Юрий Валин - Сага о живых и мертвых

— Ты? Ты и ночной горшок не удержишь.

— Я лучше, чем ничего! — заорала, перекрывая свист ветра и рев воды, Рата. — Я видела, как держат курс.

Тут «Скакуна» снова начало разворачивать, и девушка заскользила в потоке воды к борту. Выставила связанные руки, чтобы смягчить удар, но тут ее больно подхватили и удержали за плечо.

— Уверена, что ты лучше, чем ничего? — прокричал Морк.

Рата увидела, что он ухмыляется.

— У милорда есть выбор? Я не первый день на судне.

Пират молча толкнул ее к трапу. Рата взобралась по ступенькам — наверху воды оказалось не меньше. Струи ливня стояли стеной. Колесо штурвала раскачивалось, как будто за ним стоял пьяный невидимка.

Морк выхватил из ножен кинжал, полоснул по веревке на запястьях пленницы и грубо прижал руки девчонки к штурвалу:

— Держи так, чтобы дождь бил сюда, — крепкая ладонь хлестнул Рату по правой щеке. — Не удержишь — шею сверну.

— Поняла. Милорд, вы бы колдуна выпустили. Он с якорем поможет.

Пират сгреб девчонку за мокрые волосы. Прокричал в лицо:

— Хочешь, чтобы колдунишка меня в спину ножом ткнул? Заткнись и держись, сколько сможешь.

Морк побежал вниз. Рата плюнула ему вслед и покрепче ухватилась за штурвал. Капитан голозадый. Возомнил о себе, бандитская харя.

Держать против ветра было трудно. «Скакун» плохо слушался руля. Штурвал, большой и тяжелый, казалось, разбух от воды и упрямился усилиям девчонки. Рата наваливалась изо всех сил. До этой ночи она несколько раз стояла за штурвалом «Квадро». Но то совсем другое дело — легенький, металлический, обтянутый кожей штурвал, и послушный, отзывчивый каждому движению, катамаран. Да еще Дурень за спиной, осторожно подсказывающий, что не так. Эх, были времена.

Здесь совсем иное. Тьма, вода с неба, порывы ветра, когда только за штурвал и удержишься. Угрожающее дыхание близкого, почти неразличимого моря. Большой корабль, сопротивляющийся твоим усилиям.

Ничего, кое-как приноровилась. Главное, не допускать, чтобы когг рыскал. Выправлять трудно. Рата мычала от напряжения, ругалась. Башмаки скользили, рукояти штурвала пытались вырваться из рук. Девчонка проклинала неудобное колесо. «Скакун» между тем шел ровнее. Рата слегка отдышалась и, несмотря на боль в руках и спине, испытала прилив законной гордости. Когг недовольно вздрагивал, но раздвигал тьму, слегка переваливаясь на волнах. Ничего, шквал прошел, настоящий шторм не начался. Так, приличное волненье.

Рата похлопала по штурвалу:

— Чего безобразничал? Ну, первый раз я. Приноровлюсь. Вот было бы, как в старину — кормило. Что бы я тогда делала?

«Старину» Рата помнила хорошо. Еще лет восемь назад о штурвалах, как впрочем, и вообще о коггах, и галеа с дромонами никто слыхом не слыхивал. Ходили воины на старых добрых драккарах. На Редро и сейчас к пузатым коггам презрительно относятся.

Рата глянула на палубу. О, милорд капитан в команду подчиненных подбирает. Колдуна не рискнул, красавицу под ливень выволок. В неверном свете фонаря было видно, как возятся, концы связывают. Вот Лорис пошатнулась, села на палубу. Морк мимоходом несильно махнул рукой — голова красотки дернулась. Вот так-то — у нас, у моряков, не забалуешь. Рата ухмыльнулась, поглядывая, как неуклюже ползает по мокрой палубе блистательная дамочка. Насквозь промокший плащ сильно ей мешает. Ну что толку от тряпки в такой ливень? Даже чуть-чуть жалко шлюшку.

