Пол Андерсон - Собака и Волк

— Вряд ли кто-нибудь видел, — ответил Анмурег. — Сами понимаете, было не до того. Такая началась резня. Мы еле успели отразить атаку, а потом сумели отплыть от берега. Решили, что разумнее вернуться и доложить вашей чести обо всем случившемся, чем оставить наши кости не отомщенными. Галлы называют эти острова Вороньими.

— Вы оставили в Исе два корабля, — сказал Каэл.

— Ис-с-с, — прошипел Ниалл. — Вечно этот Ис.

— Возможно, люди, захватившие их, продали их кому-то другому, — предположил судья, сидевший неподалеку.

Ниалл покачал головой.

— Продавать они не станут, — сказал он. Ветер за окном завыл, как по покойнику. — Многие годы я собирал информацию о короле Иса, этом Граллоне. Город его погиб, а он, вместо того чтобы отправиться в братскую могилу, никак не успокоится. То, что случилось сейчас, его рук дело.

— Это верно, — сказала Этайн. — Вас связала судьба, хотя вы никогда не встречались и уже не встретитесь. Конец, однако, еще не пришел. — Этайн была единственной женщиной среди гостей, и пригласили ее только потому, что она была друидессой. Длинное белое платье среди окружавших ее теней делало ее похожей на привидение.

Каэл понял, что присутствующих необходимо подбодрить. Он встал, звякнул металлическим колокольчиком, привязанным к палке, и достал арфу, заблаговременно настроенную. Пению струн аккомпанировал дождь. Каэл импровизировал на ходу.

Одобрительные крики заглушили шум ветра. Мужчины топали ногами и стучали кулаками по скамьям. Ниалл встал, поднял руки и воскликнул в наступившей тишине:

— Благодарю тебя, поэт. Ты получишь хорошее вознаграждение. Вы же, воины, что принесли нам печальное известие, обсушите сначала одежду, наполните животы и ступайте отдохнуть. Отомстить сможете позднее. Клянусь Лугом, Лером и Морригу: Рим заплатит за то, что он сделал с вами и с вашими товарищами!

В тот вечер он шел из Темира с Этайн. За ними следовали четверо телохранителей: меньше король взять не мог, иначе бы себя унизил. Солдаты шли на почтительном расстоянии. Ниалл не хотел, чтобы разговор их кто-то подслушал.

Буря затихла. Под сильным ливнем полегла трава, воздух перенасытился влагой. Над горизонтом нависли тучи. На востоке они сгрудились в темную массу. На западе закатное солнце, подсвечивая тучи снизу, обращало их в расплавленную медь. На землю спустились тишина и прохлада.

Ниалл направлялся к древнему горному святилищу. Там он мог говорить свободно. Этайн не нарушала молчания. Это была высокая худощавая женщина, довольно красивая, с густыми рыжими волосами, тронутыми первой сединой.

Поднявшись на крепостную стену, они смотрели сверху на западную равнину, на лес и реку Боанд на севере. Ниалл, опершись на копье, сказал:

— Мне нужен твой совет.

— Совет тебе не нужен, — ответила друидесса. — Ты хочешь утешения.

Он взглянул на нее с тревожной улыбкой.

— Так ты можешь меня утешить?

— Тебе лучше знать.

«Со старым Нимайном я чувствовал себя свободнее, — думал он. — Да и поэзия Лэйдхенна были крылатой, а стихи Каэла идут пешком. Да, время, как вода, течет сквозь пальцы, не успеешь оглянуться, как в них не останется ничего».

— Зато останется имя, — сказала она.

Постаравшись скрыть изумление, он сказал:

— Я хочу, чтобы имя мое вспоминали с неизменным уважением.

Она кивнула:

— Хочешь ты того или нет, так оно и есть. Иначе ты не пользовался бы властью.

— Слава моя меня переживет. Во всех государствах Эриу королями являются мои сыновья.

— Но тот из них, кому после тебя достанутся Темир и Мида (а произойдет это после того, как твой танист потерпит поражение), пока еще ребенок. Чтобы укрепить его власть, ты должен внушить ужас его врагам, а для этого тебе нужно искупить то, что случилось в прошлом году. Сегодняшняя новость — это всего лишь искра, что воспламенит топливо. Скажи, как ты это сделаешь.

Теперь он не отводил от нее глаз. За спиной ее полыхал закат.

— Думаю, ты и сама знаешь, — пробормотал он, — ну да ладно, скажу, чтобы проверить себя еще раз. — Двадцать один год тому назад, когда империю раздирали междоусобные войны, я собрал флотилию, посадил на корабли лучших воинов и взял курс на реку Лигер. В тех местах и земли богатые, и города процветающие, так что добыча нас ожидала сказочная. Но тут вмешались эти колдуньи, королевы Иса. Устроили бурю, нас вынесло на скалы. И тут их король уничтожил большую часть нашего войска.

Он перевел дыхание, стараясь усмирить неутихающую боль, и продолжил:

— Ну, что ж. Иса больше нет, а та река течет, как и встарь. От путешественников и разведчиков мне стало известно, что войска в Галлии обескровлены, а устье реки находится в чужих руках. Скоро я объявлю о своем намерении: мы снова пойдем в те места. Люди, что откликнутся на мой призыв, завоюют и добычу, и славу, а самое главное — отомстят за своих отцов. Рим будет помнить нас до конца света.

Бравада его тут же испарилась, когда она спросила:

— Ну а в Ис ты, наверное, не пойдешь?

— Лучше держаться подальше от этих мест, — прохрипел он, — не то люди выбросят меня за борт к той, кто в этих водах преследует моряков.

— Это тебя она преследует, а вслед за тобой — его. Его она тоже любила.

— Что ждет нас обоих? — спросил он шепотом.

— Тебя она на дно не затащит. Такая судьба уготована ему.

Он нахмурился:

— Ты говоришь загадками.

— Так и боги говорят со мной. — Этайн погладила его по щеке. Улыбка ее была грустной и бесстрашной. — Пойдем в мой дом, милый, — сказала она, — и я дам тебе самое лучшее утешение, какое только может предложить смертная женщина.

Нагруженные добычей «Бреннилис» и сопровождавшие ее галеры «Волк» и «Орел», — эмблемы Рима — покинули Вороньи острова и отправились в Эриу. В Муму высадили Руфиния на берег. Там он опять надеялся узнать о планах Ниалла, а вернуться в Галлию намеревался на рыбачьем либо торговом судне.

— За меня не беспокойтесь, — засмеялся он. — Я там уже свой.

Корабли держались подальше от берега. Опасны были не только воды возле Иса. Морякам непереносим был сам вид этой земли. Они двинулись в южном направлении, а потом собирались пойти на восток. Они, разумеется, сделают крюк, прежде чем подойдут к устью Одиты, зато такой путь будет безопасней.