Елена Ларичева - Тара

Утром "Юркий" уже заходил в бухту Зокмара. Белые дома с синими крышами, окруженные садами, карабкались на невысокие холмы, переходящие в горы. Лирадра - небольшое королевство, всего-то три Вирнарзии. Только непозволительно богатое. Рудники, самоцветные копи с залежами камней, позволяющих накапливать чародейскую силу. В такие камешки хорошо быстрые заклинания прятать...

Над городом висела беда. И была она столь безысходной, что я похолодела. Серые её нити уже омрачали радости жителей, приглушали детский смех. В воздухе словно жужжали миллионы невидимых крыльев мух-падальщиц... Значит, будет война.

Опять не найти нам пристанище, милый Маниоль. Упрашивать капитана взять нас собой в дальнейшее плаванье было верхом глупости. От бородача и его команды веяло угрозой.

Мы сошли на берег, и лысый писарь на таможне в подтверждение моих невесёлых мыслей посетовал:

- Кто их сегодня укусил? Корабль за кораблём уплывает. А те, которые приходят в гавань, долго не ждут. Даже команду на берег не отпускают. Разгрузятся - и прочь.

Писарь-таможенник явно скучал. Ему хотелось поговорить. Деятельная натура требовала суеты, шума, сплетен. А тут только мы. В книге регистрации всего три имени перед нашими. И это в десять утра! Срочно бежать!

Едва нас проверили местные чародеи - не шпионы ли, не несём ли угрозы, я выложила опасения Маниолю. Тот поморщился, как от ноющего зуба и, приказав ждать у здания морского порта, отправился искать лошадей.

Я ждала, без особого интереса разглядывая сине-белое здание с высоким шпилем. Где он, мой любимый? Что-то долго его нет...

Не помню, что я почувствовала в первую очередь: ниточку чужого колдовства, осторожно тянущуюся в мою сторону, или холодный изучающий взгляд. Я резко обернулась, приготовившись к защите... И сникла. Ко мне через площадь шла она, Тара. Мягко, с грацией, присущей только кошкам и эльфам, ступали по светло-коричневой брусчатке её стройные ноги в белых высоких сапогах.

Тара сильно изменилась. Морщины разгладились, некогда седые волосы обрели золотой блеск. Красива, гадина!

Бежать было некуда. Надеюсь, у Маниоля хватит ума не соваться в самое пекло, а потом мы что-нибудь придумаем...

- Твой любовник у нас, - разрушила хрустальный замок моих надежд эльфийская карга. - И от твоей сговорчивости зависит, как долго он проживёт.

Небо перевернулось. Пошло серой рябью проклятье, довлеющее над городом. Дома изогнули оконные проёмы в немом хохоте. Когти тоски и безысходности вонзились в сердце. Только не Маниоль! Любимый мой, обожаемый! Ты не заслужил оказаться в плену у этих зверей!

- Вот-вот, голубушка, шелковой будешь, чтобы он жив остался и вернулся к тебе не сильно потрёпанный.

Надо было бежать, спасать Маниоля. Пока я не в их руках, ничего они не сделают с моим обожаемым. Разум кричал, надрывался, а я стояла каменным памятником собственному страху, позволяя подоспевшим "волкам" Тары завести руки за спину и накинуть колдовские путы. У меня не было сил сопротивляться. Маниоль, прости!

Зная таланты пленницы, они отвели меня в дом у самого моря, на невысоком утёсе, поселили в комнате на первом этаже. Они готовили вторжение. Ш`Радебриля среди них я не увидела, слава богине. Но и Маниоля я тоже не чувствовала. Я потребовала его привести. Тара только рассмеялась.

- А ведь это он нас к тебе привёл, не заметил поискового заклинания! Ещё с "Болотной цапли" тащил за собой. Тохрай постарался. Он тоже немного чародей. И первое, что сделал Тохрай - сообщил нам. Дальше проследить ваш путь оставалось делом техники.

- Отпустите его! Отпустите моего Маниоля!

- Нужен нам твой хахаль! Это Зокмарцам необходим шпион противника. У них от созерцания его казни патриотическое настроение вверх попрёт.

Я рванулась вперёд, но невидимые путы не позволили сдвинуться с места.

- Хочешь, я покажу тебе, где его казнят? Нет, лучше ты сама понаблюдаешь за казнью. Полюбуешься на прощание!

Ведьма сверилась с часами-медальоном и довольно произнесла:

- Через два часа. Готовься!

Стерва! Да я тебя за Маниоля! Если ты эльфа, если ты вечная, наделённая неограниченной властью, тебе позволено втаптывать людей в грязь? Пусть король тебе в рот смотрит, ловя каждое слово у не требующей трон исполнительной помощницы, я тебе не постесняюсь горло перегрызть!

Эмоции слишком ярко отразились на моём лице. Тара улыбнулась скорее сочувствующе, чем торжествующе.

- Что я должна сделать? - спросила я, готовая на всё.

- Уже ничего, милочка. Всего, что от тебя требовалось, ты добилась!

Она повернулась к двери.

Богиня, моего Маниоля убьют! Убьют, а я ничего не смогу сделать! Я бухнулась на колени, плакала, хваталась за сапоги, за полы короткого плаща... Слуги оттащили меня от неё за волосы, оставили один на один с горем. А за зарешеченным окном клокотали волны, швыряя клочья пены.

Я только тогда поняла, что всё действительно уже сделано. И эльфийскому отродью удастся только собрать урожай. Моя богиня, сестра морского короля, неужели ты будешь равнодушно взирать на происходящее, позволив этой гадине совершить задуманное?...

Через час меня запихнули в карету и повезли в сторону гор. Рот мне заткнули, ибо терпеть поток сквернословия и проклятий в свой адрес чуткое эльфийское ухо оказалось неприспособленно.

Небо было ясным. Город внизу лежал, словно на картинке в учебнике по странознанию - аккуратный, уютный. Меня привязали к липе на высоком холме, за которым Зокмар заканчивался. Я прекрасно обозревала лежащую внизу Площадь Правосудия, собравшуюся толпу, привязанного к позорному столбу моего Маниоля. Перед ним стояли четверо арбалетчиков. Ещё пятеро нацелили болты на толпу - вдруг найдётся безумец вызволять шпиона.

Я плакала, я кричала, но голос отчего-то пропал, не долетая вниз. Я хотела отвернуться, но проклятые шавки Тары привязали меня так, что я не могла пошевелиться. Чуть наклонённое вперёд дерево словно было на их стороне...

Когда хмырь в чёрном балахоне закончил оглашение мнимых провинностей моего любимого и взмахнул рукой, давая команду арбалетчикам, глаза я всё-таки закрыла. Не выдержала.

Я не кричала, не ругалась больше. Я просто плакала, чувствуя - всё было предрешено. Ничего уже не изменить. И я, не способная приглушить приступы ненависти и отчаянья, оплакивала своего любимого, оплакивала ни в чём неповинный Зокмар.

Серая туча, окутывающая город, почернела, пошла судорогой, предрекая скорую беду.

Море внизу притихло, замерло. Улеглись ветра. Липа над головой напрягла ветви. И случилось то, что должно было. С опозданием в четыре года я прошла посвящение, пусть и не в полной мере. Дух, заключённый в теле Маниоля обрёл свободу, делясь своей силой со мной, призвавшей его в мир людей.