Ольга Голотвина - Хранитель

Король тронул жеребца каблуками. Внезапно Злодей почуял неладное - всхрапнул, попятился. Хозяин сердито его окликнул, резче ударил каблуком. Вороной смирился и шагом приблизился к женщине.

- Очень нужно мне на мельницу… - глухо, страстно заговорил король. Неотрывный взгляд женщины, полный молчаливого вызова, будил в Нурторе острое желание. - Ох, и мучицы же я этой ночью намелю! Всю ночь молоть буду, до рассвета!

Женщина провела кончиком языка по губам (эта простенькая гримаска заставила короля пошатнуться в седле) и шагнула навстречу всаднику, оказавшись меж скалой и атласным боком вороного. Красивая смуглая рука поднялась, погладила черную гриву…

Нуртор не понял, не успел понять, что же произошло в следующий миг. Коня словно ударило в бок осадным тараном, отшвырнуло к краю обрыва. Вороной с трудом удержался от падения, присел на задние ноги, пронзительно заржал. Нуртор вцепился в луку седла, пытаясь не соскользнуть в пропасть. Совсем рядом вдруг возникло прекрасное лицо женщины, на котором, словно маска на лице преступника, сияла все та же мягкая улыбка. Еще один чудовищный толчок - и конь спиной вперед полетел со скалы, увлекая за собой всадника…

Дурацкая игра затянулась. Нуренаджи понимал, что к вечерней трапезе они вряд ли успеют. Но плюнуть на все и вернуться во дворец было немыслимо: они же не собачонку потеряли, а короля! Полагается, изображая тревогу и смятение, обшарить каждый куст в округе.

А тут еще двое из свиты наткнулись на отпечатки подков на влажной земле и твердо заявили, что узнают следы вороного Злодея. Пришлось тащиться туда, куда вывел след… с ума сойти, до самой Гиблой пропасти. Про ужин лучше забыть, да и спать, пожалуй, не придется…

Устав от верховой езды, принц спешился и задумчиво прошелся над обрывом. Глядя в море тьмы, что приливом поднималась все выше и выше, молодой Вепрь с гордостью подумал, что никогда не боялся высоты. И тут же провел сравнение, достойное, как он решил, красивой баллады: не боятся высоты те, кого судьба предназначила для высокой участи!

Нуренаджи подошел к самому краю обрыва - так, что носки его сапог оказались над бездонным провалом. Рисуясь перед самим собой, глянул вниз.

И чуть не сорвался со скалы от потрясения.

Провал не был бездонным. Иногда он отдавал свою добычу.

Цепляясь за неровности камня, по скале медленно лез вверх человек. Он уже почти достиг своей цели.

Лицо человека превратилось в багровую маску, кровь сбегала по черной бороде, но изрезанные пальцы упрямо находили выбоины, торчащие острые грани камня, - и тащили тело наверх. Он не звал на помощь: то ли не ожидал, что здесь могут быть люди, то ли ему просто не хватало дыхания.

Нуренаджи в панике огляделся.

Свита рассыпалась по окрестностям, с принцем были лишь трое. Они тоже сошли с коней и стояли поодаль, что-то негромко обсуждая. И не видели, как над краем пропасти возникла рука, вцепилась в неровный гранит… как рядом с сапогом Нуренаджи появилось окровавленное лицо…

И тут принц, словно кто-то подтолкнул его, ударил каблуком по руке, нашаривавшей спасение.

Пальцы разжались. По ущелью эхом прокатился удаляющийся крик, похожий на звериный вой, - и оборвался…

Придворные встрепенулись, кинулись к краю пропасти Нуренаджи растянулся на животе, бесстрашно свесился с края обрыва, вгляделся в темноту.

- Вы слышали? - возбужденно закричал он. - Там был голос!.. Храни нас Безликие!.. Да что вы стоите?! А ну, за подмогой! Нужны люди, факелы, веревки! Озолочу того, кто сумеет осмотреть дно ущелья!..

Пестрая компания ухитрилась довольно быстро собраться воедино. Поперекликались немного по лесу - и встретились, довольные и счастливые. Рады были все, кроме Челивиса, которого складка миров зашвырнула в непролазные заросли шиповника, и Айфера, угодившего по самые уши в лесное озерцо.

Зато Ваастану судьба улыбнулась: он очутился на обочине лесной дороги. А это уж и вовсе везенье, радость и ура!

Правда, предстояло решить серьезную задачу: в какую сторону по этой дороге направиться? Солнце уже цеплялось за колючие верхушки елей, и никого не радовала перспектива тащиться в темноте, с каждым шагом удаляясь от города. А когда вредный Челивис предположил, что дорога и вовсе может вести не в столицу, его чуть не побили.

Но удача не оставила пеструю компанию: им встретился крестьянин, возвращавшийся на телеге из города (из Джангаша, хвала богам, из Джангаша!).

Нет, он не советует господам путникам идти дальше. Вон как солнце-то низко! До города шагать и шагать, а ворота скоро закроют. Лучше б господам заночевать у них в деревне. Околица прямо к дороге выходит, и постоялый двор имеется - большой, просторный. Раньше-то путников много было, а теперь построили мост через Тагизарну, так все другой дорогой ездить стали… Деревня - рукой подать, а барышень он на телеге подвезет…

Постоялый двор оказался бревенчатым солидным строением с покатой крышей. Выглядел он заброшенным, неухоженным: камышовые циновки на полу не менялись уже давно, паук заткал углы и потолок, воздух был затхлым, кисловатым.

Хозяин, высокий поджарый мужчина с седыми висками и уклончивым взглядом, встретил путников удивленно и без особого восторга:

- Чтоб осенью, да в нашей глухомани… только что двое пожаловали, а теперь еще такая толпа… Мы здесь приезжих почти и не видим, одно название - постоялый двор… огород меня кормит да охота… Что ж, заходите, коль пришли. Сейчас очаг растопим, ужин какой-никакой будет…

- А где те двое, что до нас пришли? - поинтересовался Челивис, брезгливо обводя взглядом большой пыльный стол в окружении тяжелых колченогих скамей. - И кстати, прибраться бы в этом свинарнике…

- Наверху те двое, - равнодушно ответил хозяин, пропустив «свинарник» мимо ушей. - Там две комнаты, наверху-то. Одну они заняли, другую могу вашим барышням предложить. А прибрать - это можно… Эй, Ферина!

В распахнутую дверь заглянула высокая худощавая девушка, очень похожая на хозяина, но резкие черты его лица были на ее мордашке смягчены юностью и свежестью. С покорнейшим видом выслушала она указания отца насчет ведра, тряпки и быстрого шевеления задницей. А тем временем глаза ее со знанием дела изучили постояльцев - и уверенно остановились на Айфере.

- Оружие придется сдать, господа мои, - сказал хозяин. - Я его в сарае запру.

Законное требование. У Кринаша тоже с оружием пришлось расстаться. Но почему-то Ралиджа кольнуло в сердце недоброе предчувствие. Стараясь не обращать на него внимания, Сокол расстегнул перевязь:

- Ты уж побереги мой меч, хозяин, дорог он мне…

- А что с ним сделается?

«И то верно», - вздохнул Ралидж и неохотно положил Саймингу на стол.