Юлия Федотова - Колумбы иных миров [HL]

— Ты хорошо закрыл портал? Надежно? — пытал осторожный гном демона-убийцу. — Они не вернутся обратно, чтобы отомстить?

— Не вернутся! — отвечал тот убежденно. — Я их портал подчистую разнес! Следа не оставил!

— А если новый создадут?

— Да что ты пристал! Не умеют они порталы создавать! Достался им старый, от какого-то демона, вот они и приспособились им пользоваться. Только и всего. Спи спокойно, из их мира в наш пути больше нет.

— Так. А из нашего в их? — уточнила Меридит подозрительно. Она знала брата по оружию как самое себя и всегда чувствовала, если он что-то недоговаривал.

— Ну, — замялся тот, — если честно… Короче, я прицепил нить к цакасу. На всякий случай. Никогда не знаешь, что может в жизни пригодиться.

…Уже через час отборная рота спецназа, экипированная испытанной и надежной бронезащитой предыдущего поколения, была готова к карательной экспедиции. Время позволяло — до полного закрытия портала оставались целые сутки. Обычно этот срок отводился для второй группы охотников, но, по чрезвычайным обстоятельствам, тур был отменен. Гражданских сменили военные — усмирять потерявшую страх дичь.

Происшествие в чужом мире стало главной темой дня. Воинственные речи и клятвы звучали в эфире…

Лежа на мягком желтом диване припортального терминала — еще не всех пострадавших развезли по клиникам, — цакас Инолга слушал о том, как дорого заплатят аборигены за каждую отнятую жизнь, и вяло думал: «Нет, они так ничего и не поняли! Ничего!.. Им кажется, будто они имеют дело с удачливыми дикарями, случайно угадавшими слабое место великой цивилизации. Они еще не знают, что есть на свете иные силы, неведомые и страшные… Им не может противостоять никакой технический прогресс. Ни лучевые ружья, ни защитные костюмы не спасут от их гнева…»

Цакас чувствовал их близость, он знал: теперь они всегда будут рядом, не убежишь, не спрячешься… И сказать никому нельзя — прослывешь безумцем. Можно только ждать что будет?

Но ничего не произошло. Транспортная капсула осталась лежать на стартовой площадке мертвым грузом. Мстителям не удалось преодолеть границу миров. Погасло огненное око портала, закрылось окно в другой мир, и цакас не сомневался — это навсегда.

В город возвращались затемно, хотели пробраться тайно, без лишнего шума. Но их уже встречали. Горели факелы и костры — светло было как днем. Шквал народного ликования обрушился на головы победителей. Те очень удивились бы, если бы узнали, что во всем Староземье не нашлось бы народа более сдержанного и гордого, чем люди ица. Но зачем таить свои чувства от всевидящих богов? До самого рассвета, до утренней зари продолжалось веселье.

— Все! — объявил Хельги, вконец измученный песнопениями. — Больше не могу! Уходим отсюда сегодня же!

— Будь по-твоему, — кивнул Аолен. Даже эльф не мог не признать: теперь туземцы облагодетельствованы по полной программе.

Знай об этом решении Текалипоку — все вышло бы иначе. Но на беду, на счастье ли — не знал.

Жрец был в ярости. Лицо его, темное, худое, горбоносое, привычно хранило непроницаемую маску. Но каких душевных сил стоило ему это напускное спокойствие! Он никак не мог решить, кого сильнее ненавидит: охотников, богов или самого себя — за глупость.

Повержен непобедимый враг — это ли не лучшее доказательство божественной сущности победителей? Как его опровергнуть? Как разубедить соплеменников в том, в чем убеждал долгие годы? Безоговорочная, безоглядная вера всегда была основой власти его рода. Что же теперь делать? Неужели рушить ее собственными руками? Да и возможно ли это? Как доказать людям, видевшим чудо собственными глазами, что чуда не было?

Для него, привыкшего смотреть на мир взглядом, не замутненным предрассудками и суевериями, способным отличить правду от иллюзии, было предельно ясно, что именно произошло на подступах к городу. Оставалось лишь проклинать самого себя за то, что сам не догадался, не додумался до этого тун назад. Догадался бы — и все было бы иначе… Но теперь можно хоть глотку себе сорвать, доказывая, что победители охотников — не боги, а просто удачливые самозванцы, все равно никто не услышит. Теперь пришлым тварям верят больше, чем ему, законному правителю.

Поначалу Текалипоку еще надеялся: может, вернутся охотники, сменив свои новые, неудачные белые одежды на старые зеленые, да и покажут, кто хозяин положения. Затопят город потоками крови, а потом снова уйдут на тун. А ему, Текалипоку, только и останется, как пожинать плоды: вот, дескать, какую беду накликали на нас ложные боги… Но они не вернулись.

И остался Текалипоку последний способ одолеть соперников, однажды уже отвергнутый.

Настоящий бог непременно должен обладать одним свойством — бессмертием. Боги не могут умереть. А самозванцы — могут. Должны! И как можно скорее! Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня, — такая мудрость существовала и у народа ица.

Обычно, когда Текалипоку хотел избавиться от недруга, он пускал в ход яд. Не обычный яд из лягушачьей кожи, каким охотники (свои, а не небесные) смазывают стрелы. Совсем другой, страшный и тайный. Состав его передавался от отца к сыну из глубины времен, из мира в мир. Этот яд убивал мгновенно, будто удар судьбы, и не было от него спасения. Прежде, в другом мире, посвященные люди ценили его дороже золота. Он был слишком хорош для черни, с его помощью устраняли неугодных жрецов, правителей и вождей. Что ж, «боги» — тоже достойная жертва…

Так рассуждал Текалипоку, извлекая из храмового тайника заветный золотой флакон. Открыл крышечку, осторожно высыпал на глиняное блюдо щепотку мелких белых кристалликов. Посмотрел, как поблескивают их грани в отблесках факела… и ссыпал обратно. Новая мысль пришла ему в голову. «Как же так вышло, — спросят люди, — что любимый слуга Кукулькана так долго не мог распознать обманщиков, допустил в святая святых храма, позволил поклоняться им, будто истинным богам? И почему сам Кукулькан не покарал самозванцев?» Да-а, во дворце халач-виника найдется немало желающих задать такой вопрос…

Нет! Боги не должны умирать прилюдно. Боги просто уйдут. А он останется править от их имени — все вернется на круги своя…

Вот так решил ах кин Текалипоку.

…И они не удивились, не почуяли подвоха, когда жрец пригласил их спуститься на нижний уровень теокалли полюбоваться сокровищами — последнее время их то и дело куда-нибудь приглашали. И когда провожатый неожиданно исчез, а проход оказался закрыт камнем так плотно, что не осталось ни малейшего зазора, лишь ровная стена — они тоже не стали удивляться: жрец с самого начала не внушал доверия.

Не было и страха — не впервой пришлось им попадать в подземную ловушку, успели привыкнуть. Только склонная к клаустрофобии Энка постучала кулаком по стене и объявила драматически: