Юрий Нестеренко - Время меча

Элина проанализировала свои ощущения.

— Разбитость какая-то, — сделала вывод она. — И… одурелость. Будто я еще не вполне проснулась… лся.

— Так-так, — кивнул Эйрих. — А что было вчера, не помните?

Элина наморщила лоб, сосредотачиваясь.

— Бред какой-то, — сокрушенно констатировала она. — Звезды летали, пустыня качалась…

— Так я и думал. Утешьтесь, вы ни в чем не виноваты. Во всем виноват я, — никогда еще графиня не видела своего спутника столь удрученным.

Элина, наконец, заставила себя сесть. Казалось, что голова набита ватой.

— Да что здесь творится, объясните, наконец, — жалобно произнесла она, прикладывая ко лбу холодную сталь меча.

— Хинга нигде нет. Его лошади тоже. И… наших денег.

Графиня сунула руку за кошельком и убедилась в правоте последнего утверждения.

— Этот мерзавец что-то подмешал в воду, — продолжал Эйрих. — Какой-то наркотик. Он оказался у колодца первым и успел что-то бросить или вылить в кувшин.

— Но ведь он пил вместе с нами!

— Вот на это я и купился, — мрачно констатировал Эйрих. — Проклятье, с моим-то опытом! И ведь, главное, интуиция с самого начала говорила мне, что за Хингом нужен глаз да глаз… Старею. Пора переквалифицироваться в садовники… Дело в том, Эрвард, что человек, часто употребляющий наркотики, привыкает к ним, и прежние дозы на него уже не действуют. А он и выпил меньше нашего.

— Надо было мне зашить деньги в подкладку, как раньше, — сказала Элина. — Но я думал — вы о них позаботитесь.

— Да, не надо мне было оставлять их у себя после продажи кулона, — кивнул Эйрих, продолжая самобичевание. — Дрянной из меня получился казначей… В нормальном состоянии никто не смог бы обокрасть меня, не разбудив. Но этот замухрышка оказался хитрее… проклятье!

— Мы уже не сможем его догнать? — для порядка осведомилась Элина. Она понимала, что если бы ситуацию можно было исправить, Эйрих сейчас не предавался бы самоедству, а седлал коня.

— Нет. Он уехал давно и к тому же перестраховался. Я еще не все сказал вам. Наши бурдюки изрезаны. Нам нет пути на юг.

— Не понимаю, почему он просто не перерезал нам глотки, — пробурчала Элина.

— Должно быть, это все туземные суеверия. Среди кундийцев распространена теория, по которой нельзя убивать ни людей, ни животных, иначе после смерти переродишься в какую-нибудь жабу. Поэтому, собственно, многие аборигены — вегетарианцы. Как вы уже могли убедиться, не все кундийцы придерживаются этой теории, но Хинг, как видно, придерживается… Ладно, давайте будить остальных.

Редриха удалось растолкать довольно быстро. Как и другие жертвы наркотика, он имел в прямом смысле бледный вид, однако, взглянув на Элину, вдруг начал краснеть. Графиня так и не узнала, что виной тому были сны, который молодой человек видел в эту ночь; благодаря наркотику они казались удивительно реальными. Элину, впрочем, мало занимал цвет лица герцога, поскольку им никак не удавалось привести в чувство Йолленгела. Очевидно, доза, рассчитанная на человека, для эльфа оказалась чрезмерной. Йолленгел дышал, хотя и неглубоко, но в сознание приходить отказывался.

Эйрих, однако, не растерялся и, раскрыв эльфу безвольный рот, влил туда изрядную порцию какого-то своего снадобья. Через некоторое время после серии пощечин Йолленгел замычал. Эйрих ухватил его за куртку, усадил и встряхнул.

— Как мне плохо… — простонал эльф, болезненно морщась и все еще не открывая глаза. — Голова…

— Знаю. Тошнит?

— Угу, — Йолленгел судорожно сглотнул.

