобы выступить сегодня же.

– Увы! – вскричал Грима, – вот чего я боялся! Этот колдун околдовал вас! И вы никого не оставите охранять Золотой Дворец и его сокровища? Никого, чтобы охранять вас?

– Если это колдовство, – возразил Теоден, – то оно мне больше нравиться, чем все твои нашептывания. Еще немного, и я встал бы на четвереньки, как животное. Нет, я не оставлю здесь никого, даже Гриму. Он тоже идет с войском. Ступай! У тебя есть еще время почистить свой меч от ржавчины.

Грима упал перед ним на колени.

– Сжальтесь, повелитель! – простонал он. – Не отсылайте от себя верного Гриму! Пожалейте того, кто так долго служил вам.

– Могу и пожалеть, – ответил Теоден, – ты останешься со мной. Я сам поведу войско, а ты будешь сопровождать меня и тем докажешь свою верность.

Черный встал, озираясь, как затравленный зверь.

– Я так и знал, – сказал он. – Если бы они любили вас, то пожалели бы вашу старость. Выслушайте хотя бы мои советы: оставьте в Эдорасе того, кто знает и чтит вашу волю. Назначьте наместником того, кому вы доверяете. Верный Грима сохранит все в целости до вашего возвращения.

Эомер рассмеялся.

– А на меньшее ты не согласен, доблестный Грима? Например, нести в горы мешок с провизией, если кто-нибудь доверит его тебе?

– Нет, Эомер, ты еще не понимаешь, что задумал наш благородный Грима, – вмешался Гэндальф, обратив на Черного пронизывающий взгляд. – Он хитер и дерзок. Даже сейчас он играет с опасностью и надеется выиграть. На колени, змея! – прогремел он вдруг. – Признавайся, давно ли Саруман купил тебя и за сколько? И не обещал ли он тебе, что когда все воины погибнут, сокровища Эдораса достанутся тебе, включая и женщину, которой ты домогаешься? Ты ведь давно ее преследуешь!

Эомер схватился за меч.

– Я так и знал! – воскликнул он. – Убить негодяя... – он шагнул вперед, но Гэндальф удержал его.

– Подожди, Эовин больше ничто не угрожает. Ты, Черный, хорошо служил своему настоящему господину и заслужил награду. Но Саруман любит забывать о своих договорах. Советую тебе поскорее вернуться к нему и напомнить условия, а то он забудет и о твоей верной службе.

– Нет, неправда! – став совершенно серым, прошипел Черный. Но Гэндальф не удостоил его ответом и, обратясь к Теодену, посоветовал дать Гриме коня и отпустить на все четыре стороны.

– Увидишь, что он выберет, – шепнул он. Теоден предложил Черному решать самому: либо отправляться вместе с войском в поход против Сарумана, либо взять коня и ехать куда угодно.

Черный с трудом встал на ноги. Во всем его облике была такая злоба, что стоявшие рядом с ним воины невольно попятились. Оскалив зубы, он зашипел, как змея, плюнул на пол и, метнувшись в сторону, сбежал по ступенькам. Теоден приказал проследить, чтобы ему не чинили препятствий и дали коня.

– Если какой-нибудь конь согласится нести его, – добавил Эомер.

Войско было готово к походу. Здесь было более тысячи воинов, и их копья напоминали густой молодой лес. Они радостными возгласами приветствовали Теодена. Правитель вскочил в седло. Арагорн и Леголас были уже верхом, но Гимли стоял в нерешительности и хмурился когда к нему подошел Эомер с конем в поводу.

– Приветствую Гимли, сына Глоина! – сказал он. – Я еще не научился сладким речам, как обещал, но больше не буду отзываться плохо о волшебнице из Золотого Леса. Не отложить ли нам нашу ссору на время?

– Я на время забуду о ней, сын Эомунда, – согласился гном, – но если вы увидите прекрасную Галадриэль собственными глазами, вам придется признать ее прекраснейшей в мире, или нашей дружбе конец.

– Согласен, – рассмеялся Эомер. – А до тех пор – простите меня и, в знак примирения, не откажитесь ехать со мною.

– Буду рад, – отвечал Гимли, – но с условием, что рядом поедет мой друг Леголас.

– Леголас слева, Арагорн справа, тогда никто не устоит перед нами!

Гэндальф выступил вперед и свистом позвал Беллазора. Конь издали ответил ему, примчался и положил голову на плечо. Маг, сбросив серый плащ и шляпу, вскочил в седло. Ни шлема, ни кольчуги на нем не было; седые кудри и белая одежда ослепительно сверкали на солнце.

– Белый Всадник! – промолвил Арагорн и все согласились с ним.

Войска Теодена двинулись. Во главе, рядом с правителем ехал Эомер. А из самого высокого окна башни долго смотрела им вслед прекрасная Эовин в серебряной кольчуге и с мечом на поясе, как и подобает правителю города в военное время. Ей хотелось, чтобы Арагорн хоть раз обернулся. Но он так и не обернулся.

На восходе второго дня армия Ристании была уже далеко за пределами Эдораса. Небо было чистое, но вслед за солнцем с востока поднималась какая-то темная завеса. Воздух был неподвижный и душный, как перед грозой. Из долины Скальбурга далеко впереди медленно расползался густой черный туман.

Гэндальф приблизился к Леголасу, ехавшему рядом с Эомером.

– Нет глаз зорче, чем у эльфов, – сказал он. – Они за целую лигу отличают воробья от зяблика. А ну-ка, скажи, что ты видишь над Скальбургом?

– Далековато, – прищурился эльф, прикрывая глаза красивой рукой. – Там тьма, а по берегу реки движутся какие-то большие тени. Я не понимаю, что это такое. Не облако и не туман... Какая-то злая воля нагнала эту тьму и она медленно стекает вниз по реке...

– А позади идет гроза из Мордора, – добавил Гэндальф. – Черна будет эта ночь!

К вечеру, когда войска уже почти вступили под завесу мрака, к ним подскакал с запада всадник в измятом шлеме с изрубленным щитом. Он принес дурные вести: передовые отряды Ристании отброшены от крепости Хорне. Многие воины погибли при переправе через Изен. Саруман двинул на них дикие племена, живущие за рекой и самых свирепых своих орков. Эрнекбранду, принявшему бой, нужна помощь, иначе полчища Сарумана прорвутся на Эдорас.

Узнав во главе армии Теодена, вестник удивился и обрадовался.

– Веди нас, повелитель! – вскричал он, взмахивая зазубренным мечом. – Прости меня, я думал...

– Ты думал, что я остался во дворце, согбенный, как старое дерево под тяжестью снега, – сказал Теоден. – Так оно и было, когда вы уходили в битву. Но ветер с запада отряхнул мои ветви, – он обернулся к своим воинам. – Дайте ему свежего коня и пусть он ведет нас на помощь Эркенбранду!