Евгений Щепетнов - Нищий. Дикие земли

Первым должен был дежурить Алдан, он уселся рядом на ствол упавшего дерево, держа на коленях лук со стрелами, а остальные заползли по палаткам. Вторым по очереди должен был быть Бабакан.

Уже глубокой ночью я проснулся от дикого рёва гнома – там, где паслись лошади, что то ревело, ржало, хрипело и я выскочил из палатки как ошпаренный. Не понимая, что там случилось – ещё и темень была кромешная – несмотря на вышедшие на небо луны, под деревьями сохранялся полночный мрак – я выпустил поверх голов несколько файрболлов, вспышкой осветивших поле боя, думая, что если там напал кто-то из зверей, он забоится огненных шаров.

На лугу Бабакан бился, рубя своей секирой здоровенную хрень, похожу на помесь жабы и крокодила – она уцепила зубами одну из наших лошадей за зад и утаскивала её в сторону болота. Лошадь хрипела, билась, лягалась, но тварь неумолимо тащила её в лес.

Бабакан бил тварь по жирному боку, нанеся глубокие раны, но та плевала на его усилия и была сосредоточена только на том, чтобы сожрать нашу лошадь любой ценой.

Хуже всего – я заметил, что в нашу сторону ползут ещё три такие твари, шлёпая лапами и плотоядно высовывая длинные красные языки из пасти. Их огромные белоснежные клыки сверкали в свете огненных шаров, и плевали они, что над головой чего-то там пролетает и освещает – крики, запах крови, вот что было главное! А то, что то-то там светится – это всё ерунда. Тем более что твари, похоже на то, не знали что такое огонь и не боялись его

– Бабакан, брось уродов! Отходиии! – крикнул я и побежал к лошадям – быстро уходи! Я сам займусь!

Бабакан оставил свою бесполезную борьбу и отбежал назад, тяжело отдуваясь, весь забрызганный какой-то зелёной жидкостью – видимо кровью чудовища. С него стекала слизь, а одна рука была поранена почти до кости – свисали лохмотья кожи.

– Беги к ребятам, пусть тебе промоют раны! – крикнул я – я сейчас разберусь с уродами и приду!

Я сосредоточился на наступающих врагах и выпустил файрболл в того, что тянул лошадь. У 'жабы' отлетела левая нога и вывалились кишки. К нему бросились ещё две 'жабы' и вцепились в волочившиеся внутренности – картина была дикая – полудохлый 'жаб' так и держался зубами за коня, а две другие 'жабы' сосредоточенно его пожирали. Я глянул – и ужаснулся – ещё с десяток жаб спешили на запах крови и вопли!

Файрболлы летели, как трассирующие снаряды из автоматической пушки, я бил и бил – давно уже разлетелись первые 'жабы', от первой, нападавшей на лошадь осталась только часть головы, повисшая на крупе, две другие тоже разлетелись лохмотьями после мои 'выстрелов', но из лесу появлялись всё больше и больше тварей, которых тоже приходилось убивать.

На лужке уже скопились груды воняющего мяса, а накат всё продолжался. Я не знаю, сколько это продолжалось времени, но скоро я заметил, что небо в прогалах между кронами деревьев стало сереть – наступал рассвет.

Я уничтожил не меньше двух сотен чудовищ, а может и больше. Эта часть леса превратилась в бойню, и сам я был залит мерзкой липкой кровью с ног до головы. Всё-таки, как и всё в мире, 'атака' монстров завершилась и мне уже не в кого было стрелять.

Наверное, я уничтожил всех существ этого вида в районе. А может и нет – может они просто попрятались на рассвете. Эта мысль заставила меня быстрее ретироваться к нашему лагерю, с тем, что скомандовать уходить как можно быстрее. Соседство с таким богатым кладбищем животным, порубленных как топором, не принесёт ничего, кроме атаки уже дневных животных, желающих полакомиться нарубленным мясом.

Бабакану уже промыли руку – рана выглядела отвратительно – как он пояснил, монстр зацепил его когтем, когда он пытался обить его от лошади. Даже будучи так тяжело задет, Бабакан продолжал истово сражаться за нашу собственность.

Я быстро залечил ему руку, не оставив и шрама, вот только она немного стала потоньше – был вырван клок мускулов с предплечья, но ничего – гном быстро нарастит его при хорошем питании – что я ему и сообщил сразу после лечения.

Бабакан сразу победно уставился на Карана:

– Видишь – мне надо усиленное питание! Попробуй теперь только сказать, что я слишком много жру!

После Бабакана я принялся за лошадь. Она мелко дрожала и пугливо оглядывалась, двое эльфов с трудом её сдерживали. Её круп был глубоко разорван зубами чудовища, и хотя ребята постарались его промыть, особого результата это не дало – в раны вполне могла попасть какая-нибудь зараза. Я подумал – может лучше убить её, чтобы не мучилось? Потом всё-таки решил попробовать вылечить – хуже-то не будет, нам нужна лошадь, да и просто жалко животину.

Я предупредил эльфов, чтобы они покрепче держали лошадь и не подставлялись ей под удары копытом – сейчас начну лечение. Выпустив лечебное заклинание, я стал заращивать раны – конь бился, ржал, ему было очень больно, я знал это, эльфы с трудом удерживали его, чтобы он не убежал, но раны стали затягиваться и исчезать. Скоро на их месте были только небольшие вмятины – через месяц вообще ничего не будет видно, как только нарастут мышцы.

Только сейчас я понял, что лечил и Бабакана, и коня, без всяких камней! Видимо тот камень, что растворился в моём теле, сделал так, что теперь я мог, как заправский лекарь лечить, не пользуясь дополнительными приспособлениями. Это меня очень обрадовало, но было не до открытий.

Быстро свернув лагерь, мы нагрузили лошадей и скорее двинулись из проклятого места. Впереди было ещё две с половиной сотни вёрст такой же пакостной дороги.

Мы продвигались по дороге медленно, гораздо медленнее, чем я предполагал. Мои залихватские планы продвигаться в день по пятьдесят-шестьдесят километров оказались несбыточной мечтой – двадцать – тридцать вёрст, в лучшем случае.

Ещё дважды нам пришлось отбивать ночное нападение болотных гадов – один раз это снова были жабокрокодилы, другой раз – какая-то мелкая пакость, высотой по колено, но невероятно быстрые и состоящие, казалось, из одних зубов.

Все получили как минимум по одному укусу, и мне пришлось лечить моих спутников, пришедших в совсем отвратительное настроение. Даже Бабакан с Караном были угрюмы, не перебранивались и тихо ехали на измученных лошадях.

Животные тоже страдали – нам приходилось искать им площадки, пригодные для пастбища, буквально с боем, и несколько раз были нападения на коней – не массовые, но очень неприятные и опасные. В конце концов, одна лошадь всё же погибла, укушенная ядовитой тварью, похожей на огромную летучую мышь – среди белого дня, она приземлилась на спину лошади и укусила её за шею. После чего та забилась в судорогах и умерла в считанные минуты. Я даже не успел прибить эту тварь, так как она так же бесшумно унеслась непонятно куда, видимо, дожидаясь, когда мы отъедем, чтобы приступить к поеданию падали.