Рата передернула плечами. Между прочим, сама она от плаща не отказалась бы. Струи дождя хоть и не лупили с прежней силой, но вода текла по плечам и груди. Обрывки кофточки ничего не закрывали, и уж точно не грели.

Парочка на палубе, наконец, закрепила канат и занялась спуском импровизированного якоря. Справились с трудом. Рата покрепче ухватилась за штурвал, ждала результата.

Нелепый якорь свое дело сделал. Когг снова развернуло. Рата чувствовала, как «Скакун» вздрагивает, желая продолжить путь. Действительно, так лихо шли.

Морк поднялся к штурвалу:

— Не унесло тебя, блоха? Чудно. Проваливай. Штурвал я закреплю. До утра спать можешь. На рассвете, если боги позволят, «Серебро» подойдет, чтоб они там все передохли, скоты ленивые.

— Спасибо, милорд.

— Стой, куда потащилась? Вместе с Лорис посидишь. Мне спокойнее будет. На этом корыте и так все подряд пропадают. Еще колдун этот фальшивый…, что столбом стала, крысишка?

— Так страшно же, милорд.

Рата сидела взаперти. С развязанными руками и в благородной компании. Насчет соседки ясности не было — то ли она за «крысишкой» приглядывает, то ли ее саму положено стеречь? По крайней мере, лицо у Лорис было похоронное и губы здорово распухшие. Из-за утех любовных или капитан по мордасам удачно приложил? Рука у наиблагороднейшего лорда Морка весьма тяжелая.

Лорис куталась в одеяло, вздрагивала и пыталась причесаться. Если иных достоинств, кроме внешней гладкости, нет, понятно, чему время уделять будешь. Рата сидела на корточках под узким окном, обхватив руками колени, сушила юбку. Сама уже согрелась. То, что сесть, как человека, не пригласили, не удивляло. Лорис не из таких. Даже не взглянет. Собственно, и не нужно, чтобы смотрела. Легла бы себе спать. Ночь не бесконечна, а у Раты имелось маленькое, но срочное дело. Сколько до утра осталось? Ночь такая сумасшедшая выдалась, что и не поймешь, когда рассвет.

Рата встала, взялась за задвижку окна. Узкая рама, затянутая мутным полупрозрачным пергаментом не поддалась.

— Ты что? — злобно поинтересовалась Лорис.

— Вздохнуть бы. Душно.

— Сдурела?! — изумилась красавица. — И думать не смей! У меня зуб на зуб не попадает. Все мокрое, и переодеться не во что. Сиди, и чтобы я тебя не слышала.

Рата села. Шуметь нельзя. И придушить рыжую стерву не удастся. А недурно было бы. Надоела, шкура продажная.

Потихоньку клонило в сон. Рата думала, что сделала, что могла. Не так уж мало. Часть обиды смыла по-настоящему. Билле сейчас к веслу прикован — небось, не скучает, красавчик. Сак-Сак с дружком — ну, этим совсем весело. Что исчезли, облезлые герои Глора? Неинтересная подружка попалась? А то давайте, милости просим. Развлечение и повторить можно, если вам трахаться со сталью понравилось.

Распахнулась дверь — заглянул Морк. Его широкие плечи обтягивала слишком тесная куртка с серебряными пуговицами — в капитанской каюте поживился.

— Эй, рыжая — иди, пожри. Заодно согреешься.

Лорис безмолвно встала.

— А я? — заскулила Рата. — Милорд, хоть корочку…

— Заткнись, соплюшка. Сиди, и, чтоб тихо мне.

Рата послушала, как звякает замок, и ухмыльнулась. Валите, блудодеи, приятных удовольствий, чтоб вы там до сквозных дырок обожрались. Чуть выждав, Рата занялась окном. Пришлось повозиться, пока рама поддалась. Девушка перевесилась — ух, словно прямо в море сунулась. Дождь стал тише, но все равно лил, как из ведра. Чернильная вода волн била о борт, небо казалось тем же, только перевернутым, морем. Рата разулась, заклялась смотреть вниз и полезла. Цепляясь за скользкие доски, еще раз порадовалась, что рука перестала болеть. Хоть в чем-то везет тебе, островитянка.