Елена Ларичева - Тара

Мы с Маниолем тогда почти успокоились. От Вирнарзии далеко. От столицы тоже. Нас никто не знает...

Кто мог предположить, что посреди дня из кустов крыжовника на меня набросится серая гончая? Я как раз копалась в огороде, пропалывая грядки со всякой лечебной растительностью, так любимой Маниолем.

Она прыгнула молча, повалив меня на живот, и, склонив волчью морду к уху, прошипела голосом Тары: "Я не прощаю, когда нарушают мои приказы, как бы ничтожны они не были!". И тут же добавила голосом ш`Радебриля: "Вернись и я прощу побег!"

- Зараза! - выругалась я, чуть не плача от бессилия. Волосатые паучьи лапы топтались у меня по спине, вдавливали лицо в землю. До чего же эта гончая тяжела! Я чувствовала её сопение. И знала, сейчас паук ужалит. Я провалюсь в беспамятство и пойду вслед за гончей.

Маниоль, солнышко, на моё счастье возвращался с очередного вызова. Он успел силовым ударом сбить с меня тварь и спалить её. Как она выла и кричала!

А к нашему забору, почуяв мой испуг, пришло море...

Бросив дом, схватив первую попавшуюся лодку, мы поплыли прочь. Высадившись на берегу, побродили по сёлам. Сунулись было в город, и снова едва спаслись. На каждом столбе висел мой портрет с красноречивой надписью: "Тысяча золотых за поимку ведьмы живой и невредимой". Что там было дальше? Стандартно. Навела порчу на герцога Вирнарзии. Снять могу только собственноручно. За голову моего спутника, чародея Маниоля, обещали триста золотых.

- Ты ценишься выше, - попробовал позавидовать мой любимый. Мне же было не до смеха. На нас объявили охоту.

Тогда мы убежали, затаились, Маниоль замёл следы. Нас приютил крошечный островок с маяком, лесом, скорее похожим на запущенный парк и широкой песчаной косой. Маниоль часто отлучался, чтобы заработать нам на пропитание. И я каждый раз молилась, чтобы он вернулся. Наконец, после почти трёх лет такой жизни я не выдержала.

Ни Тара, ни Мил Бенар уже не искали меня. Объявлений, слухов про сбежавшую герцогскую невесту мой любимый не слышал. Тогда я принялась его уговаривать вернуться. Маниоль сопротивлялся больше месяца. А потом махнул рукой и, собрав наши вещи, погрузил в лодку.

Нас приютила та самая деревня, которую вчера пришлось оставить. Она подарила нам полгода счастья и покоя. Я даже стала подумывать о настоящем доме, о детях, о собственном деле... И на тебе!

Погоняя кобылу, я размышляла: народ всё сильнее ропщет о близящейся войне, о войсках, стоящих в дух днях пути от границы с Лирадрой. И армии врага, якобы тоже подтянутой к нашей границе. Как бы Таре помогли мои таланты?

К примеру, Мила Бенара отправили послом или переговорщикам к неприятелю? Будучи герцогиней, я могла проникать в высшие круги общества, соблазнять влиятельных особ и заставлять их действовать в интересах королевства...

Нет, водяных ведьм, конечно, не много, но не настолько, чтобы оценивать меня в тысячу злотых. Или, уже больше?

Чем я её зацепила? Тем, что непосвящённая, призвала море? Так это скорее проклятье, чем талант. Стоп! Море. Оно может отрезать отступление вражеской армии. Пусть и не утопит никого, но вреда наделает немало.

А титул герцогский мне прицепить хотели, чтобы сделать сговорчивой. Ответственность за других повесить: земли пограничные, стоит спровоцировать врага - удар первой на себя Вирнарзия примет. Я же совестливая, не могу людей на смерть отдать, даже если бы собственноручно герцога задушила... Подчинилась бы, припугни меня, пошла неприятеля топить...

Но это всё догадки. Что творится в голове эльфы тысячелетней давности, даже богиня Даа не знает. Эта гадина всю жизнь стояла за троном, получала удовольствие от возни людишек. А на мне зуб сломала, благодаря Маниолю.

Дорога свернула на восток. День перевалил за половину. Мы остановились отдохнуть. Маниоль достал из сумки бутерброды и протянул флягу с разбавленным вином. Ели молча. Что тут скажешь? Надо пробиваться через границу. По воде. На суше кордоны стоят с обеих сторон, а маленький кораблик не проверят. Какая от него угроза? На шпионов мы не похожи.

Маниоль, словно прочтя мои мысли, а, может, действительно прочтя, улыбнулся и сказал:

- У меня в Бриве капитан знакомый есть. Я его дочь лечил. Он не откажет.

Милый, возишься ты со мной, как с малым ребёнком...

К закату были в Бриве - грязном, несимпатичном городке. Проскакав по тёмным улицам, отыскали дом капитана. Открыл сам хозяин. Увидев меня, нахмурился, решил - гадалка-шарлатанка пожаловала. Но поднял глаза и расцвёл в улыбке.

- Чародей! Спаситель наш!

Не пустил на порог. Боится? Не вовремя мы?

- Помощь нужна, Кинар. Срочно. В Лирадру надо, самое позднее завтра на рассвете, - выпалил Маниоль.

Кинар задумался, а я прикрыла глаза, чтобы понять - помчится ли он, куда не следует, докладывать о гостях? Не помчится. Противный мужик, но совестливый. В плотно сжатых губах и глубоко сидящих глазах чувствовалась принципиальность, что-то типа: "Не пакощу тем, кто мне помог". Это хорошо.

- Сегодня до полуночи из гавани отходят два корабля, - задумчиво пробормотал он. - "Касатка" скорее к столице пойдёт. "Гриф" - корабль военный. Если в Лирадру и отправится, только с войной. По двадцать пушек с каждого борта...

- Нет, Кинар, нам чтобы незаметно, - Маниоль нервничал. Он не любил просить. Любил делать щедрые подарки, помогать бескорыстно. А когда просить приходилось, словно обиженным мальчишкой оборачивался.

- У Маниоля там родич женится, - встряла я. - Брат. Письмо запоздало. Сами знаете, какое положение на границе. Кинар, разделить с родным человеком радость - дело угодное богам. Помогите.

Я сняла с лица платок и улыбнулась. Улыбнулась той самой улыбкой, которой, наверно, влюбила в себя маленького герцога, сама не желая того, той улыбкой, которой ежедневно одаривала Маниоля. И капитан оттаял.

- Погодите, схожу оденусь. Вы прямо сейчас готовы плыть?

- Конечно, - я по-прежнему была настроена на переговоры.

Дверь захлопнулась. Мы ждали. Маниоль только вздохнул. Я прижалась щекой к его плечу. Скоро, милый. Скоро всё закончится, мы спасёмся. На Лирадру власть эльфы не распространяется.

Корабль, скорее даже большая лодка на фоне того же "Грифа", нашелся быстро. О чём-нибудь расспрашивать бородатого капитана "Юркого" Кинар запретил сразу. Быстро пошушукавшись с коллегой, наш провожатый поспешил прочь, уводя под уздцы лошадей. Светиться возле контрабандистов ему не хотелось.

- Довезу до Зокмара, - коротко бросил бородач и указал на тесную каюту. - Девица, смотри, качка будет. Хныкать не станешь?

- Нет, почтенный, - я поправила платок и поспешила отвернуться. Не хватало, чтобы он меня узнал. Кинар предупреждал - этот фрукт за медяк удавится.