Джон Толкин - Две башни

Быстро светлело. Горы здесь отступали далеко на восток, теряясь в легкой дымке. На западе холмы спускались отлогими скатами все ниже, к долине Андуина. Кругом были раскиданы рощицы хвойных деревьев, а между ними простирался сплошной ковер душистых трав и мелкого кустарника. Долгое путешествие увело хоббитов далеко от родного дома, но только здесь, в этой долине, они ощутили, как давно находятся в пути. Здесь весна уже началась: сквозь мох и прошлогодние листья пробивались молодые побеги папоротника, ветви одевались новой листвой, в кронах деревьев пели птицы. Итилиен – сад Гондора, хотя и заброшенный ныне, еще сохранил небрежную прелесть беспечной дриады.

Долина открывалась на юго-запад, к темным низовьям Андуина, с востока ее защищали Черные горы, с севера – Изгарные, так что сюда свободно попадали только теплые и влажные морские ветры. Здесь рос уже настоящий лес.

Путники сошли с дороги и стали спускаться вниз по склону. От потревоженной травы поднимались волны чудесного аромата. Горлум кашлял и отплевывался, а хоббиты дышали полной грудью, и вот уже Сэм засмеялся – просто от радости.

По течению быстрого светлого ручейка они вышли к небольшому прозрачному озеру. Когда-то берега его были облицованы камнем, но кладка почти рассыпалась и давно пропала под покровом мха и вьющихся диких роз. Вокруг озера, словно охраняя его, стояли высокие ирисы, на темной поверхности лежали круглые листья кувшинок; оно было глубокое и свежее и с неумолимым журчанием переливалось через нижний край.

Хоббиты вдоволь напились из ручейка и всласть выкупались в озере. Потом они стали искать место, чтобы отдохнуть и спрятаться: как бы ни была прекрасна эта страна, над ней простиралась рука Врага. Чуть в стороне от дороги уже виднелись шрамы старых битв и свежие раны, нанесенные орками или другими гнусными слугами Врага: кучи грязи и отбросов, бесцельно срубленные, умирающие деревья со злыми рунами, грубо вырезанными на коре.

Сэм, начисто забыв о Мордоре, спустился по ручейку, ощупывая и обнюхивая незнакомые травы и деревья, и вдруг наткнулся на выжженный в траве круг – след костра – посреди которого возвышалась груда разбитых костей и черепов. Вереск, шиповник и ломонос, разрастаясь, уже накинули зеленый покров на следы ужасного пиршества, но видно было, что с тех пор прошло совсем немного времени. Сэм поспешно свернул к месту стоянки, но ничего не стал говорить: пусть лучше кости покоятся в мире, непотревоженные и неоскверненные Горлумом.

– Надо искать лежку, – только и сказал он. – По-моему, лучше будет подняться повыше.

Над озером они нашли толстый бурый слой прошлогоднего папоротника. За ним круто поднимался склон, густо заросший темнолистыми лаврами и увенчанный группой старых кедров. Здесь они решили укрыться и провести день, обещавший быть ясным и теплым. В такой день приятно было бы идти по холмам и рощам Итилиена, но если орки и не любят солнечного света, то здесь хватало тени для засады. Да и не только орки служили Саурону. Горлум решительно не хотел идти под Желтым ликом. Он не выносил дневной свет и тепло.

Сэма не оставляла мысль о еде. Теперь, когда страх перед неприступными Воротами Мордора остался позади, он всерьез задумался, чем же они будут питаться, когда выполнят свою миссию. Ему хотелось приберечь эльфийские лепешки на черный день.

Теперь, после длительного перехода, после питья и купанья, голод давал себя знать сильнее обычного. Сэм повернулся к Горлуму, который собирался уже по обыкновению юркнуть на четвереньках в папоротник и исчезнуть по своим делам.

– Эй, Горлум! Ты куда? На охоту? Слушай, тебе наша пища не нравится, да я и сам не прочь бы отведать чего другого. Ты всегда рвешься помогать, так может найдешь что-нибудь для нас?

– Да, может быть, – неохотно ответил Горлум. – Смеагорл всегда помогает, если его просят, если просят ласково.

– Правильно, – сказал Сэм. – Я и прошу тебя. А если тебе кажется, что не очень ласково, то извини уж, я по другому не умею.

Горлум исчез. Фродо пожевал лепешку, зарылся в папоротники и заснул. Утренний свет только начал пробираться под сень деревьев, но Сэм ясно различал лицо и руки друга. Ему вспомнилось, как спал Фродо в Раздоле, когда его принесли туда чуть живого. Тогда, сидя над ним, Сэм замечал, что он временами начинает светиться изнутри. Сейчас это свечение стало явственнее. Лицо у Фродо было спокойное и казалось лишенным возраста, почти как лицо Элронда.

Сэм долго смотрел на него, потом покачал головой и прошептал: – Я люблю его. Светится он или нет, мне все равно, я его люблю.

Вернулся Горлум. Тихонько подкравшись, он заглянул Сэму через плечо, но тут же зажмурился и отполз прочь. Через минуту он уже что-то жевал, бормоча по обыкновению под нос, а рядом с ним, на земле лежала пара убитых кроликов.

– Смеагорл всегда поможет, – сказал он.– Смеагорл принес кроликов, славных кроликов. Но хозяин спит. Сэм тоже может спать? Так нужны ли ему кролики? Смеагорл помогает, но кроликов так вдруг не поймаешь...

Сэм ничего не имел против кроликов, особенно против вареных. Стряпать-то умеют все хоббиты, но Сэм слыл в этом деле мастером даже по хоббитанскому счету. В этом путешествии у него было немало случаев продемонстрировать свое искусство. Посуда у него была, был даже маленький запас соли, но сейчас нужен был огонь. Он подумал немного, достал нож, поточил его и начал разделывать кроликов. Ему не хотелось даже на минуту оставлять спящего Фродо одного.

– Горлум, – позвал он, – принеси-ка мне воды вот в этих кастрюлях.

– Смеагорл принесет. Но зачем вода? – удивился Горлум. – Все уже умылись и попили.

– Чем скорее принесешь, тем скорее узнаешь. Смотри, береги кастрюли, а то я тебя самого разделаю как кролика.

Когда Горлум исчез, Сэм снова взглянул на Фродо и пробормотал:

– Не годится хоббиту так худеть. Сварю кроликов, тогда разбужу.

Он набрал сухого валежника, вырезал несколько пластин дерна около ручья, сделал неглубокую ямку и развел в ней костер. Дыма почти не было, – только приятный смолистый запах. Когда вернулся Горлум, Сэм хлопотал над костром. Горлум, увидев костер, поставил кастрюли и зашипел сердито и испуганно.

– Аххх! Сссс! Нет! Глупые хоббиты! Не надо этого, не надо!

– Чего не надо? – удивился Сэм.

– Этих красных языков! – прошипел Горлум.– Огонь, огонь, он опасный, да! Жжется, убивает! Он приведет врагов, да, да!

– А, брось, – пренебрежительно отмахнулся Сэм. – Он не будет дымить. Надо же мне как-то сварить этих кроликов.

– Сварить? – в отчаянии повторил Горлум. – Испортить такое хорошее мясо! Зачем? Они молодые, они мягкие. Съесть их, съесть! – он протянул жадные пальцы к кролику, уже ободранному и лежащему у огня.