Терри Брукс - Крюк

Глаза Уэнди озорно блеснули.

— А ты видишь, где стоит Джек? Это — то самое окно.

Уэнди и Мэгги обменялись многозначительными взглядами. Они и не заметили, как в комнату вошел в своем блестящем смокинге Питер, нервно теребя в руках листы бумаги с речью для бабушки.

— А это — та самая комната, где мы рассказывали истории о Питере Пэне и стране Никогда и о пугливом старом капитане Хуке. Мистер Бэрри, сэр Джеймс, наш сосед, придумал эти истории и записал их — о, боже! — больше восьмидесяти лет назад.

Шорох бумаг Питера привлек их внимание в наступившей тишине. Мэгги посмотрела на отца и неожиданно выпрыгнула из своего укрытия. Выхватив простыню у Уэнди, она побежала и протянула ее отцу.

— Папа! — закричала она. — Я сделала для тебя что-то. Это — пара… парашют! В следующий раз ты полетишь, и тебе не будет страшно!

Питер погладил Мэгги по головке, принял самодельный парашют, пронес его по комнате и повесил на стойку кровати. Вернувшись, он протянул руку бабушке Уэнди и помог ей встать. Уэнди улыбнулась. Она обняла Мэгги, послала воздушный поцелуй Джеку и отправилась включать ночники.

Когда она собралась уходить, то сказала тихонечко:

— Милые ночники, охраняйте моих спящих детей, горите ясно и не гасите свой свет сегодня ночью и никогда.

В дверях она помедлила минутку, оглянулась и вышла в холл.

Только теперь Питер заметил, что Джек стоит на балкончике, перевесившись через перила. Он подкрался сзади, нервно схватил своего сына и втащил его в комнату. А потом закрыл окно на задвижки. Впопыхах он оставил свои записи на туалетном столике около окна.

— Джек, что ты там делал? — спросил Питер. — Никогда не лезь туда. Открытые окна — это не игрушки. Ты видел когда-нибудь, чтобы мы дома держали окна открытыми?

Джек отпрянул от него:

— Нет, на наших окнах — запоры.

Он подошел к детской кровати и бросился на нее, явно недовольный. Затем пошарил под подушкой и вытащил оттуда свою бейсбольную перчатку. Надел ее, немного помял пальцами и положил обратно под подушку. Потом вдруг нахмурился, поднял подушку и посмотрел вокруг.

— Э, а где мой мяч? Он лежал вот здесь!

Серьезные глаза Мэгги скользнули к окну. Ее взгляд был устремлен вдаль, а голос звучал уверенно.

— Это тот пугливый человек стянул его, — тихо сказала она.

Питер подошел и сел рядом с ней:

— Никакого пугливого человека не существует. А я запру эти окна до самого нашего отъезда.

Мэгги с сомнением посмотрела на него, затем пошарила среди своих вещей и достала бумажный цветок. Она протянула его Питеру, а он в свою очередь аккуратно сунул его в волосы Мэгги.

— Это Тутлс сделал мне, — сказала она. — Приятно пахнет.

Питер улыбнулся:

— Это всего лишь бумага, хорошая моя. — Его лицо смягчилось, и странный покой вдруг пронизал все его существо. — А теперь запечатай себя в конвертик из простыней и отправляйся в страну снов.

Мэгги свернулась калачиком и натянула простыню до самого подбородка:

— Приклей на меня марку, почтальон.

Питер нагнулся и дважды поцеловал ее:

— Письмо — заказное.

Потом он поднялся и подошел к Джеку. Он сунул руку в карман, вытащил оттуда часы и протянул их сыну.

— Возьмешь меня на попечение, Джек? — спросил он. — Мы будем дома вместе по два-три часа, я обещаю.

Джек молча взял часы. В дверях показалась Мойра. На мгновение ее глаза встретились с глазами Питера, но она быстро отвела их.

— Мамочка, — позвала тихонько Мэгги. — Пожалуйста, не уходи.

Мойра подошла к ней, присела на край кровати и стала гладить Мэгги по волосам. Она взглянула на Питера, и в ее темных глазах была мольба. «Ну почему мы не можем жить всегда так, как сегодня?» — казалось, спрашивала она, будто ответ на этот вопрос мог хоть отчасти уладить все проблемы в их доме.

Она запела колыбельную. Джек и Мэгги легли в постель, и их глаза закрылись.

Полированные деревянные столы Роял Холла были накрыты морем белоснежных скатертей. Казалось, что не осталось ни дюйма свободного пространства в этих стенах, все кругом было заставлено столами, за которыми сидели гости. Большинство из них были приемными детьми той женщины, которую они сегодня чествовали. Они сидели бок о бок, развернувшись на своих стульях в сторону помоста, на котором выступал Питер Бэннинг.

— И смущенный путник сказал: «Где я могу найти это?»

Шутка вызвала в аудитории взрыв смеха, который, прокатившись по залу, отразился эхом от его стен. Питер улыбнулся и посмотрел направо, где сидели Мойра и бабушка Уэнди. За столом на помосте соседствовали дюжины две человек, каждому из которых Питер был лично представлен, но сам Питер не помнил почти никого из них. Лорд такой-то. Леди такая-то. Большинство из них были членами правления приюта на Грейт Ормонд Стрит. Питер перевел взгляд. Хрустальные люстры свисали с резного потолка зала, как доисторические птицы. Свет играл и переливался в их гранях, бросая золотистые блики на лица сидевших внизу людей. Драгоценные камни сверкали рядом со стеклянной посудой и серебром. Кругом были сплошные смокинги и меха. Всевозможные костюмы, галстуки и платья служили фоном для этого разноцветья и блеска.

В дальнем конце зала висел стяг, на котором было начертано: ФОНД СЭРА ДЖЕЙМСА М. БЭРРИ И ДЕТСКИЙ ПРИЮТ ГРЕЙТ ОРМОНД СТРИТ ЧЕСТВУЮТ УЭНДИ.

Роскошный обед подходил к концу. Начались выступления. Питер был гвоздем программы.

Смех затих. Питер переключил внимание присутствующих:

— Так что, пожалуйста, дамы и господа, будьте ко мне снисходительны, памятуя, что я привык обращаться только к акционерам…

Опять кое-где раздался смех, правда, на этот раз довольно сдержанный.

Питер сунул руку в нагрудный карман своего смокинга, собираясь вытащить заготовленную речь, и вдруг обнаружил, что ее нет на месте. Его рука быстро переместилась в другой нагрудный карман, затем стала поочередно обыскивать боковые карманы, затем карманы брюк. Он был в паническом состоянии. Где же речь? Он забыл и думать о ней с тех пор, как они уехали из дома, решив прочитать ее, как есть, и последствия такого решения были плачевными. Она же была у него, он помнил это. Что же с ней случилось?

Он быстро взглянул на Мойру, которая уже искала ее в своей сумочке. Ее глаза поднялись и она отрицательно покачала головой. Питер глубоко вздохнул:

— Извините, я, кажется, оставил где-то свою речь.

В ответ на его заявление последовала тишина. Он прокашлялся.

— Лорд Уайтхолл, уважаемые гости, дамы и господа. Более семидесяти лет Уэнди Дарлинг давала надежду сотням бездомных сирот…

Это было все, что он запомнил. Он опять откашлялся.

— Она была самым значительным лицом в приюте на Грейт Ормонд Стрит.