Юрий Нестеренко - Время меча

Принц Артен, получивший из дома, от дяди-короля, предписание находиться в гуще событий, смотреть в оба и завязать насколько возможно тесные контакты, взялся за эту миссию с энтузиазмом, ибо ему самому хотелось узнать побольше о таинственных странах Востока. И в скором времени, действительно, один из послов стал его частым собеседником. Это был длиннобородый старик по имени Шииз-Салемах-ир-Рандавани, единственный из своих знатных соплеменников носивший на поясе не меч, а чернильницу. Рандавани был ученым, и общие интересы сблизили его и принца сильнее, чем разделяли их пятьдесят лет разницы в возрасте и тысячи миль в пространстве, простиравшиеся между их странами. Даже языковой барьер не стал для них препятствием, так как оба в свое время занимались изучением древнего языка, распространенного по всему континенту в период наибольшего расцвета власти чародеев. Время меча не щадило культурные ценности времени магов, и потому и до Артена, и до Рандавани дошли лишь искаженные версии разных диалектов, однако юноше и старику не потребовалось много времени, чтобы выяснить различия в произношении и смысловых оттенках и дальше уже изъясняться практически без помех.

Им было чем поделиться друг с другом. Оказалось, что на Западе было больше знаний в области физики и химии, а на Востоке сильнее продвинулись в математике и астрономии. Запад, хотя и использовал активно лошадиную силу, стремился развивать механику, на Востоке же ей уделяли мало внимания — там не было даже ветряных и водяных мельниц; зато шире применялся труд животных

— и рабов. Когда принц понял, что дело не в неточности перевода и что на Востоке, помимо обычных простолюдинов, существует обширный класс рабов, он не стал скрывать своего возмущения. Рандавани же не мог понять неудовольствия принца, находя порядки своей родины совершенно естественными.

— Чем умнее животное, тем более сложным работам его можно обучить, — ответил он. — Очевидно, человек в этом отношении — наилучший вариант.

— Но, подавляя чужую свободу, вы порождаете ответную агрессию. Рабы враждебны своим хозяевам. Только страх заставляет их работать, и только страх удерживает их от бунта.

— А разве бедняки не завидуют богачам? Что, кроме страха, мешает им, вместо того чтобы работать на богатых за кусок хлеба, пойти и силой отобрать у них все? Так отчего же в странах Запада существуют бедняки? Отчего вы не разделите имущество и власть поровну между всеми?

Принц смутился — он не задумывался над этим прежде. Ему, как и его собеседнику, казались совершенно естественными привычные с детства порядки.

— Если бы такое и проделали, государство бы погибло, — ответил он. — Люди не равны по природе своей, да и всякая сложная система требует специализации. Каждый должен заниматься своим делом. Чтобы кто-то мог заниматься наукой, кто-то должен работать в поле.

— Верно, — кивнул Рандавани, — так почему бы этим последним не быть рабами?

— У простого крестьянина есть возможность разбогатеть. Рабу же не на что надеяться. Крестьянина побуждает к работе кнут и пряник, а раба — только кнут.

— За свою долгую жизнь я вполне убедился, что лучший пряник — это временное отсутствие кнута, — пожал плечами Рандавани. — О, конечно, для дел возвышенных, вроде науки и искусства, такая метода не годится. Но для черной работы она подходит лучше всего, избавляя нас от лишних расходов на пряники. К тому же участь рабов не так уж плоха. Они знают, что если будут хорошо работать, то всегда будут иметь пищу и кров над головой; им не надо заботиться о завтрашнем дне. Свобода есть тяжкое бремя ответственности, которое для низших классов куда хуже, чем принуждение.

Принц приготовился возражать, но тургунаец продолжил:

— Впрочем, нам нет смысла спорить об этом, ибо так мы не придем к истине. Ваша система работает, и наша работает тоже. Какая из них лучше — решить может только время. Может быть, они и вовсе равноценны.

Артен согласился сменить тему и принялся распрашивать Рандавани об экзотических животных Востока, в частности, о ящерах, произведших такое впечатление на роллендальцев.

— Когда-то таких животных было много в наших краях, — ответил тургунаенц, — но их численность сокращается. Им нужно слишком много корма, к тому же они сильно зависимы от температуры — холодными ночами они вялые, а их детеныши слишком долго растут, прежде чем войдут в полную силу. Диких особей уже почти не осталось — этому помогла и многолетняя охота ради шкур и зубов. Да и домашнее поголовье сокращается, лишь ханский двор и наиболее богатые из знати могут позволить себе содержать такой скот. Когда-нибудь эти существа совсем исчезнут, как исчезли их родственники — драконы.

— Разве драконы естественного происхождения? У нас считается, что их породили маги.

— Породили — да, но не создали с нуля. Они лишь модифицировали существовавших в природе летающих ящеров, увеличив их размеры, придав им огнедышащие свойства, снизив уязвимость и повысив их интеллект. Когда магия стала угасать, драконы деградировали, но не до конца; они не смогли ни вернуться в прежнее состояние, ни приспособиться к новому, и вымерли. Люди немало помогли им в этом… после крушения власти чародеев убийство их слуг считалось доблестью.

— Наши рыцари до сих пор вздыхают, что уже не осталось драконов, которых можно убить, дабы уподобиться героям древности.

— Те герои были не так уж неправы… одичавшие драконы несли зло и разрушение. Но уничтожить всех, не сохранив некоторое количество в неволе — это, конечно, было глупостью.

— Несомненно. В эпоху чародеев драконы приносили большую пользу людям. Сохрани мы вид, я уверен, что со временем и без всякой магии смогли бы снова вывести породу с нужными свойствами.

— Легенды утверждают, что зурбестанцам это удалось. Это и многое другое.

— Что вы знаете о Зурбестане? — живо спросил принц.

Рандавани пересказал юноше то, что тот уже слышал от Зендергаста.

— Да, это известно и у нас, — кивнул принц. — Но ведь ваша страна находится куда ближе к Зурбестану. Неужели после падения власти магов не предпринимались попытки проникнуть туда и посмотреть, что там сохранилось?

— Предпринимались, но безрезультатно. Во-первых, существуют серьезные естественные препятствия — страна окружена непроходимыми горами. Во-вторых, хоть магия умирает, но она еще не умерла. И ее остатки по-прежнему блокируют доступ в Зурбестан. Впрочем… вы учились магии, принц?

— Нет. Мой отец счел это бесполезным занятием, и это один из немногих пунктов, по которым я с ним вполне согласен.

— Тогда, возможно, вам бы и удалось преодолеть ослабевшие заклятья. Видите ли, магия — это палка о двух концах. Чем лучше вы владеете ей, тем более вы чувствительны к магии других — и наоборот, соответственно. Конечно, в прежние времена отсутствие магических навыков не могло защитить, скажем, от огня или смерча, обрушенного на вас посредством заклятия. Но ныне чародейские силы слишком слабы, чтобы сотворить что-то подобное…