Кристофер Паолини - Эрагон

Несколько этим встревоженный, он повесил на плечо лук и колчан со стрелами и вышел из комнаты. Но в конце коридора его нагнал дворецкий и сказал:

— Господин Нил и мой хозяин с самого утра уехали в крепость и велели передать тебе, что сегодня ты совершенно свободен и можешь делать, что хочешь, потому что они вернутся только к вечеру.

И Эрагон с удовольствием отправился на разведку. Несколько часов подряд он бродил по улицам Тирма, заходя в каждую лавку, привлекшую его внимание, и беседуя с самыми разными людьми, пока наконец его не заставил вернуться назад подвывавший от голода живот и полное отсутствие денег.

Добравшись до той улицы, где жил Джоад, он на минутку остановился у лавки травницы. Странное все-таки она выбрала место для торговли, подумал он. Все обычно стараются открыть лавку в центре города или у городской стены, где куда больше народа, а не чистенькие, но довольно унылые дома богачей. Эрагон попытался заглянуть в окошко, но все окна изнутри были занавешены густо переплетенными побегами вьющихся растений. Сгорая от любопытства, он сунул голову в дверь и осторожно переступил порог.

Сперва ему показалось, что в лавке совершенно темно, потом глаза понемногу привыкли к слабому зеленоватому свету пробивавшемуся в заросшие комнатными цветами окошки. Возле одного из окон стояла птичья клетка, и какая-то пестрая птица с широким и длинным хвостом и острым мощным клювом вопросительно глянула оттуда на Эрагона. Стены были тоже увиты побегами растений, их длинные плети всползали до потолка, скрывая от глаз все, кроме старого канделябра. На полу стоял большой горшок, в котором красовался какой-то крупный желтый цветок, а на длинном прилавке — целая коллекция ступок с пестиками и металлических плошек, там же Эрагон увидел большой прозрачный хрустальный шар величиной с человеческую голову.

Он подошел к прилавку, стараясь не задеть всякие хитроумные приборы, камни, свитки и прочие предметы, назначения которых не знал. Стену за прилавком от пола до потолка занимал огромный шкаф со множеством ящичков всевозможных размеров. Некоторые были в высоту не больше мизинца, а в другие, казалось, влезла бы целая бочка. Почти под потолком в шкафу была глубокая полка.

Вдруг в глубине этой полки сверкнули красными огоньками два глаза, и здоровенный кот весьма свирепой наружности спрыгнул прямо на прилавок. Котяра был гладкий, с мощной грудью и широкими лапами. Пушистая шерсть обрамляла нахальную треугольную морду, на концах ушей торчали черные кисточки. Из-под верхней губы виднелись белые острые клыки. Таких котов Эрагону видеть еще не доводилось. Кот внимательно, но с явным презрением осмотрел его с головы до ног и пренебрежительно вильнул хвостом.

Повинуясь какому-то импульсу, Эрагон попытался мысленно внушить коту, что никаких дурных намерений у него нет, что он — друг. И почувствовал, что кто-то — тоже мысленно — говорит ему: «Зачем ты это делаешь? В этом нет никакой необходимости».

Эрагон огляделся. Похоже, связи с котом установить не удалось: кот не обращал на него ни малейшего внимания, старательно вылизывая лапу. «Сапфира, это ты? — мысленно спросил Эрагон. — Ты где?» Но ему никто не ответил. Озадаченный, он наклонился над прилавком и хотел было взять то, что показалось ему простой палочкой.

«Это было бы весьма неразумно с твоей стороны», — услышал он тут же.

«Ну хватит, Сапфира. Поиграла и довольно!» — рассердился Эрагон и все-таки взял палочку. И тут же его что-то больно ударило; извиваясь, он упал на пол. Боль была такая, что у него перехватило дыхание. Кот тоже спрыгнул на пол и смотрел на него.

«Ты не слишком-то умен для Всадника. Я же тебя предупредил».

«Так это ты сказал?» — удивился Эрагон, во все глаза глядя на кота.

Кот зевнул, потянулся и неторопливо пошел прочь, старательно обходя многочисленные предметы, стоявшие и лежавшие на полу.

«А кто же еще?»

«Но ведь ты — просто кот!»

Кот хрипло мяукнул, вскочил Эрагону на грудь и уселся там, глядя ему в лицо, глаза его так и сверкали. Эрагон попытался сесть, но кот грозно заворчал и оскалился.

«Ну что, похож я на других котов?» — спросил он.

«Не очень».

«Тогда почему ты считаешь, что я — просто кот?»

Эрагон хотел ему ответить, но кот, несильно вонзив ему в грудь когти, продолжал:

«Очевидно, твоим образованием пренебрегали. Да будет тебе известно, я — не «просто кот», а кот-оборотень. Нас, правда, осталось на свете не так уж много, но, как мне представляется, мальчик с фермы должен был бы кое-что о нас знать».

«Я, конечно, слышал о вас, только не знал, что вы на самом деле существуете!» — признался Эрагон. Он был восхищен: надо же, кот-оборотень! Нет, ему действительно повезло! О них лишь изредка упоминалось в сказках, но всегда говорилось, что они предпочитают держаться независимо, живут сами по себе и лишь изредка дают героям советы. Если верить сказкам, такие коты обладают значительной магической силой, живут гораздо дольше людей и знают гораздо больше, чем говорят.

Кот-оборотень лениво прищурился: «Знание не зависит от существования. Я, например, не знал, что ты существуешь, пока ты сюда не вломился и не нарушил мой сон. Но это отнюдь не означает, что до этого ты не существовал».

Эрагон совсем растерялся от столь стройных философских рассуждений.

«Извини, что побеспокоил тебя…»

«Да ладно, я все равно вставать собирался».

Кот опять вспрыгнул на прилавок, развалился там и стал вылизывать лапу. Помолчав, он посоветовал:

«На твоем месте я бы поскорее бросил эту палочку. Еще мгновение — и она снова тебя ударит».

Эрагон поспешно положил палочку на прежнее место.

«А что это такое?» — спросил он робко.

«Самый обыкновенный и довольно надоедливый артефакт. В отличие от меня, например».

«А для чего эта штука предназначена?»

«А ты разве еще не понял?» Кот перестал вылизывать лапу, как следует потянулся и легко вспрыгнул на верхнюю полку шкафа, где, видимо, до этого и спал. Там он наконец спокойно улегся, аккуратно сложив передние лапы под грудью, закрыл глаза и замурлыкал.

«Погоди, — окликнул его Эрагон, — скажи хоть, как тебя зовут?»

Кот чуть приоткрыл один глаз.

«У меня много имен. Но если ты хочешь узнать мое истинное имя, придется тебе его в другом месте поискать». Кошачий глаз снова закрылся.

«Ну и ладно, как хочешь!» — Эрагон махнул рукой и уже повернулся к двери, но тут снова услышал голос кота:

«Если хочешь, впрочем, можешь звать меня Солембум».

«Спасибо», — вполне серьезно поблагодарил его Эрагон, и тут мурлыканье Солембума стало громче, дверь лавки со стуком распахнулась, и в нее ворвался солнечный свет.

На пороге возникла Анжела с мешком, полным трав и кореньев. Глаза ее весело блеснули при виде важно лежавшего на своей полке Солембума, однако Эрагону показалось, что она чем-то сильно озадачена.