— Это хорошо. На выход.

Эйрих практически вытолкал своего пациента из палатки. Эльф немного отполз в сторону на четвереньках, и его вырвало.

— Извел на него почти весь запас… — проворчал Эйрих, упомянув под конец какое-то слово явно не западного происхождения.

После того как Йолленгел, на лицо которого постепенно возвращались краски, был, последним из отряда, ознакомлен с текущим положением, Эйрих подвел итог: «Сейчас к колодцу, напоим лошадей и двинем на север. По идее, должны добраться. « Возразить на эту программу было нечего, но и особо легкой жизни она не сулила. Понурые и молчаливые, путешественники принялись седлать коней. При воспоминании о Хинге в глазах Редриха сверкало бешенство, но он не позволил себе выйти из себя в присутствии Элины.

Судя по солнцу, выехали незадолго до полудня. Солнце палило вовсю; казалось, всего за пару дней весна сменилась летом, хотя на самом деле время настоящей, убийственной летней жары еще не настало. Ехали по-прежнему молча; к тому же после наркотика все еще чувствовали некую разбитость и заторможенность. Должно быть, поэтому никто не обратил внимания на изменение погоды; на смену штилю пришел странно-теплый, сушивший кожу ветер, налетавший порывами с юго-запада. И лишь в очередной раз поднимаясь по склону бархана, Элина обернулась и посмотрела на юго-запад. То, что она там увидела, ей не понравилось.

Вдали над барханами висела рыжая туча. Висела слишком низко, чтобы приходиться родственницей обычным дождевым тучам — да и небо оставалось по-прежнему безоблачным. Вглядевшись, графиня поняла, что рыжая клубящаяся масса не просто висит, а постепенно движется прямо на них.

Эйрих, и без того невеселый с утра, совсем почернел лицом.

— Шамем, — коротко сказал он. — Ураган пустыни. Только этого нам и не хватало.

Он саданул каблуками лошадь, посылаяя ее вверх по склону. Остальные устремились за ним.

— Это опасно? — осведомилась Элина.

— Да.

— Вы знаете, что делать?

— Укрыться с подветренной стороны бархана. Хотя это слабая защита, когда на нас обрушатся все эти потоки песка. По правде, я никогда не видел шамем, только слышал о нем. Никто не знает заранее, сколько он будет бушевать — час или несколько дней, — Эйрих мог бы еще добавить, что в последнем случае живых обычно не остается, но не стал нагнетать обстановку.

Они были уже почти на гребне, как вдруг лошадь Йолленгела оступилась и осела на задние ноги, сползая назад по песку. Трудно сказать, кто был более виноват — конь или всадник, слишком нетерпеливо его понукавший — однако эльф, не ожидавший такого подвоха, кувырнулся назад из седла и покатился вниз по склону бархана.

— Йолленгел! — крикнула Элина и, развернувшись, поскакала на выручку эльфу.

— Эрвард, куда вы! — в отчаянии крикнул Эйрих, добравшийся уже до вершины и смотревший на рыжую клубящуюся тьму, которая, как теперь уже было видно, не ползла, а мчалась на них с огромной скоростью. Он попытался удержать Редриха, рванувшегося следом за Элиной, но тот вырвался. Тогда Эйрих отвернулся и начал спускаться на подветренную сторону бархана.

Графиня добралась до эльфа в тот момент, когда тот, наконец, поднялся на ноги и начал восхождение к испуганно храпевшему выше по склону неверному коню. Элина протянула Йолленгелу руку и помогла ему взобраться на круп ее лошади. Бедному животному пришлось подниматься по сыпучему склону с двойной нагрузкой; Редрих, не имея возможности помочь, бестолково покружил вокруг, а затем, осененный, подъехал к лошади эльфа, ухватил ее под уздцы и повел навстречу хозяину. Эльф, наконец, перебрался в свое седло; и едва вся троица выехала на гребень, как на них обрушился шамем.