Ярослав Коваль - Могущество и честь

Само собой, при такой усталости сидячее положение не помешает отключиться, но всё же. Каменная стена здесь, вблизи камина, не была укрыта ни гобеленом, ни деревянной панелью, заметно холодила спину сквозь рубашку, и потому я всё-таки сумел прочухаться.

Ниршав уже не спал, он возился с какими-то бумагами за столом и посмотрел на меня смешливо.

— Ну, ты здоров спать! Почти сутки провалялся бревном.

— Ещё странно, что не двое.

— Оно, конечно, так, отчасти… Помочь тебе подняться?

— М-м-м… Ну, вообще да, помоги. Руки-ноги совершенно не слушаются.

— Это-то понятно.

— А Аштия? Что она?

— Уже встала, позавтракала. Сейчас её осматривает помощница городского врача, а потом наша госпожа, конечно же, захочет нас видеть. И не только нас. У верблюда не найдёшь такого упорства, как у нашей Аштии. Она всегда и во всём прежде всего — глава Вооружённых сил Империи. Как Раджеф терпит такую жену…

— Тест на профпригодность её светлость прошла блестяще, — пробормотал я, прислоняясь лбом к каминной полке.

— Чего?

— Да так, ничего. Я о своём. Не обращай внимания.

— Ну-ну… Сейчас велю подать тебе завтрак. И приведи себя в приличный вид. Тебя если непраздная дама увидит — тут же родит от испуга.

— Я посмотрю, каким ты вернёшься из рейда.

— Я не полевой офицер, сам знаешь.

— Мало ли как жизнь повернётся. Помнишь — демонический мир и ты с коробочкой пилюль для свежести дыхания.

Ниршав заржал и отмахнулся.

— Чем изощряться, шёл бы в мыльню. Я скажу, чтоб приготовили поскорее. И не отговаривайся, что, мол, уже мылся! Ты еле-еле снял первый слой грязевых напластований. Кстати, не очень успешно. Прачка, между прочим, любопытствовала, что делать с твоей старой одеждой. По её мнению, проще выкинуть.

— Я ей выкину! Эту рубашку мне жена шила!

— И что, по-твоему, она тебе не сошьёт ещё пару сотен таких же, но не заскорузлых?

— А кто знает, сошьёт или нет? Может, её уже и в живых нет.

— Хм… Ладно, скажу прачке, чтоб рубашку отстирала. А остальное пусть выкидывает. Надеюсь, не станешь отстаивать?

— Отвяжись.

Распаренный, на этот раз в своё удовольствие, со вкусом, я надел одну из тонких батистовых рубашек Ниршава и поднялся в комнату Ниршава в предвкушении отменного завтрака. Но служанка, заглянув, сообщила, что её светлость госпожа Солор распорядилась накрыть завтрак на троих в её покоях и зовёт своих офицеров разделить с ней трапезу. Весьма настойчиво.

— Ну, начинается, — пробормотал мой друг сквозь зубы и многозначительно посмотрел на меня, мол, видишь, я был прав…

— С добрым утром, господа, — поприветствовала, оборачиваясь, Аштия.

Её комната оказалась побольше и выглядела пороскошнее, чем у Ниршава. Широкая пышная кровать была убрана ярким покрывалом, гобелены на стенах побогаче, на полу не только шкуры, но и ковёр, а зев камина с тонкой выдумкой оформлен в виде носовой части корабля. Красиво!

На столе нас действительно ждал искусно сервированный завтрак, высокие стулья поставлены для каждого. Сама Аштия в чём-то балахонистом и светлом стояла у окна, читала письмо, но при виде нас его свернула.

— Аше, что тебе сказал врач?

— Вопрос на грани фола, Ниш.

— Но не для брата же…

— И с какой целью интересуешься, братец?

— Из вежливости.

— Я здорова. Остальное вряд ли интересно.

— Как тебе местный голова?

— Надёжный человек. Хоть и не хватает звёзд с небес. Впрочем, на своём месте он должен справляться и справляется.

— Тебе очень идёт этот наряд. В нём чувствуется особенная женственность, не зря же дамы носят его именно после того, как становятся матерями. Жаль, что ты смогла надеть его лишь с таким большим запозданием.

— Светскую беседу предлагаю отложить за ненадобностью. Садись, Серт, завтракай. Поговорим о делах.

— Ты безжалостна, Аше.

— Тебя-то мне зачем жалеть? — изумилась госпожа Солор. — А Серта я жалею. Серт, бери лепёшку. И придвигай к себе соусник, я не буду.

— А где же благодарность за спасение?

— В отчётах штаба я непременно отмечу, что Ниршав Вередий оказался на высоте своего долга. Что-нибудь ещё?

— Спасибо и на том.

— Рассказывай.

— А Серт теперь уже относится к числу штабных офицеров и имеет допуск?

— Нет, разумеется. Есть что-то такое, что ему нельзя слышать?

— Нет.

— Тогда какого чёртова хлеба ты выпендриваешься?

— Аше, тебе не идёт брань.

— Говори давай!

— Здесь собраны войска господина Жёлтой Ленты, примерно три тысячи мечей и луков. Готовится оборона города, для неё на начальном этапе достаточно и даже слегка избыточно будет этого количества. Поэтому предполагается отдать пятьсот или тысячу бойцов (сколько удастся собрать на момент отбытия) тебе, Аше. С тем, чтобы ты как можно скорее сформировала армию на том берегу и приступила к зачистке побережья от мятежников. Ну, стоит упомянуть и о том, что запасы провианта накануне осады всегда на счету, а лишние пятьсот или тысяча ртов… Словом, тут всё понятно. Пополнение в том случае, если оно понадобится до прибытия твоей армии, господин Жёлтой Ленты планирует взять из числа горожан. Ситуация такова, что требует готовности к обороне от каждого.

— Понимаю.

— Также, по его мнению, необходимо убрать из города всех больных и всех воспитанников детского приюта. Твой Лист Лотоса готов их всех принять.

— Места-то хватит?

— После расширения больницы Листа Лотоса могут принять и большее число недужных. А детей планируется раздать по семьям. От твоего имени обещаны были дотации и помощь продуктами, поэтому многие заранее согласились принять к себе воспитанников.

— Понимаю. Хорошо. Больных и детей уже грузят?

— Пока нет.

— Почему же?

— Сперва были не готовы корабли. А теперь ситуация вроде как осложнилась. В городе начались беспорядки, и городской голова уже не решается брать на себя ответственность. Ему нужен твой приказ.

— В чём именно он не решается взять на себя ответственность?

Ниршав развёл руками.

— Приказ был отдан расплывчатый. Необходимо было выбрать подходящее время. А для чего именно оно сейчас подходит — трудно сказать. Горожане невоинских сословий не желают защищать Крюк. Они требуют, чтоб из города эвакуировали их всех с семьями. О бунтовщиках уже сейчас ходят самые жуткие слухи — о том, что они якобы делают с местным населением, я даже рассказывать не буду. Отчасти слухи распространяют и поддерживают сами сторонники императора — ну, думаю, понятно, зачем и почему. Ты наверняка согласишься, что страшилки подобного рода нам выгодны. Но в настоящий момент они играют против господина Жёлтой Ленты и городского магистрата.

— Да при чём тут «играет», — пробормотал я. — Обычное стремление гражданских оказаться как можно дальше от войны. А воюют, мол, пусть другие. Кто угодно, но не они.