Malice Crash - МЭЛИС КРЭШ И НЕВЕСТА ДЬЯВОЛА

–So many dreams were broken and so much was sacrificed [ 32 ] Within Temptation, Hand of Sorrow. …

Щелчок клавиши прозвучал в наступившей тишине как выстрел. А потом Сулмор увидела, что до собственно выстрела осталось не так уж и много.

Это был не уже знакомый отряд исполнителей. С маленькой коробочкой в одной руке и КСкой в другой в подвал входила молодая демонесса. Не слишком высокая, темноволосая, остроухая, несущая на лице все признаки полуорочьего происхождения... Понимание приходило постепенно, шаг за шагом. Шагала полуорчиха. А Ангмарская принцесса понимала, на что похожа демонесса за вычетом необычных черт.

–Сестренка, ты думала, что я дам тебе сбежать? – поинтересовалась вошедшая. Круг за ее спиной поднялся, вновь запечатав вход. – Я слишком хорошо знаю, как ведут себя потомки нашей матери, загнанные в угол...

–Если бы я могла отделить от себя то, что исходило от нее, я стала бы человеком, но меня бы это не остановило, – тихо произнесла Сулмор фразу, давным-давно выстраданную всей силой сознания.

Ангмарская принцесса ненавидела свою истинную мать, Ломеан. Не за то, что мать избавилась от дочери, как избавляются от плодов ошибок. Не за то, что в свое время не убедила отца обратиться. И даже не за тупое имя, совпадающее с кличкой шефского блэквинда. За все вместе, начиная с рождения.

Это была ненависть подлинно хейтерской силы, направленная скорее на себя, чем вовне. И сейчас, увидев собственными глазами существо, не проделавшее тот же путь, что и Сулмор, хейтерша приступила к тому, что считала единственно верным.

Объяснить. Рассказать. Обратить в свою веру – до некоторого предела.

С противоположной стороны на Ангмарскую готово было обрушиться то же самое. С противоположным знаком.

–Меня это не остановило бы, – чуть громче повторила хейтерша. – Поэтому ты зря иронизируешь, незнакомая-и-ненавидимая...

–Я – твоя сестра, как бы ни прискорбно было тебе это узнавать, – девушка положила выключенный сенгарийский прибор на крышку нормализатора и смяла пальцами окровавленный комок энергата. – Меня зовут Рейл. И я старше тебя. Существенно.

–И что с того? – сквозь броню ненависти начало просачиваться легкое сомнение. Нет, Сулмор не думала о том, что все события вращались вокруг ее личности. Вопрос стоял в иной плоскости.

Мать Ангмарской была среди тех, кто составлял команду «Черный Легион». И сестра тоже. Эта команда состояла из идиотов, желавших вернуть власть Феникс. Для этого они пытались использовать Мэлис. И проиграли.

Неужели этой... ладно, сестре... удалось ускользнуть? Или Крэш Вечная не покарала изменников надлежащим образом? И как, во имя Хаоса, это попало сюда? Непредельщики? Очередная версия напоролась на очевидное – на груди полуорки болтался личный пропуск самой Ангмарской.

–Я старше, а значит – опытнее, – пояснила Рейл. – И я хочу рассказать тебе кое-что...

–Если ты о том, что случилось два месяца назад, то знай, что я полностью поддерживаю Мэлис, – Сулмор сложила руки на груди, жестом демонстрируя полное нежелание прислушиваться к аргументам противника. – А она говорит, что ваша Феникс отреклась от вас.

–Она увидела новое орудие Хаоса, – Рейл помрачнела. – Он больше не нуждается в Вечной Силе, теперь, когда нашел себе иное воплощение. Но Вечная Сила вновь обретет значимость, сестренка. Нужно только вырвать якорь, на котором держится эта гнилая система.

Дневник Алары. День 77 год 12.

Свершилось, как сказал кто-то в не слишком презентабельных обстоятельствах. Гэбриел готовится стать хейтером. Он намерен сделать все правильно, поэтому то и дело спрашивает меня, насколько правильно понимает наши догматы.

Должна пометить, что многое Илсинг понял очень правильно, но насчет ненависти к себе и баланса между тремя направлениями [ 33 ] Ненависть к миру, ненависть к себе, ненависть мира к тебе и твоему делу. пока чаще ошибается. Я не уверена, что из него получится хороший ортодокс, но в этом направлении вообще мало парней. Возможно, проще научить его быть шокером.

Мне очень понравилось одно выражение Гэбриела. Оно достойно фиксации:

Мир ненавидит нас, потому что мы правы.

Это правда – никого не ненавидят так, как того, что приносит истинную правду, отличную от закрепившихся заблуждений.

Я встречалась с этим на заданиях много раз. И в жизни тоже.

Я закашлялась и положила сигарету на край пепельницы. Вот же гадость... Освященная в темном плане, но все равно гадость. Я уставилась на дым, словно в нем можно было что-то прочесть без дополнительных действий.

Серые струйки сплетались в причудливый узор. Я нарушила его, махнув ладонью, но новая струя устремилась вверх, обтекая мою руку.

А запах сам по себе и не противный. Даже немного успокаивает. Настраивает на рабочий лад. Начинаешь понимать, что творится вокруг.

Мы всегда в какой-то мере помогали Департаменту. Мы – в смысле, непредельщики. На тех, кто искал знаний, всегда смотрели косовато. Особенно если знания ничем не помогали в работе, то есть не касались реальностей.

Но и эту информацию было проще получать не на поле, а вдали от руководства, которому всегда хотелось практической пользы для Хаоса. Под разными девизами и разными методами везде происходило одно и то же. Реальности изменялись, перекраивалась история – народ словно срывал свою злость на предопределенность собственного будущего, меняя чужое. Иногда даже в тех случаях, когда можно было ничего не трогать.

Совершенствовались методы определения. Нас, демонов Хаоса, становилось больше, но росло и количество реальностей. Мы учились не трогать то, что и так работает. Учились обходиться минимально необходимыми воздействиями.

Наверное, я все же воздействовала на дым – собственными мыслями. В нем возникали картины, которые прекрасно иллюстрировали наше великое прошлое. Великое, кровавое, грязное и болезненное. Одновременно. Дорога обучения не бывает чистой.

Обучение – это зло. Потому что научиться можно лишь на собственных ошибках. Чужие не держатся в памяти.

Я прекрасно это знаю. У меня огромная заимствованная память, но помогает она мне не слишком сильно.

Итак, знание было необходимо, но оно не только помогало в работе. Оно касалось и нас самих. Оно могло менять нас. Улучшать. Позволять следующим поколениям превосходить предыдущие.

Мы всегда были бессмертными. Почти всем не нравилась перспектива с какого-то момента подчиняться своим потомкам или даже обращенным. Этому способствовали и первые – их желание править младшими воспринимало каждое новое поколение. Всегда кому-то было мало подлинных младших – реальностников.

Первыми непредельщиками стали молодые демоны, перевернувшие догматы первых. Они хотели значить что-то. Хотели создать идеального демона, который плюнул бы в коллективное лицо первых и на созданные ими законы.