Константин Бояндин - Умереть впервые

— Меня зовут Арлиасс Саглаар анс Шиора. Пока Таилег пытался понять, что происходит, она покачнулась и неловко села, подвернув хвост.

— Я устала, — сообщила она просто, — Тебя нелегко было догнать.

Таилег молча протянул ей руку и помог подняться. Продолжая поддерживать ее, Таилег указал в сторону едва заметного дымка от дотлевающего костра. Рептилия кивнула. Остаток пути они прошли молча. Котелок с водой забурлил, и Таилег бросил в него несколько щепоток травяной смеси. Даал называл это чаем и очень любил получавшийся обжигающий напиток. Правда, Таилегу довелось пить настоящий чай — редкостный, дорогой напиток, который выращивали где-то на восточных склонах Огненного хребта, где тяжко ворочались три последних на континенте действующих вулкана.

Аромат был приятным, да и действие налитка было бы сейчас очень кстати. Последние дни подвергают его нервы жутким испытаниям. Весь мир, что казался простым и постижимым, распадался на части и придавливал ими остатки здравого смысла. Да что говорить! Он, человек, сидит здесь рядом с представительницей расы, которая, если верить легендам, едва не истребила его собственную. Впрочем, теперь Таилег начал задумываться, все ли из того, во что было положено верить, имеет под собой прочные основания.

Как-то не похоже это существо на демонопоклонников, которые пьют кровь своих жертв и крадут чужих детей, чтобы умилостивить своего кровожадного бога-демона…

Он извлек пару железных кружек и наполнил одну из них дымящимся зеленоватым настоем. Подумал и наполнил вторую. И вновь вернулся к своему блокноту. Умная мысль всегда запаздывает. Надо было больше верить Леглару, черт возьми.

Рептилия позади него все еще спала.

— Анс лаеро таман… черт, как же это читается?.. таман… олисса арлаид… — Он с раздражением швырнул блокнот себе под ноги. Нет, чудес не бывает, и за один день чужой язык выучить невозможно.

— Нет необходимости, — послышался позади тихий голос. Таилег обернулся. Рептилия потянулась (при этом когти ее блеснули в отсветах углей), зевнула, поражая человека своим клыками, и уселась поближе к костру.

Вопросительно взглянула на одну из кружек и Таилега. Тот кивнул. Тамле (он мысленно продолжал так ее называть) осторожно отпила и одобрительно кивнула головой.

«По крайней мере у нас есть хоть что-то общее, — подумал Таилег и невольно улыбнулся. Он отхлебнул из своей кружки и насладился вкусом и теплом, что заструилось по его телу. — Еще бы немного какого-нибудь варенья… где только его здесь взять». Он протянул горсть сушеных фруктов Тамле, но та вежливо отказалась.

— Ты хотел убить меня, — сказала она неожиданно, и Таилег едва не вылил горячий чай себе на колени. — Но, как выясняется, это был не ты. Ты находиться на запретной для тебя территории. И все же ты спас мне жизнь.

Ему казалось, что она загибает пальцы.

— Потому я не могу назвать тебя другом, хотя мне очень хочется. — Рептилия издала необычный свистящий звук, и Таилег понял, что она смеется. — Но и врагом тебя звать нельзя. У нас нет слова для такой ситуации. Надо будет его придумать.

Таилег молчал. Да и что было говорить?

— Поэтому я буду обращаться к тебе, как к равному. Мы встретились случайно здесь, у стен Мраморных городов, и поняли, что достойны друг друга. Ты согласен в это поверить?

Таилег, которого не оставляло все усиливающееся чувство нереальности, кивнул. «Если мне придется об этом рассказать, — подумал он, — мне никто не поверит».

— Я согласен, — услышал он свой собственный голос.

Из уважения к напитку они допили его не торопясь, в молчании.

— Что значит «Тамле»? — спросил Таилег, когда с чаем было покончено. На языке у него вертелось множество вопросов, но надо было начать с чего-то простого. «Не упоминай богов, пока о них с тобой не заговорят». Это-то он помнил.

— Так меня звали в детстве. На Тален (звук «т» она произносила с сильным придыханием) нет точного соответствия. Да и нужно ли знать это?

Начинается, подумал Таилег но, вопреки своим ожиданиям, он не обиделся на эту реплику. Попробуем обходные пути… когда придумаем их.

— Могу ли я задать вопрос об этих местах? Рептилия кивнула.

— Что за Мраморный город?

— Почему ты хочешь знать?

— Из любопытства, — ответил Таилег. Великий Палнор, неужели они и друг друга встречают так же недоверчиво?

— Это запретная территория, — ответила Тамле, выдержав продолжительную паузу. — Любопытство о ней неуместно.

Словно с ребенком разговаривает. Односложно — дескать, куда ему понять.

— Слушай, Тамле, — неожиданно сказал Таилег и поглядел ей в глаза. — Что ты знаешь о людях? — Он надеялся, что достаточно выделил слово «люди».

Его собеседница долго смотрела ему в глаза, после чего отвернулась. Таилег уже собирался извиняться (правда, как — он не понимал) за очередной неуместный вопрос, как она повернула голову в его сторону и произнесла:

— Нельзя знать ни много, ни мало… Я скажу так: мне не приходилось встречаться с людьми прежде, но о вашей расе мне известно многое… киассилл омиал… — Она беспомощно развела руками. — Я не знаю, как это сказать.

Таилег усмехнулся. Философский язык, научный и прочие относились к Верхнему Тален. Хитроумная идея одного из создателей среднего наречия работала блестяще: коренные вопросы власти и фундаментальные философские материи не встречались в обыденной речи, и требовалась специальная подготовка, чтобы пробиться в верхние «силиды», круги общества, где ясно ощущалась грань между основной массой населения и учеными; теми, кто думал и теми, кто делал. Закон роста был прост: учись. На что учиться и где брать время — это были проблемы жаждущего уважения у высших слоев.

Подготовка отнимала немало времени и требовала многих лет обучения. Даал тайком от общественности верхних «силидов» обучил немало смышленых, с его точки зрения, людей — в обход традиций, сложных и дорогостоящих экзаменов и архаичных уже ритуалов. Несладко ему пришлось бы, узнай об этом руководство «силидов».

— Должен быть язык, чтобы это выразить, — возразил Таилег на Верхнем Тален. Рептилия вздрогнула и долго смотрела ему в глаза, прежде чем заговорить вновь.

— Ты не так прост, как кажешься, — ответила она и прикоснулась когтем правой руки к его локтю. — Хорошо, я продолжу. Есть два знания — то, что впитываешь из мира, и то, чему учат другие. Нас учат, что видов знания больше, но живем мы за счет этих двух.

Хансса изучили ваш мир задолго до того, как вы начали расселяться и воевать за земли. Мы были одними из первых, кто осторожно пытался обучать вас тому, что нужно каждой мыслящей расе.

— Кто же вам сказал, чему нас стоит учить? — Таилег ощутил недовольство, зарождающееся где-то в глубине его существа. Вот, значит, как! Прямо как власти — «нам виднее… нам лучше знать…»