Кирилл Манаков - Вторжение

Маркиз Оже осторожно опустил беднягу Петровского и принялся тщательно отряхиваться, остальные, не столь требовательные к чистоте одежды, без сил повалились на землю. Впрочем, долго отдыхать не пришлось. Сергей безжалостно поднял всех на ноги и заставил двигаться дальше в пустыню – необходимо было как можно скорее найти воду, преодолевая сопротивление ветра, они израсходовали последние капли. Надо сказать, что стало значительно прохладнее и на небе потянулись легкие облака. Но при этом, кроме травы и редкого кустарника, никаких признаков жизни заметно не было – ни птиц, ни даже вездесущих насекомых.

Крааль Орт уверенно показал рукой в сторону небольшого холмика. Сергей не стал возражать – всем известно умение пустынников находить источники. И точно, прямо за холмом из-под земли весело бил прозрачный ключ, давая начало небольшому ручейку. Трудно даже представить, насколько вкусной может быть обыкновенная ключевая вода и как приятно почувствовать на лице освежающую влагу. Штильман, который и дня прожить не мог без утренней и вечерней ванны, улыбался потрескавшимися губами так, словно получил известие о том, что ему зарезервировано место в раю. Между прочим, есть подозрение, что отличие от общепринятых иудейских представлений, рай в понимании Иосифа Штильмана – это место, где можно, наконец, найти достойного партнера для технических дискуссий.

Сделав несколько глотков, Сергей напомнил флягу и побежал к месту, где осталась Джина. Первые капли воды словно оживили собаку, она подняла голову и благодарно лизнула руку хозяина. Сергей влил в нее всю флягу и отправился за следующей, кляня себя за то, что не догадался наполнить сразу несколько. Но, когда он вернулся к источнику, то услышал сзади тяжелое дыхание собаки. Джина собралась с силами и отправилась за ним.

Расположились здесь же. Источник был небольшим, так что, пока напились, смыли с тел въевшуюся пыль, пополнили запасы воды, прошло несколько часов и солнце опустилось к самому горизонту. Все это время Крааль Орт с нескрываемой насмешкой следил за людьми, сам он мог оставаться без воды еще несколько дней. Наконец, когда все утолили жажду, ополоснулись, наполнили фляги и блаженно растянулись на земле, пустынник с достоинством подошел к источнику, опустился на колени, произнес приветствие духу источника и приник губами к ручью. Он пил долго, вызывая ассоциации с верблюдом, которого Сергей и Штильман видели вживую, а остальные – на картинках. Оторвавшись от воды, пустынник вытер губы, поблагодарил духа источника и встал на ноги.

– Мы остановимся на ночлег здесь, – осмотревшись, приказал Сергей.

Из четырех палаток, с которыми они вступили в пустыню, удалось сохранить только одну, так что о просторной постели и ночном оставалось только мечтать. Пустынник, нечувствительный как к жаре, так и к холоду, преспокойненько улегся на земле, остальные, за исключением караульного, сгрудились в маленькой низкой палатке. Ночью изрядно подморозило, так что утром все выглядели изрядно помятыми и усиленно растирали задеревеневшие конечности – попасть из пекла пустыни в такой мороз, что даже ручей покрылся тонкой корочкой льда – это, знаете ли…

Сергея беспокоила другая проблема, запасы продовольствия подходили к концу, осталось только несколько кусков вяленого мяса, а пополнить их было абсолютно негде. Еще день-два, и замаячит реальная угроза голода. В Эдеме вообще не было необходимости возить с собой сколь-нибудь значительные припасы – рыбы в реках и дичи в лесах было в изобилии, а здесь не было никаких признаков жизни. Странное место.

