А. Лейк - Пришествие драконов. Начало.

Не давая королю ответить, Эдмунд вскочил, сверкая глазами. Ему опять связали руки, но он, повозившись, достал через ворот свою серебряную птичку и поднял ее двумя руками над головой.

— Это правда, — молвил он. — Я — Эдмунд Сассекский. Клянусь в дружеской любви моего отца и своей собственной к королю Беотриху!

Кэтбар собирался что-то добавить и шагнул было вперед, но двое стражников, повинуясь чуть заметному жесту Оргрима, подступили к нему с обнаженными клинками и вернули на место.

Король подошел к краю возвышения, чтобы лучше разглядеть Эдмунда.

— Сходство с Георедом налицо, — заключил он. — Возможно, Оргрим, на сей раз произошла ошибка, и…

— Нет! — злобно прорычал главный советник. — Помни, государь, я умею заглядывать людям внутрь и видеть, как на ладони, их мысли.

Элспет заметила, как Эдмунд щурится, словно собираясь возразить, но Оргрим не останавливался:

— Принц может быть изменником и лазутчиком не хуже последней деревенщины, к тому же у него есть резон: вдруг они замыслили завладеть после твоей смерти твоим королевством?

Теперь возразить собрался сам Беотрих, но Оргрим и ему не позволил заговорить.

— Зачем же они пожаловали сюда, да еще изменив внешность? Мальчишка, к примеру, выкрасил себе волосы и выпачкал лицо. — Он презрительно ткнул пальцем в Элспет. — А это вообще девчонка, напялившая мужской наряд!

Правая рука Элспет упала, как от ожога, она крепко сжала кулак. «Нет! — молила она. — Не смей!»

«Это мой долг!»

Оргрим сгреб Элспет в охапку. По всему ее телу пробежала дрожь, и в ее руке, отягощенной кандалами, в одно мгновение вырос лучезарный меч.

Оргрим отпрянул, его кисть в том месте, где ее полоснул меч, обагрилась кровью.

— Да ты не просто изменница, а еще и ведьма! — прошипел он.

— Нет! — крикнул Эдмунд. — Никакая Элспет не ведьма и не изменница!

Элспет предпочла бы, чтобы он помалкивал: сейчас, защищая ее, он мог навлечь беду на себя самого. Но людям на возвышении было уже не до Эдмунда: все впились глазами в меч, который девочка решительно сжимала облитой серебром рукой. Меч горел в полутемном зале слепящим белым огнем.

— Выгораживая ее, ты свидетельствуешь против себя, — грозно произнес Оргрим Эдмунду и повернулся к Беотриху: — Твой вердикт, государь!

Король выглядел потрясенным.

— Виновны, вне всякого сомнения! — провозгласил он, завороженно глядя на хрустальный меч. — Вынесение приговора я доверяю тебе, Оргрим.

— Ты не можешь так поступить, государь! — крикнул капитан Кэтбар. Оргрим высокомерно пропустил его слова мимо ушей.

— Бросьте мальчишку в камеру, пусть дожидается казни там, — распорядился он.

На скамье зароптали.

— Но, милорд, — набрался храбрости один из старцев, — казнить принца, сына короля — это…

— Он прокрался сюда переодетым, — напомнил Оргрим. — Это ли признак честных намерений? — Советник прикусил язык, и Оргрим продолжил: — Нам нечего бояться ответных действий Сассекса. Король Георед увяз в войне на севере и вряд ли воротится назад. В его отсутствие правит королева. Способна ли женщина возглавить армию и бросить вызов могуществу Уэссекса?

Стражник, стоявший позади Эдмунда, рывком поставил его на ноги. Другой схватил Элспет.

— Ведьму оставьте. — Оргрим шагнул к Элспет, распознавшей в его цепком взгляде злорадство. — Она выдала еще не все, что знает. — Он скривил рот. — Отвести ее в каменную темницу и заковать в кандалы! Я сам допрошу ее.

Он низко поклонился королю и Совету и зашагал прочь.

Элспет смотрела, как меркнет свет, излучаемый ее рукой. «Ты должен был мне помочь! — беззвучно прорыдала она. — Теперь Оргрим знает, где ты прячешься. Или ты хотел именно этого?»

При свете дня узилище Эдмунда выглядело еще более уныло. Он подергал дверь, обшарил бревенчатые стены в поисках бреши. Бесполезно! Отсюда не вырвался бы и пленник посильнее его, даже не связанный по рукам и ногам. Ему оставалось одно — ждать. За ним не придут до вечера, сказал он себе, ведь если повешение служит в Венте развлечением для толпы, оно не должно помешать трудовому дню. Другое дело — Элспет: с ней Оргрим расправится без свидетелей.

Эдмунд опять закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и найти какие-нибудь сведения, пригодные для поисков выхода. К часовому у его двери прислали напарника, но их глазами нельзя было разглядеть ничего важного, только траву да задний двор королевского дворца.

Зато пользоваться чужим зрением было теперь очень просто. Побывав в шкуре кабана, Эдмунд полностью овладел мастерством Провидца. Почти без усилия мог он теперь перемещаться от одной пары глаз к другой, научился, пользуясь чужим зрением, управлять собственными движениями. Вот только здесь, в заточении, от всего этого не было ни малейшего толка.

В сотый раз он принялся гадать, куда могли запереть Элспет. Оргрим обмолвился про «каменную темницу», но эти слова для него ровным счетом ничего не значили. Он попытался отправить свое зрение как можно дальше, сначала в одном направлении, потом в другом. Вот кто-то толчет бобы на деревянном столе; женщина кормит кур; человек скачет на коне — судя по холеному скакуну, это стражник. Бродячий пес обнюхивает мясную косточку. Каменный дом Королевского совета, каким видит его женщина, спешащая через площадь. Он потянулся мыслью дальше, внутрь здания, и наткнулся на юного невольника, разбрасывавшего по полу камыш. Но ни ступенек, ни потайных дверей в полу не было; непонятно, где могла находиться эта темница, в здании не было охраны, которая стерегла бы пленницу. Куда он ни обращал мысленный взор, нигде не было заметно белого зарева, которое он увидел однажды, когда воспользовался зрением Элспет.

Вдруг ее больше нет в живых? Он отбросил эту мысль. Оргрим говорил о предстоящем допросе. Где Оргрим, там и она, смекнул он.

Входя в зал Совета, Оргрим попытался прощупать мозг Эдмунда, тот сразу почувствовал чужое присутствие. Целью Оргрима было не взглянуть на происходящее глазами мальчика и не проникнуть в его мысли, он просто хотел дать ему почувствовать свое могущество. Вторжение Оргрима было подобно буре, стенаниям тонущего «Копьеносца", зияющей, безжалостной ухмылке чешуйчатой Погибели, бездонной тьме губительных морских глубин.

Эдмунд закрыл лицо ладонями. Его посетила еще одна мысль — неясное ощущение, сродни сну, улетучивающемуся при пробуждении. Он заметил в Оргриме еще кое-что и теперь пытался нащупать это нечто в памяти, как колючку в башмаке. Что привлекло его внимание — то ли как тот входил в Совет, то ли его манера говорить?

Эдмунд представил себе высокую фигуру, плащ кровавого цвета. Поднятый капюшон не позволил Эдмунду увидеть лицо Оргрима.