Юлия Фирсанова - Загадка Либастьяна или происки богов

- Элия нас убьет! Ее любимый ковер! - простонал шпион, зажмурив глаза, словно уже видел разгневанную принцессу, вонзающую в его грудь отравленный (чтоб подольше мучился) клинок.

- Но сначала будет пытать, - подтвердил Элегор, потирая скулу. Внимательно изучив последствия своего явления, герцог внес поправку: - Жестоко.

Ни тому, ни другому богу заклятья чистки никогда не давались легко, а уж после сумасшедших скачек по мирам и блокирования силы, пробовать колдовать над частицами магических болот они не решились из опасения превратить всю гостиную богини в филиал топей Хегграша. Злат только хмыкнул, оценивая степень остроумности диалога, и позвал:

- Элия!

Вихрь силы Повелителя Межуровнья в долю секунды пронесся от Эйдинга до Мира Узла. И такая власть была в этом призыве и сила, что, пронзив миры безжалостной стрелой, он выдернул принцессу из измерения, где она пребывала, и мгновенно перенес в Лоуленд.

Проклятая любовь всему виной.

Кто ей поддастся, тот утратит разом

Свободу, мужество и разум. .Лопе де Вега

Любовь не ветрянка. Переболев однажды, иммунитет на всю жизнь не получишь Автор неизвестен

С детских лет, да, пожалуй, даже и в те года, никто не обращался с принцессой Элией столь бесцеремонно! Не смел, без особого на то разрешения, прерывать ее дела и уж тем более швырять из мира в мир, словно нашкодившего котенка. Знакомые с силой Богини Любви родственники и друзья, опасаясь за собственный рассудок, не тревожили женщину без ее дозволения. И столь велико было могущество еще очень молодой, меньше четверти тысячелетия, принцессы Лоуленда, что мало кто вообще смог бы ей помешать делать то, что она собиралась делать, тем более помешать в столь ответственный момент.

Довольно чувствительно приложившись о знакомый, но почему-то удивительно грязный, такой, словно на нем паслось стадо свиней, ковер в собственной гостиной, принцесса скрипнула зубами от злости. Ее оторвали от охоты на расплетателя! Богиня вскочила на ноги, готовясь устроить шутнику грандиозный разнос.

- Элия, - приветствовал ее одним словом Повелитель Межуровнья. - Меня уведомили о твоей осведомленности в интересующем меня вопросе.

- Так получилось, - чуть виновато подтвердил Элегор, пожав плечами.

Герцог и в самом деле чувствовал себя несколько неуютно, разумеется, не потому, что изгадил ковер в комнате, но потому, что невольно заставил расплачиваться за свою выходку богиню, 'натравив' на нее Дракона Тьмы. Хотя, что-то подсказывало молодому богу, что разборки Злата с принцессой будут куда более приятной процедурой, чем предъявление Повелителем Межуровнья счета лично Элегору.

Злость Элии отступила на задний план под давлением неопровержимых доводов логики. Злат не числился среди тех, кто пользуется безграничной властью ради развлечения или глупых розыгрышей. Он мог быть расчетливым и бесконечно жестоким, чуждым, но не легкомысленным. Повелителя Межуровнья привело в Лоуленд дело. Что же касается его спутников… Взгляд принцессы скользнул по двум чумазым, словно их вываляли во всей грязи Мироздания, но вполне узнаваемым мужчинам, настороженно замершим в нескольких шагах от Дракона Туманов. Элегор, отступив на пару шагов, прикрывал рукой лицо, Рэт напротив, подался к богине, с блаженно-фанатичным выражением на лице, к которому примешивались ощущения сладкого ужаса падения в бездну.

Принцесса мгновенно вспомнила о выпущенной из-под спуда блоков силе и последних приоткрытых, готовых вот-вот распахнуться вратах на самой сердцевине мощи. Надеясь, что еще не поздно, женщина выпалила:

- Все разговоры потом. Моя сила свободна, прошу, уведи Рэта и Гора из комнаты, я позову, когда восстановлю блоки.

- Ах вот что это, - задумчиво протянул Злат, получив объяснение буйству энергии, подобной иступленному и ослепительному жару солнца, что бушевала сейчас вокруг женщины, бурлила, притягивая взгляд, пробуждая желание подойти еще ближе и окунуться в восхитительный поток силы, света, жизни, любви. Элия сама была, словно солнце.

- Увести? Нет! Я не хочу никуда уходить, все в порядке, королева моя дорогая! Не надо! - завопил, мгновенно отреагировав Рэт. Его ввергала в панику сама мысль о том, что заставят оставить комнату, уведут туда, где он не сможет видеть свою богиню.

Обращая столь же пристальное внимание на очумелые возражения шпиона, сколько на жужжание мухи, Злат сделал едва уловимый жест кистью и исчез из апартаментов богини, прихватив с собой двух лоулендцев.

Элия облегченно вздохнула, скинула с себя камзол на спинку кресла и полуприкрыв глаза выпрямилась, раскинув в сторону руки. Ни поза, ни жесты не были обязательным атрибутом для наложения замков на силу, но принцесса пользовалась ими для внешнего сосредоточения.

Внутренним зрением богиня лицезрела бурю силы, окружившую ее величественным ореолом, и волей своей собирала эту мощь, заставляя ее вновь вливаться в себя, заставляла не без сожаления. Как и для любого сколько-нибудь великого бога Мира Узла, постоянный контроль и ограничение для Богини Любви было не слишком приятным, но необходимым делом. Отпустить силу и стать изгоем, видеть, как сходят с ума дорогие существа, как разрушается их личность, заменяясь всепоглощающим желанием служить и все большей жаждой любви, или пренебречь абсолютной свободой и стремлением к полному раскрепощению? Элия давно уже сделала выбор и жила, руководствуясь им. Но тень сожаления все равно иной раз касалась души богини. Хотя бы это она могла себе позволить.

Ведь любой из родичей время от времени давал волю разгулу силы, пусть не в мирах, где это привело бы к катастрофическим последствиям, но в Лоуленде, мире, готовом принять своих детей во всем их величии. Пускался во все тяжкие Джей и трещали по швам стены игорных домов, не способные вместить всех желающих погрузиться в пучину в азарта, гуляли Рик с Кэлером и веселый кураж накрывал с головой всех любителей и даже принципиальных противников пирушек… В Лоуленде мог отдохнуть от контроля силы каждый, но не Элия. Богиня Любви ослабляла свои блоки исключительно в строжайшем уединении и лишь криво ухмылялась, когда очередная завистливая или отвергнутая обожателем красотка бросалась обвинениями о бесконтрольном использовании дара. О, если уж кто мог прочитать серьезную лекцию о технике контроля, то именно Элия и лекция эта была бы столь наукоемкой и занудной, что любая обвинительница скончалась от заворота мозгов. Впрочем, богиня не считала нужным посвящать всех и каждого в личные особенности владения силой, а потому молчала. Пусть лучше недоброжелатели видят в принцессе Лоуленда ветреную кокетку и стервозу, нежели философа, исследователя и логика. Это куда безопаснее и для самой богини, и для семьи, и для Лоуленда.