Павел Ганжа - Дети Земли

На то, что выводы в отношении сокращений не просто измышления, а допущения, близкие к истине, намекала и селинская сверхинтуиция, иерихонский глас которой оставлял мало места для сомнений.

Из подобных допущений автоматически вытекало напрашивающееся умозаключение о том, что все эти пресловутые "ашеры", "посвященные", "альфы" одного поля ягода. Щи одним лаптем хлебают. Или, по крайней мере, имеют некую общность, признак, позволяющий им выделять друг друга из массы прочих… разумных прямоходящих (слово "люди" для обозначения всех мыслящих обитателей планеты в свете произошедших с Селиным перемен вообще казалось некорректным… и неуместным). Закрытость это от социума, специальные ритуалы, национальная или расовая принадлежность членов (недаром ведь упоминалась "Первая Раса") или еще что-нибудь – оставалось лишь догадываться. Также, без поллитры представлялось затруднительным заключить, враги они или союзники, или едва осведомлены о существовании друг друга, или вообще в этом отношении пребывают в блаженном неведении.

Вариантов имелось – сотни. А ежели предположить, что в пометке "уничтожение Ч. как вида?…" большая буква Ч. обозначает человечество, то тут такой кисель заваривается…

Вопросов возникало столько, что мозги набекрень вставали. Кто собрался уничтожать человечество? Или это инсинуации, игра ума неизвестного бумагомарателя? И кто он сам, сей фрукт: "альф", "ашер" или "посвященный"? Или обычный фантазер, ради развлечения испортивший десяток газетных полос? При чем здесь стихийные бедствия? Ведь с эпохи мистического Великого Потопа (даже если он и случился однажды) много воды утекло, научно-технический прогресс достиг таких высот, что дух захватывает, и утопить род людской не удастся по определению. Не говоря уже об ураганах и землетрясениях. Подавляющая часть населения планеты все равно выживет…

А каков механизм "запуска" землетрясений, торнадо и наводнений? Взаимоотношения упомянутых тайных обществ? Если они, конечно, существуют… Численность обществ, возможности, иерархия, возраст? И прочее, и прочее…

Ответов не было. И никакая интуиция, пусть и сверх, не помогала. Наверное, данных для подсознательной экстраполяции не хватало. Ничего не попишешь, оставалось только усердствовать в поисках. Рыть, копать, грызть.

Как следует порыть и погрызть не получилось. К обложенному пуленепробиваемыми кипами газетных и журнальных подшивок правдоискателю подошла симпатичная служительница храма книги и осторожно намекнула, что пора закругляться:

– Извините, пожалуйста, Вы… долго еще работать будете?

– А что?…

– Просто мы закрываться должны, десять часов… простите, ради бога, – миловидную и очень молодую брюнетку, очевидно, проинструктировали старшие коллеги, впечатленные псевдоксивой "важного товарища", поскольку она то мгновенно краснела, то столь же стремительно бледнела, то просила прощения. Робела.

"Напугали девочку", – усмехнулся Никита и, дабы окончательно не вводить юную библиотекаршу в предаффектное состояние, засобирался.

– Ухожу-ухожу…

– Вы только не думайте, что я Вас выгоняю, если надо, то работайте…- все-таки струхнула брюнеточка.

– Спасибо, я уже закончил,- поспешил успокоить ее Селин, – и устал к тому же. – Он взглянул на хронометр. – В самом деле – пора…

– Оставьте, мы сами уберем! – пискнула девушка, увидев, что Никита собирается раскладывать и уносить подшивки.

– До свидания, извините, еще раз…

– Всего доброго!

Чтобы избежать излишних расшаркиваний, Селин направился к выходу едва ли не трусцой, попутно запихивая в пасть последние сохранившиеся бутерброды…

Майский вечер встретил увлекающегося читателя противной сыростью и моросящим дождиком. Ветер норовил забросить капли за ворот или на худой конец швырнуть в лицо. Погодка – для прогулок самое то! Но Селин ненастья не заметил. Слишком хотелось спать. И есть. Где-то между желудочными мечтами и грезами о сладких снах переваривались думы о загадочных "ашерах" со товарищи. А еще привязанной к хозяйской будке собачонкой крутилась мысль о том, что целый год пролетел с тех пор, как своды пещеры на далеком турецком берегу обрушились, и жизнь одного сибиряка круто изменилась…

Более или менее связно обдумать прочитанное Никита попытался дома (если снятые апартаменты возможно так именовать) в краткий период безвластия желаний, когда насыщение организма пищей физической произошло, а сон еще не одолел. Ничего внятного придумать не сумел. Решил, что хорошо бы поехать в Европу, Париж или Рим, порыскать в тамошних архивах и спецхранах, благо, что языками он овладевает не по дням, а по часам. Но затем здраво рассудил, что человек, испортивший газеты, проживал здесь, в городе, или, по крайней мере, бывал в нем и захаживал в библиотеку. Нет, все же скорее местный житель. Чего ради приезжий попрется в книгохранилище. Музеи, театры, прочие достопримечательности – понятно, но читать в библиотеке периодику?… Сомнительно.

Значит нужно вести поиски здесь. Обнаружить следы Ящера было бы прекрасно, но… это маловероятно, даже в Европе. А вот добраться до разгадки тайны ашеров и прочих более реально. Потому Европа подождет.

Где-то на Париже мысли оборвались, и голова рухнула на подушку.

По обыкновению большинства ашеров… скажем так, отмеривших в Подлунном мире солидный срок, Семен Моисеевич проживал в собственном доме. Это молодежь, вроде Вики или четы Шевченко, ютилась в квартирах – бетонных и кирпичных муравейниках, совершенно не "парясь" по данному поводу, а "старики" предпочитали отдельные коттеджи.

Вместе с тем дом Кацмана ничуть не напоминал воронинские хоромы. На порядок меньше, гораздо скромнее и не столь претенциозный. Собаками и прочими лютыми охранниками здесь и не пахло. Также как и живой изгородью из тополей и черемух. Деревья хозяин вокруг дома хозяин по неизвестной причине не посадил, не выполнив тем самым одну из важнейших жизненных установок для настоящего мужчины (построить дом и прочее).

Изгородь, впрочем, имелась. Точнее, забор из затейливо переплетенных металлических прутьев, за которым разросся кустарник, названия которого Вика к собственному стыду не знала. А из-за зарослей выглядывал и сам дом. Не очень большой, двухэтажный, и не столь пугающе-внушительный, как виллы в "предместье".

Проникнуть в дом оказалось на удивление легко. Воронин поколдовал с замком, отключил сигнализацию, и они вошли. Никаких тебе защитных ловушек и хитроумных устройств против незваных гостей. Заходите, люди добрые, берите, чего изволите! Впрочем, сама по себе дверь – могучая и прочная – вкупе с высоко расположенными окнами могла отпугнуть потенциальных грабителей. Кроме того, едва они пересекли холл, Вика почувствовала легкую щекотку в подвздошной области. Защита все-таки была установлена и сработала, проведя проверку по принципу "свой – чужой". И опознала в Морозовой личность, имеющую право на посещение берлоги Семена Моисеевича. Надо полагать, Воронин опознан аналогичным образом.