Shin-san - Новое Начало - Альтернатива Часть II. Наследники Зодчих Теней.

- Тебе было больно?

- Да… но боль – это не самое страшное… Страшнее всего была тишина. Бесконечная тишина и пустота... - в глазах Рен появилась пугающая черная глубина, точно отсвет былой, беспросветной тоски. - И понимание того, что никто и никогда не придет за тобой, что ты никому не нужна... Никому и никогда...

И Рен пододвинулась немного ближе к Поттеру, словно боясь, что отражения пережитого прошлого протянут к ней лапы и вновь утащат в эту звенящую пустотой, медленно пожирающую её тишину.

Гарри на миг представил себя на ее месте – один в этом мертвом, покинутом мире, неподвижный и беспомощный, с едва теплящейся жизнью, заживо похороненный в глубинах пирамиды безо всякой надежды на спасение... Пустота. Ни друзей, ни врагов, никого... И так – навсегда... Поттера, сидящего в горячей воде, мороз продрал по коже, такой мрачной жутью и безысходностью повеяло от этой картины...

Никогда... Гарри очень не любил это слово. Он очень хорошо помнил, как однажды, лет в девять-десять, ясно осознал, что когда-нибудь умрет. До этого будущая жизнь представлялась ему непрерывной чередой событий: он закончит учиться, вырастет, станет взрослым, у него будет семья, дети, интересная работа, полная хороших друзей, потом он состарится, будет возиться с внуками и вспоминать прошлое. Все это – будет. Пусть очень нескоро, но когда-то будет. Но потом... Потом он умрет, и все это закончится. И больше не будет ничего. И никогда... После этого он несколько раз просыпался от внезапного страха смерти, и начинал беззвучно, чтобы не разбудить чутко спавших Дурслей, плакать. Но не от той горькой, но привычной осведомленности о конечности нашего существования, а от какого-то безысходного предчувствия своего будущего отсутствия в мире, делавшее вдруг само пребывание на этой земле злой, жестокой шуткой.

Но, испытав мгновенный шок от такого прозрения, он быстро оправился - дети все же редко долго думают о смерти. И лишь иногда, лежа на узкой кровати в чулане опостылевшего дома родственников, перед тем, как заснуть, он слышал чей-то тихий голос, нашептывавший ему, что все это рано или поздно завершится, и больше никогда, никогда не повторится вновь, и чувствовал щемящую боль в груди.

А Рен... Она пробыла тут сотни лет, безо всякой надежды, лишь изредка приходя в себя, и раз за разом чувствовала и ощущала то же самое, только гораздо сильнее, ибо сама ее сущность не подразумевала существования в одиночку, а больше чувствовать ей было нечего... Ему вдруг стало пронзительно, до спазма в горле, жалко ее, как бывало жалко брошенного и никому ненужного бездомного котенка или щенка, одиноко и обреченно мокнущего под дождем рядом с ногами безразличных прохожих.

- Но я же все-таки пришел...

Глаза Рен мгновенно налились теплом, а уголки губ поднялись вверх.

- Да, господин. И у меня не хватит никаких слов, чтобы выразить мою благодарность вам за это...

- Рен, не называй меня господином, ладно? И на «вы» тоже не стоит... У меня есть имя – Гарри Поттер.

- Я поняла, го… Простите, я постараюсь, но, пожалуйста, дайте мне немного времени, это так непривычно для меня… Гар-ри Пот-тер, - произнесла за ним девушка, как бы пробуя на вкус звуки чужого ей языка. - Наверное, вы... ты из знатного рода?

- Вовсе нет, с чего это ты взяла?

- У нас, чем выше положение, тем короче было имя того, кто его носит. Двусложные имена – признак высшей касты. Простолюдины именовались лишь пяти-шестисложными...

Не удержавшись, Гарри заливисто рассмеялся – он вспомнил, с каким апломбом и важностью Малфой представлялся своим шестисложным именем - Драко Люциус Октавиан Интеус Кристиан Малфой II. Простолюдин… О-о-о, какая бы вышла пощечина… А уж Валькери, с ее пятнадцатью именами в здешней табели о рангах вообще оказалась бы на последнем месте. То-то был бы сюрприз...

- У нас наоборот, людям благородного происхождения принято иметь длинные имена. Вообще, у нас именование состоит собственно из имени – Гарри и фамилии – Поттер. Имя дается при рождении, а фамилия наследуется от родителей, обычно по отцу.

- Но она что-то означает? - спросила Рен.

- Фамилия, как правило, происходит от занятия твоих далеких предков. Например, моя фамилия в переводе на твой язык означает «гончар», так что, вполне возможно, мои предки когда-то лепили горшки и кувшины.

Поттер усмехнулся про себя, оценив легкий сюрреализм происходящего: он находился в чужом, мертвом мире, в древнем храме, основанием которого служила первозданная тьма, и, сидя голышом в горячем источнике вместе с смертоносным созданием бывшего владыки, читал ей лекцию о происхождении земных фамилий.

- Вот как... Интересно... – Рен шевельнулась, пустив по воде мелкую зыбь. - Господин Гарри, ты можешь рассказать мне о своем мире? Ведь, как я поняла, ты планируешь туда вернуться, и я хотела бы знать, к чему мне нужно быть готовой, чтобы не подвести вас… тебя…

- Хорошо, - чудодейственные воды подземных источников давно вымыли из тела Гарри усталость и опустошенность, принеся им на смену легкую расслабленность и вернув мыслям ясность. Он оперся руками на края купальни и начал:

- Мой мир, Рен, представляет собой удивительную шкатулку с секретом, у которой есть двойное, а где-то и тройное дно. В нашем мире живет около шести с половиной миллиардов людей, но большинство из них лишено магии и не верят в само ее существование. Магию в какой-то мере им заменяют наука и технология, и они довольно далеко продвинулись в этой области. Но одновременно на Земле обитают и маги, тщательно скрывая сам факт своего существования от всех остальных, которых они называют магглами...

Гарри, хотя и старался изложить все как можно более сжато, говорил больше часа, а Рен внимательно слушала, задавая вопросы лишь тогда, когда Поттер останавливался передохнуть.

Он кратко рассказал ей об истории магглов и магического мира, темном восходе, падении и новом пришествии Вольдеморта, знакомстве с Валькери, Уничтожителях, Лоно-Хара и всём, что последовало дальше, вплоть до появления Гарри в Даймоне.

- Вот так, - закончил Гарри свое повествование и замолчал, уставившись в воду. Рассказывая, он словно бы заново пережил последние события, и старые раны, казалось бы, давно закрывшиеся, закровоточили вновь.

- Ваши родители достойно прожили и завершили свою жизнь, особенно мать, - спустя какое-то время тихо проговорила девушка, все еще путая по многолетней привычке «ты» и «вы». - Твой отец погиб, как настоящий мужчина и воин, а мать поступила самоотверженно и мудро. Что же касается остального... Вы - мой господин, и этим все сказано. Ведь нам предстоит война?

- Да, Рен, войны не избежать... – Гарри пристальнее посмотрел на свою собеседницу и отметил, что купание в этой необычной воде и ей пошло на пользу – со щек ушла бледность и худоба, волосы посветлели, да и губы уже не были тонкими и бескровными.