Анетт Блэр - По воле ведьмы

Когда у Сторм не оказывалось партнера для танца (что случалось редко), она оставалась на танцполе и раскачивалась в такт музыке, ловя жадные взгляды Эйдена, прямо как сейчас. При этом выглядела она настолько обольстительной, что ему приходилось усиленно думать о реставрационных работах, только чтобы держать себя в руках.

В нормальном состоянии он бы раздувался от гордости, глядя на безупречно восстановленный столетний лепной плинтус под потолком, но сейчас результаты собственного труда мало помогали даже в том, чтобы просто отвлечься от назойливых мыслей.

Эйден всерьез опасался, что ничто на свете не могло отвлечь его от Сторм. Что же до непоколебимой решимости отплатить ей той же монетой… Послав ко всем чертям твердость своих намерений, он направился к ней.

— Как я понимаю, моя очередь соблазнять, — сказал он, схватил Сторм и, закинув ее себе на плечо, унес с танцпола.

Один раз она вскрикнула, дважды пнула его, но осознав, что глаза всех присутствующих следят за ними, угомонилась. Завернув за угол, Эйден потащил ее по ступенькам в комнату, которую временно считал своей.

— Какого черта ты вытворяешь? — спросила Сторм, почувствовав пол под ногами. — Я прямо засмущалась.

— А разве ты не смущалась вообще, пока весь вечер гонялась за мной?

— К чему все это? — спросила она, игнорируя его вопрос и изучая взглядом кровать. — Сначала ты не обращаешь на меня внимания, а потом ведешь себя так, будто я мешок собачьего корма.

— Раздевайся, — резко ответил Эйден, — иначе я раздену тебя сам.

— На кой?

— Чтобы я мог наконец-то поддаться твоим чарам. Ты ведь этим и занималась весь вечер? — Он мягко подтолкнул ее к кровати и аккуратно уложил на спину. — Соблазняла меня?

— Неужели, пока я танцевала, ты успел сменить личность? — спросила Сторм, карабкаясь вверх по высокому изголовью. Взгромоздившись на кровать, Эйден преследовал Сторм, неумолимо заманивая в ловушку.

В следующий миг он почувствовал, как что-то вроде кувалды стукнуло его в грудь, отправив в недолгий полет. Приземлившись спиной на пол, Эйден с трудом приподнял голову, но ничего особенного не увидел. Через секунду с края кровати свесилась Сторм и оглядела его.

— Ты в порядке?

— Как у тебя это получилось? Я даже не заметил, чтобы ты шевельнулась.

— Быстрее пули, а?

Эйден потряс головой, чтобы избавиться от звона в ушах.

— Напомни в следующий раз не перечить тебе.

— Не перечь мне.

Решив ни за что не показывать Сторм своего потрясения, Эйден поднялся на ноги и распушил перед ней перья своего мачизма, как долбаный павлин. Хвала звездам, она купилась на этот трюк: как только он стянул с себя пиждак, Сторм откатилась на противоположную сторону кровати, где, по ее мнению, можно было выдерживать безопасную дистанцию.

— Сама разденешься, или мне тебя раздеть? — словно между прочим, поинтересовался Эйден, потянувшись за ней.

— Ты свихнулся? Целых три недели вел себя как… как будто дал обет безбрачия, а теперь оголяешься, как ни в чем не бывало!

— Я устал притворяться джентльменом.

— Да ты ни разу не вел себя по-джентльменски, — возразила Сторм. — Если мы оба будем… голыми, мне придется тебя поторопить.

— Поторопить? — Эйден изо всех сил пытался сохранить серьезный вид. Любой бабник вроде него кончил бы еще до того, как она разденется до конца. — И что значит « если мы оба будем голыми»? Сомневаешься в моих намерениях?

Она глянула вниз — туда, где его член уже вовсю боролся за свободу от одежды.

— Ну… нет. Твои намерения… слишком очевидны… чтобы сомневаться в них… но…

— Но?

— Я… в общем… я думаю, сейчас не самое подходящее время. Нехорошо бросать сестру в день ее свадьбы.

Эйден на несколько секунд замер, надеясь, что тем самым собьет ее с толку, и наслаждаясь чувством предвкушения перед главным блюдом на столе. Или на кровати — в зависимости от обстоятельств. Он должен был дать ей то, чего она хотела. Тем более она и не пыталась сбежать. Нависнув над ней, Эйден подсунул одну руку ей под ягодицы, а второй стал потихоньку задирать подол платья. Она даже не шелохнулась.

Ее дыхание сбилось. Его тоже, не говоря уже о других изменениях в некоторых частях его тела. Скользнув ладонью по бедру Сторм, Эйден нащупал подвязку. А еще чуть-чуть выше нашел участок обнаженной кожи между высоким чулком и трусиками. Очень маленькими трусиками. Обалдеть! В тот же миг он почувствовал, что брюки нам нем вот-вот треснут по швам. Поддев край трусиков, он осторожно и медленно скользнул пальцем под шелковую ткань, чтобы погладить нежную кожу в том месте, которое делало Сторм женщиной.

Самая сексапильная ведьма на свете была влажной и готовой к продолжению. Как кипящий на огне котел, ждущий, когда в него начнут добавлять ингредиенты.

Сторм откинула голову на руку Эйдена. Его член рванулся вперед… и тут же наткнулся на брюки от самого дорого костюма, который только можно купить за деньги.

Раздвинув пальцами влажные складки нежнейшей кожи, Эйден поцеловал Сторм так, будто собирался съесть ее живьем.

Она что-то говорила, подгоняя его, и в какой-то момент слова ее превратились в хриплые стоны.

Он почувствовал, что вот-вот кончит, просто глядя на нее, не говоря уже об интимных прикосновениях, и ему было глубоко наплевать на это.

Ему казалось, что его пальцы гладят шелковистые лепестки цветка, покрытые утренней росой. Сторм раскрылась перед ним, как бутон розы.

— Моя нетерпеливая девочка, — тихо проговорил Эйден, — пусти меня в себя.

Две минуты наедине с этой женщиной могли заставить его забыть собственное имя, что уж говорить о каких-то там принятых решениях!

Когда ищущие пальцы нашли путь во влажное тепло, Сторм изогнулась дугой, и по ее реакции он понял, что все делает правильно.

— Эйден, — прошептала она, — Эйден, мы не должны… О-о-о, как сладко, — добавила она через секунду. — Я сейчас… сейчас…

— Кончишь, — договорил за нее Эйден. — Ну так позволь себе это.

И она послушалась. Два оргазма последовали один за другим, постепенно набирая силу. Однако у Эйдена и в мыслях не было дать ей отдохнуть. Упиваясь своей властью над этим прекрасным гибким телом, он довел Сторм до третьего, а затем и четвертого экстаза. Ему хотелось только одного — продолжать в том же духе целую вечность. На мгновение его посетила мысль, что она, возможно, единственная женщина в мире, которая могла бы…

Твою мать! Член стал твердым, как закаленная сталь, а Сторм не обращала на него ни малейшего внимания. Она опять кончила. Все, что сейчас происходило, было для нее и ради нее, но каким-то странным образом от этого Эйден хотел ее еще больше.

Она обмякла в его объятиях, и он вдруг понял, что сейчас они оба грохнутся на пол. Он уже собирался уложить ее поудобнее на кровати и устроиться рядом, как услышал голос Моргана, зовущий его.