Павел Ганжа - Дети Земли

Или, например, возомнят, что такой одаренный парень им в чем-то помешать сумеет и устранят конкурента. Или просто из чувства прекрасного шарахнут по темечку заклинанием, и поминай его как звали. Или по иным мотивам укокошат. И страховки от этого нет, поскольку магия для Никита – terra incognita, а мысли и намерения распознавать Никита пока не научился.

Ашеры, а особенно некоторые симпатичные девушки из их числа, конечно, не похожи на кровожадных монстров, но зарекаться тут себе дороже. Справочника-то с названием "Ашеры. Маги. Гуманоиды. История и обычаи" Никита на полках книжных магазинов не видел. А от гуманоидных товарищей с черными глазами, тем паче, неизвестно чего ждать. Поелику Чужие. Может антрекот из человечины у них по разряду деликатесов проходит. И вообще подозрительные они, и к ашерам что-то неравнодушны. Следят, таятся, сгустками бросаются.

Однако другой стороны, если удастся наладить общение с магами, то это сулит получение весьма ценной информации. Наверняка и ашеры, и тем более гуманоиды в балахонах, о делах магических, сверхъестественных – назовите, как хотите, осведомлены неплохо. И умениями соответствующими обладают. Вон, от одного воспоминания о взгляде высоколобого "Николсона" мурашки по коже пробегают. Здоровые мурашки, откормленные, размером с горошину элитного сорта. А про товарищей в балахонах и речи нет, Селин и заметил-то их случайно. А ашеры, несмотря на свое гипотетическое могущество, судя по всему, не в курсе. Даже "Николсон". Что, кстати, радует, значит, Никита в чем-то посильнее этих колдунов.

В любом случае соответствующими знаниями и умениями маги должны обладать. Чужие – по определению, а тайное общество ашеров, к гадалке не ходи, существует не один век, колдовской опыт накопили, поди. Если к тем или другим в доверие втереться, то можно великие преференции получить. Авось научат, как подаренные Ящером способности развивать (а то некоторые работают слабо или с перебоями) или подскажут, что с побочными эффектами в виде жажды, жора и многочасового сна делать. Хотя было бы здорово, если бы они сами прошли – последнее время динамика развития побочных эффектов радовала. Селин заметил, что жажду и голод теперь переносит гораздо легче, а без сна может обходиться на пару-тройку часов больше, чем раньше. Дай бог, все рассосется, и он уже не будет с запасом воды и провианта по городу таскаться и бежать домой при первых признаках сонливости, опасаясь вырубиться и очнуться в больнице. А не рассосется, то на магов можно надеяться. Вернее, хочется надеяться.

К ним же тоже просто так не завалишься, не хлопнешь по плечу первого попавшегося и не гаркнешь: "Привет, ребята! Это я, Никита Селин, свой в доску парень! Давайте дружить!". Какой-то подход нужен. Да и выбрать не помешает, к кому подкатывать, к ашерам или к "балахонам", а то друг другу они явно не друзья.

Впрочем, на самом деле, реальной альтернативы не было. Если и связываться с магами, то явно не с черноглазыми господами. Мало того, что нелюди, и даже мордально выглядят отталкивающе (это еще с учетом отсутствия информации о том, что скрывается под хламидами – может там рога, копыта и хвосты), но и поведение их, мягко выражаясь, доверия не внушает. Пользуясь словами великого барда, поведение бегуна… неспортивное. Пусть Никита их видел – громко сказано, скорее что-то улавливал – в течение буквально считанных секунд, но и за столь непродолжительное время выводы сделал не в пользу "балахонов". Мутные они, и намерения у них нехорошие. И интуиция, не сверхъестественная, полученная в дар от Ящера, а самая обычная человеческая подсказывала, что лезть с распростертыми объятиями к Чужим не стоит. Ничего путного из подобной глупости не выйдет.

С людьми-то теоретически договориться можно, будь они хоть четырежды маги и трижды экстрасенсы. А с этими как? А языки они разумеют? Неизвестна еще и форма коммуникации, вдруг звуковые сигналы им и не нужны, а беседы ведутся посредством передачи и приема мыслеобразов. Или визуально – путем изменения цветового окраса балахона. Или еще как, попробуй, угадай, не зная их физиологию, психологию и еще сотню разных "логий". Чужие – они и есть Чужие.

Если совать… самую ценную часть тела в пасть дракона, вмешиваясь в странные игры магов, колдунов и нелюдей, то лучше занять сторону более понятного и близкого игрока. Желательно, конечно, (и, что характерно, разумно, мудро и предусмотрительно) было бы занять сторону самого сильного игрока, но не определишь ведь, кто слабое звено. Нет параметров. Вот, ашеры ребят в балахонах, кажется, не заметили, и гипотетический расклад получается в пользу Чужих. Однако это еще ни о чем не говорит. Возможно, они просто по части скрытного наблюдения мастаки. А в чем другом уступят двести очков. Опять же, как вспомнишь высоколобого "Николсона", так дрожь пробирает… от его слабости и немощи.

Кто сильнее не угадаешь, а ближе и роднее Никите однозначно – ашеры. Есть еще некие Посвященные, но кто они такие, Селину пока неизвестно, поэтому забивать голову, симпатичны они ему будут или нет, Никита не собирался. А из оставшихся – ашеров и гуманоидов в балахонах – выбор очевиден. Даже если предположить, что за Чужими мощь стоит невероятная, и они лютые враги ашеров, Селин обеими руками за "Николсона" и его друзей. То есть, если отталкиваться от цвета глаз гуманоидов, против черных. Во-первых, он не враг рода человеческого, а во-вторых (и главное), за другую сторону играет симпатичная шатенка по имени Виктория. Очень симпатичная! И колдунья к тому же! Жаль, что первая их встреча (а Никита уже раскатал губу минимум на десятки рандеву) прошла бестолково. Что поделаешь, он вынужден был изображать придурка, дабы случайно не раскрыться.

Вспоминая о коротком и нелепом разговоре, Селин поневоле погрузился в озеро розовых грез, в которых фигурировали тропические острова, пальмы, теплый ласковый океан, песчаный пляж и, естественно, сам мечтатель с одной миловидной зеленоглазой особой. Отвлечься от пленительных грез удалось громадным усилием воли.

Никита встряхнулся. Сам себя не обманешь, фактор зеленоглазой шатенки перевешивает остальные гирьки. Он на Викторию, что называется, запал. И лишь сейчас осознал насколько серьезно запал. Едва ли не влюбился, хотя в любовь с первого взгляда не верил, считая ее выдумкой писателей и прочих лириков. И что интересно, ведь увидев девушку возле дома Кацмана и потом, разговаривая с ней, ничего особенного не испытывал. В груди дыхание не сперло, сердце оттуда же не выскочило, речь от волнения не отнялась. Вернее, что-то подобное имело место, но Никита полагал, что мурашки на коже, частое сердцебиение и прерывистое дыхание были вызвано страхом перед разоблачением. А теперь думается, что не только страхом.