Линн Флевелинг - Белая дорога

Вот так говорили они в ночи.

К ТОМУ ВРЕМЕНИ, как «Зеленая Леди» бросила якорь у Моста Попрошаек, плоть вокруг раны Ризера угрожающе вздулась и приобрела бурый оттенок и тошнотворно-приторный запах. Алек с Серегилом присели возле него, пока дризиец менял ему напоследок повязки, перед тем как высадиться на берег.

Контус покачал головой.

— Вы должны были уже давно пойти на поправку от всех тех отваров и заклинаний, что я применил.

— Ты сделал всё, что было в твоих силах. И я тебе за это благодарен, — отозвался Ризер, мертвенно бледный, лишь с горячечными пятнами на щеках. — По крайней мере я дожил до того, как вернусь к своим.

Контус сотворил над ним знак благословения и на этом откланялся.

— Надеюсь, это действительно так, — пробормотал Серегил, морща нос от запаха, который источала рана.

— Просто доставьте меня назад, к Хазадриену.

— Или к Себранну, — сказал Алек.

— Нет! Только Хазадриен! — с неожиданной и столь редкой для него паникой в голосе вдруг воскликнул Ризер.

— Отчего ты так боишься Себранна?

Прежде чем ответить, Ризер ненадолго упёрся взглядом в потолок каюты.

— Потому что это не настоящий тайан’джил. Прошу, отнеситесь с уважением к моей просьбе. Быть может это последнее, что я прошу.

— Как тебе будет угодно, — ответил Алек.

Поутру они добрались до бухты Эро и приготовились покинуть корабль. Были снаряжены баркасы, Раль и его люди пребывали во всеоружии и полной готовности. На палубе они распрощались, крепко пожав руки с Неттлсом.

— Надеюсь, к моему возвращению посудина будет по-прежнему на плаву, — Раль с усмешкой хлопнул приятеля по плечу. — Да! И загружена провиантом! Сейчас как раз снова сезон охоты.

— А я надеюсь, что ты вернешься в целости и сохранности, Капитан.

Я тоже очень сильно на это надеюсь, — подумал Серегил, запрыгивая в лодку к Микаму и Алеку и помогая им опускать на её дно носилки с Ризером. Он вовсе не был уверен, что Эбрадос удовлетворятся одним лишь их отказом от Себранна, но как бы то ни было, Ризер отказывался что-либо обсуждать. Впрочем, Ризер не мог помешать матросам сопровождать их, и лишь надеялся, что если дойдёт до схватки, Турмай окажется в состоянии сладить с такой кучей народа.

Пока они плыли, Ризер вёл себя очень тихо, но едва они достигли берега, он впал в забытьё. Очнулся уже в чистой постели в полной солнечного света комнате, абсолютно не представляя, как тут очутился. Плечо его горело огнём, и смрад, исходивший от раны, усугублял положение.

— Думаю, это всё из-за твоей хазадриельфейской крови, — сказал Серегил, единственный, кто кроме него находился в комнате в этот момент. Он сидел, развалившись в кресле возле него и закинув на матрас босые ступни.

— Скорее всего, ты прав, — прохрипел Ризер. — От этих тирфейских лекарей мне никакого проку. Нет ли тут какого-нибудь ’фейе?

Это было так унизительно — показывать им свою слабость. Особенно тирфейе. Он был вынужден полностью довериться их милосердию — то, чего прежде с ним никогда не происходило.

— Ну, меня-то они неплохо подлечили, — ответил ему Серегил. — Но мы с тобой не одной крови. Есть ли целители среди ваших людей, или вы привыкли во всем полагаться на тайан’джилов?

— Мы используем и тех и других. То, с чем не справляются доктора, вылечивают тайан’джилы.

— Тогда вы, должно быть, народ-долгожитель?

— Полагаю, не более, чем вы. Просто мы не столь часто умираем молодыми.

Боктерсиец немного помолчал.

— Но то, каким образом они, должно быть, появились — это же позор! С другой стороны, тайан’джилы — это истинный дар.

— Наш дар, и наше проклятье. Из-за них много лет назад мы были вынуждены отделиться от вашего народа.

Ризер сделал паузу.

— Мои предки были боктерсийцами.

Да почему я вообще должен говорить ему всё это? — подивился он сам себе.

— Да, ты уже говорил мне это, когда мы только познакомились.

Я? Говорил? Я, видимо, брежу. Да, скорее всего так, это во мне говорит лихорадка. По крайней мере, думать так Ризеру было гораздо приятнее, чем признать тот факт, что ему весьма симпатичны Серегил и его друзья… И даже этот… Микам Кавиш. Да и могло ли быть иначе, после того, как он бок о бок с ними сражался не на жизнь, а насмерть?

Он что-то начал сомневаться, что дотянет до своих, и умрёт там.

Алек оставил Серегила приглядывать за Ризером в гостинице, где они остановились на ночлег, а сам отправился с Микамом к Морскому Коньку, разузнать про лошадей, которых они оставляли на постой. Конюх сдержал своё слово, или, быть может, ему заплатили достаточно приличную цену. Как бы ни было, Заплатка и остальные были в целости и сохранности и выглядели даже лучше, чем прежде. Серегил предложил прикупить лошадей и для Раля и его людей, но кроме самого капитана наездников среди матросов не оказалось. Заплатка так обрадовалась Алеку, что прежде чем стянуть яблоко из его кармана, долго с нежностью жевала его ремень.

— Там на заднем дворе я присмотрел небольшую повозку, — сказал Алеку Микам. — Полагаю, Ризеру иначе никак… А чего это ты такой хмурый?

— Когда мы только познакомились, он был готов убить тебя, не задумавшись ни на секунду. Вот уж не ожидал, что вы двое станете друзьями.

— Ну, в общем-то, по большому счёту я и не назвал бы это дружбой. Но он весьма храбр и замечательно дерётся. Я был рад, что там, в домике, именно он прикрывал мне спину. Впрочем, много ли нам это даст, когда мы привезем его к своим? Во всяком случае, я бы не стал слишком уж обольщаться.

— Серегил сказал тебе, что я решил относительно Себранна?

— Нет. Но судя по вытянутой физиономии, ты таки решил с ним расстаться?

— Да. Только на таком условии они отпустят меня. Ризер не хочет говорить мне об этом напрямую, но, быть может не всё от него и зависит. Так что хорошо, что Раль и его люди поехали с нами.

Микам пригладил рукой короткую бородёнку.

— Да я и сам много думал об этом. Однако замечу, нам бы лучше довезти их главаря живым.

И Серегил говорил то же самое.

Они очень дёшево выкупили повозку. Серегил запряг в постромки Звездочку и оседлал Цинрил. Длительная передышка на борту «Леди» и заботливый уход дризийца сделали своё дело: он был почти здоров, так что мог ехать верхом без каких-либо затруднений. Они устроили Ризера с максимально возможным удобством, обложив его мешками и одеялами, но всё равно каждая ямка и кочка были весьма ощутимы. Микам правил повозкой, а Алек с Серегилом ехали по бокам, высматривая на пути помехи. И с идущими позади Ралем и его командой они смотрелись довольно внушительно.

Ризер лежал очень тихо, его запавшие глаза по большей части были закрыты. По мере того, как разгорался день, он говорил всё меньше, а лихорадочные пятна на его бледных щеках угрожающе увеличивались.