Ольга Голотвина - Хранитель

- Если государь прикажет, - негромко предложил Незаметный, - я сегодня же начну расследование.

Нуртор взглядом остановил советников.

- Шипастому из Отребья… - начал он и задохнулся, стараясь справиться с приступом кашля.

Советники замерли в напряженном ожидании. Храброе сердце стоявшего за порогом солдата сжалось, перестав биться в груди.

Король начал снова - раздельно, твердо и властно:

- Шипастому из Отребья позволяю основать Семейство.

Кто-то из советников, не удержавшись, тихо ахнул.

Сердце наемника вновь бешено застучало. Шипастый шагнул через порог, быстро пересек комнату, упал перед королем на колени и склонил голову на скрещенные запястья.

- А, ты здесь, - не удивился Вепрь. - Давай сразу с тобой и закончим…

Голос короля налился силой. (Нуртор чтил старинные обряды и каждый раз, свершая их, вдохновлялся, воспарял душой ввысь.)

- Назови мне свое истинное имя, имя твоей души, и да станет оно именем твоего Семейства на счастье твоим потомкам!

Мысли безымянного наемника, которого всю жизнь все звали только кличками, заметались, как снежинки в пургу. Хотелось придумать что-нибудь звучное и гордое, но короля нельзя было заставлять ждать, и солдат бухнул первое, что подвернулось на язык:

- Шипастый Шлем.

И сразу улеглась сумятица мыслей и чувств. И показалось седому наемнику, что об этом имени он мечтал еще мальчишкой, когда его окликали: «Эй ты, Отребье!..»

Король, прищурившись, перевел имя на Древний Язык:

- Ну что ж, Кринаш из Семейства Кринаш, носи это имя с честью, пусть тобой гордятся потомки. - Нуртор нашел взглядом крючконосого советника. - Почтеннейший Файрифер из Рода Хасчар сегодня же занесет мою волю на пергамент и передаст его тебе.

Почтеннейший Файрифер поклонился королю и, улучив мгновение, с веселой злостью шепнул Арджиту:

- Почему-то мне кажется, что этот мерзавец денег нам не вернет.

- Почему-то мне кажется, - оскорбленно шепнул в ответ Сын Клана, - что мы и не станем требовать эти деньги назад!..

Кринаш Шипастый Шлем, которого король отпустил легким кивком, на подгибающихся ногах вывалился за порог и прислонился к стене, каким-то чудом вспомнив, что он часовой и что смена еще не пришла.

Кринаш боялся умереть от счастья. Сейчас, только сейчас родился он на свет! Ведь известно: нет имени - нет человека…

А он еще и богат! У него целое состояние - тридцать золотых! Да еще перстень, за который десять не десять, но шесть золотых можно выручить… И теперь можно с толком эти деньги потратить. Не прогулять, а купить, скажем, землю… нет, какой из него крестьянин, лучше завести кузницу с парой умелых рабов… а еще лучше - держать постоялый двор! Вот-вот, это как раз для него!

С ума сойти! Он может все! Он стал человеком!

Будущее рисовалось радужным и сверкающим, хотя и весьма неясным. Одно Кринаш знал точно, он обязательно женится! Теперь он имеет на это право! Не так уж он и стар, седина в волосах - не от дряхлости, а от жестоких передряг. Не желает он остаться первым и последним в Семействе Кринаш! Ни один Сын Клана так не дрожал за свою Ветвь, как Шипастый Шлем - за свое драгоценное Семейство. Будут, будут у него потомки, о которых говорил король…

Плохим часовым был он в тот день! В королевские покои могла бы пройти, громыхая оружием, дюжина убийц - гордый основатель Семейства не заметил бы ничего. С бесконечной нежностью подбирал он красивые имена не родившимся еще на свет мальчишкам…

А в это время Вепрь сухо спросил советников:

- Мы отступаем, отходим или улепетываем?

Оробевшие советники переглянулись, затем Файрифер осторожно сказал:

- Некоторая часть армии пребывает в хаосе и смятении, но ядро ее подвластно воле государя. Хотя… если мне будет позволено сказать… я не уверен, что сейчас подходящий момент для продолжения боевых действий…

- Собирай всех, кого сможешь, - перебил король. - Мы возвращаемся в Силуран.

Советники переглянулись. Полно, да Нуртор ли это? Что произошло с их упрямым и отважным государем?

Склонясь над постелью, один за другим рассказывали они о состоянии войска. Нуртор слушал, пряча от свиты свои глаза. Глаза, в которых поселился страх. Глаза сломленного человека.

Если верить седовласым мудрецам, миром правит установленный богами закон равновесия. Лето уравновешивается зимой, ливни - засухами, череда рождений - чередой смертей, горе - радостью…

Очень многие могли бы горячо оспорить это утверждение, ссылаясь на то, что в их жизни горе редко уравновешивается радостью, а невзгоды сыплются с таким удручающим постоянством, что неясно, когда же Безликие в подтверждение своего закона пошлют хоть небольшую удачу.

Но седовласых мудрецов - особенно мудрецов грайанских - не так-то просто одолеть в споре. Снисходительно улыбаясь, они объяснили бы профанам, что закон следует рассматривать не в рамках жалкой человеческой жизни, а гораздо шире, и что если у нытика неприятность идет за неприятностью, то где-то в ином месте иного человека судьба щедро осыпает своими дарами. Вот равновесие и соблюдено!

Рассуждение логичное и убедительное, но кому из неудачников оно может послужить утешением?..

Даже таким могущественным людям, как король Грайана и Мудрейший Клана Волка, закон равновесия дерзко и безжалостно напомнил о себе.

Еще недавно были они победителями, азартными и гордыми. А теперь их лица, обращенные друг к другу, несли на себе печать тоскливой заботы. Это были физиономии бедолаг, которые рассчитывали хорошенько повеселиться, а вместо этого пришлось взвалить на себя тяжелую грязную работу.

Причиной такой перемены стал бодрый светловолосый всадник на рыжей лошадке, который четверть звона назад прибыл к походному шатру короля. Это был гонец, которого Хранитель Найлигрима отправил в Ваасмир после того, как стало ясно: осада снята, силуранская армия бежит…

Наемник знал, что увидит государя, потому что по пути встретил другого гонца, спешащего навстречу - в Найлигрим. Оба всадника обменялись ошеломительными новостями и в полном восторге поскакали каждый своей дорогой.

Завидев бивак конницы, гонец спешился, потребовал, чтобы его провели к королю, и, преклонив колено, порадовал своего повелителя вестями.

Каррао, присутствовавший при этом, просто расцвел, услышав, что победу определил магический дар, проснувшийся в девушке из Клана Волка. Мудрейший чувствовал отцовскую гордость и в душе сокрушался, что обещал отдать такую драгоценную невесту за этого мерзавца Сокола.

Словно прочтя его мысли, король начал расспрашивать гонца о Хранителе Найлигрима.

Гонец был грайанцем, а значит - не умел говорить коротко. Его восторженный монолог можно было положить на музыку и спеть.