Ольга Голотвина - Хранитель

- Ну и дурак был этот Нурчар, хоть и Вепрь. Какая ему была выгода уничтожить такой город?

- Боялся, что его опередит король Грайана. Обычная логика правителей: если что-то не мое, пусть оно будет уничтожено. Вот более свежий пример: ты слыхал про Эстамир?

- Нет, никогда. А красивое название - Жемчужный Город…

- Правильнее - Город Жемчуга, там были жемчужные отмели, но из года в год добыча падала… Да, красивое название. И сам он был красив - широкими террасами сходил к морю… В Эстамире ткали отличную материю, плели кружева, нежные и прозрачные, как морская пена, красиво расшивали бисером кожу. У королей Грайана из поколения в поколение передается нагрудник с вышитым драконом - старинная эстамирская работа, еще из Огненных Времен…

Голос Аунка посуровел.

- Эстамир был вольным городом, подчинялся лишь собственному королю. Эстамирцы говорили о себе: «Вольны, как рыба в море!» Но рыба свободна до тех пор, пока ее не втащит на борт лодки рыбачья сеть… Грайан рос, захватывал земли за морем. Посуди сам, мог ли он стерпеть существование вольного города на самой своей границе? Случилось то, что случится и с другими городами, которые до поры до времени кичатся своей независимостью. Авибран Светлая Секира привел к берегам Эстамира эскадру, а к его стенам - войско. Он говорил горожанам о низких налогах, о сохранении некоторых древних вольностей, об уважении к законам, обычаям и религии города… даже обещал сделать короля Эстамира, Аджугара Железнорукого, Хранителем города. Но Эстамир и слышать ничего не хотел. Тогда Авибран взял город штурмом. Старые стены были плохо подготовлены для отражения атаки, но люди оказались крепче стен. Сражение кипело в каждом переулке, дрались женщины, дети, старики. Был серьезно ранен сын Авибрана, двенадцатилетний Бранлар, впервые отправившийся с отцом в поход. Король-отец так разгневался, что отдал город на разграбление солдатам, а уцелевших жителей обратил в рабство. Деревянные дома сожрал пожар, каменные строения зарастают бурьяном и разрушаются от времени. Никто не селится в этом проклятом месте, кроме филинов, змей и летучих мышей. Город погиб. Скажи, какая выгода была от этого Грайану?

Непривычная горечь в голосе Аунка пугает Орешка, он робко спрашивает:

- Ты… был там?

- Нет. Это было за семнадцать лет до моего рождения. И вообще… сейчас речь совсем о другом городе.

Немного помолчав, Аунк неохотно говорит:

- Когда-то у меня был меч юнтагимирской работы.

- Что-о?

Орешек еще ни разу не ловил учителя на лжи, но такое заявление кого угодно ошарашит.

- Не было на свете меча лучше моего, - говорит Аунк с такой нежностью, что Орешек еще шире распахивает глаза. - Имя ему было - Альджильен Солнечный Луч. Как жадно пил он кровь в бою! Из ножен выпархивал сам, стоило руку протянуть. Мог оставить глубокую зарубку на камне, мог рассечь волос на лету. Длиной в два локтя, шириной в три пальца - настоящий лучик! Прямой, узкий, никаких желобков-кровостоков, простой зацеп у эфеса. По всему клинку - волнистый узор, по нему с первого взгляда узнается юнтагимирская работа. Там сталь многослойная, кузнецы сминали вместе много металлических полос… месили металл, как тесто… не знаю, секрет ушел в Бездну… еще закалка была особая…

Не встречал и не встречу больше такой упругости и прочности. Затачивать себя позволял так, что хоть брейся… И вот чего я не мог понять: в руке и в ножнах он был легким, а в ударе - тяжелым… Клинок великолепно сбалансирован, рукоять - словно делали по моей ладони, на заказ… Один наррабанский властитель предлагал мне за Солнечный Луч караван с товарами и рабами-погонщиками.

- Продал? - ахает Орешек. Он уже верил каждому слову, да и нельзя сомневаться, когда слышишь такую боль и обиду в человеческом голосе.

- Да что ты? - обижается Аунк. - Нет, конечно!

- А как этот меч к тебе попал?

- Много будешь знать - голова треснет.

- И где он сейчас, твой Альджильен?

- Я его подарил, - не сразу отзывается Аунк. - Подарил на прощание… одному человеку.

Все доверие, которое чувствовал Орешек к рассказу учителя, немедленно разлетается вдребезги.

- Да? - цедит он сквозь зубы. - Понятно! Скромный, но милый подарочек! Так сказать, носи и помни обо мне!

Аунк поднимает на него серые глаза, затуманенные страданием.

- Это было… что-то вроде жертвы. Богам, судьбе, Хозяйке Зла - сам не знаю. У меня были воспоминания, от которых необходимо было избавиться. Я не знал, как с ними жить… и подумал, что если отдам самую дорогую вещь… нет, не вещь - часть себя самого…

Орешку становится стыдно за свои сомнения.

- И как… избавился? - спрашивает он шепотом.

- Нет, - горько отвечает Аунк. - Видно, их в моей душе и Бездна не выжжет…

Тряхнув головой, наставник преображается. Перед Орешком прежний Аунк - жестокий, насмешливый.

- Словом, меч в хороших руках. А насчет воспоминаний и Бездны - это я в Звездопадном месяце проверю… А ты, я вижу, отдохнул? А ну, встать! Для разминки - полсотни наклонов назад, да как следует, не жалей своей нежной спинки!.. Что ты там бормочешь? Имей в виду, я все слышу! За «палача» - еще десять наклонов! Давай, не ленись!..

Орешек погладил ножны и закутался в одеяло. Его Сайминга наверняка не хуже Солнечного Луча. С таким мечом он не пропадет… если сумеет унести ноги из крепости.

Но куда, собственно, спешить? Плохо здесь, что ли? Не выдал себя в первый день - не выдаст и на второй… или третий… Надо как следует обдумать свой уход, не улепетывать, как воришка от лотка торговца. А пока он с удовольствием побудет Хранителем крепости… и женихом зеленоглазой злючки…

Засыпая, Орешек улыбался счастливой детской улыбкой.

Вряд ли сон самозванца был бы так спокоен, если бы парень знал, что этой ночью конный силуранский разъезд наткнулся на измученного, исцарапанного в кровь, исхлестанного ветвями нагого человека. Человек без страха, в упор взглянул на старшего из всадников и сказал надменно и повелительно:

- Пусть мне сейчас же дадут что-нибудь из одежды и коня. И проводите меня к вашему командиру. Я - Ралидж Разящий Взор из Клана Сокола, Ветвь Левого Крыла, новый Хранитель крепости Найлигрим!

Недобрая ночь взяла лес в свои холодные черные ладони. Деревья шушукались, как заговорщики. Большая полная луна стояла высоко над верхушками деревьев, время от времени ее закрывали наползающие клокастые облака. Лунный свет не развеивал жуть, наполняя лес странными, бесшумно скользящими призраками.

Глухо перекликались ночные птицы. Меж деревьев поплыл волчий вой, в котором слились тоска одиночества и смертельная угроза. Вой поднялся на высокой ноте - и оборвался: зверь почуял более страшного хищника, чем он сам.