Взяв с собой Ричарда, Сергей направился в сторону покрытого рыжеватой травой холма, возвышавшегося над довольно плоской равниной. Джина, по своему обыкновению, шла в нескольких шагах позади хозяина. Они оставили по ту сторону пустыни тяжелое оружие – тащить с собой по песку боевые мечи и доспехи было бы полным безумием, из оружия пришлось довольствоваться только длинными кинжалами, которые, впрочем, в умелых руках представляют серьезную угрозу для любого противника, да еще Штильман наотрез отказался расставаться со своим скорострельником. И также Сергей счел за правильное не жертвовать тяжелым, но столь необходимым в походе биноклем – творением мастерских все того же Штильмана.

Сергей настолько привык к сюрпризам, которые преподносила ему жизнь в последнее время, что ничуть не удивился, увидев на вершине холма старого знакомого Дигги Мара, сидевшего на гладком валуне. Торговец ничуть не изменился со времени последней встречи – коленные суставы вернулись в "человеческое" состояние, а на лице сияла та же дружелюбная улыбка.

– Я рад приветствовать тебя, Сергей. Признаться, я стал опасаться, что ты никогда не придешь. И я очень прошу – придержи своего зверя. Нам нужно поговорить

Коржавин перекатом ушел от удара острого как бритва клюва. Грифон уставился на него вылупленными круглыми глазами и явно собрался еще раз клюнуть непонятливую добычу, которая никак не соглашалась стать его завтраком. Коржавин, кляня на чем свет стоит Иленева с его мирами, уже десять минут плясал вокруг этой помеси льва и орла, которая время от времени пыталась достать его клювом, когтистыми лапами или жесткими крыльями. К счастью, разума зверюга была невеликого, да и, вероятно, ее обычная дичь была куда более покладистой, так что полковнику пока удавалось оставаться невредимым.

… Когда Тихорецкий предложил эвакуировать группу в "мир капитана Иленева", Коржавин грешным делом подумал, что на генерала плохо подействовало замкнутое пространство подземного бункера. В способностях капитана Иленева сомневаться, конечно, не приходилось, но… Словом, сомнения были более чем обоснованными. Тем не менее, Тихорецкий продолжал настаивать, а сам Иленев уверенно утверждал, что действительно может захватить с собой в "ментальный полет" как минимум одного человека. Конечно, это будет непросто, потребует напряжения всех сил, предварительной настройки, прочистки чакр и прочей дребедени, но, если Родине нужно, то он, безусловно, постарается. На этом месте его прервал бестактный Бойко, объявивший, что он лично наслушался за последний день слишком много метафизической ереси, от чего у него раскалывается голова, и он предлагает разойтись по комнатам, и там спокойно дожидаться группу захвата, чтобы хорошо выспаться перед долгим этапированием на Колыму. Немедленно выступил Султангиреев, высказавшийся в том смысле, что пусть попробуют войти – неизвестно, кто кого и куда отправит. Полковнику пришлось немного повысить голос, чтобы пресечь неуместную дискуссию.

Иленев тем не менее стоял на своем – он мог войти в некое состояние, в котором было возможно пройти в ставший видимым портал между мирами. И что "мир капитана Иленева" – это просто название – просто это некоторая область пространства-времени, которую сознание человека, в силу своей ограниченности и закостенелости, воспринимает в привычных образах. На что Бойко задал уместный вопрос, получается, что этот мир каждый будет воспринимать по-своему. Иленев немного задумался и сказал, что, наверное, нет. Скорее всего, происходит взаимная "подстройка" первооткрывателя и самого мира, и невоспринимаемые нами формы материи физически преобразуются в образы, сгенерированные сознанием первооткрывателя. Бойко объявил, что ничего не понял и попросил изъясняться попроще. Означает ли, что, Султангиреев в этом мире увидит огненных джиннов, он, Бойко, – бэтмена, а, например, Ольга – исключительно Барби в розовом и с косичками. Нет, терпеливо объяснял Иленев, все увидят именно мир древнегреческих мифов. Вот если бы туда первый попал Султангиреев, то им, возможно, довелось бы познакомиться с царем Соломоном и его джиннами, а так, извините – Зевс и компания. В ответ Бойко предложил первую в новые миры пускать исключительно Ольгу. Коржавин опять восстановил порядок и потребовал у Иленева конкретики.