Андрэ Нортон - Трое против колдовского мира

— Каким образом? — спросил я.

— Потому что я должна слушать…

— Слушать? — я тоже поднял голову и напряг слух.

— Не при помощи ушей, — быстро ответила она, — а внутренним слухом. Сейчас они не надвигаются на нас, они предпочитают выжидать. Но думаете, они будут вести себя так и тогда, когда мы отправимся на восток, и они узнают, что их границы нас не удерживают? Думаете, они отступят?

— Интересно, кто-либо раньше отказывался от колдовства? — поинтересовался Кемок. — Совет должно быть так удивился, узнав, что ты сбежала, как если бы против них восстал один из камней городской стены Эса. Но зачем им было удерживать тебя против воли?

— Это довольно просто объяснить — я оказалась не совсем такой, как они. Поэтому сначала они не проявляли ко мне особого интереса. Некоторые в Совете считали, что я подорву их авторитет, если окажусь в их рядах. Потом, когда угроза из Карстена стала нарастать, они готовы были на любую дополнительную силу, чтобы их общая Сила приумножилась. Итак, они решили учить меня своему ремеслу, чтобы с моей помощью их Сила, накапливаемая веками, обогатилась. Но до тех пор, пока я не приняла Клятвы и не стала одной из них, подавив свое «я», они не могли использовать меня в своих целях. Я откладывала этот момент как могла. Но при этом… — Она замолчала, скрыв лицо в руках, лежащих на коленях. Она сцепила пальцы, словно боясь уронить голову. — Я хотела… ну, узнать то, что знают они! Каждой клеточкой своего организма я стремилась впитать все их знания, ведь я была уверена, что тоже могу творить чудеса. Но потом я вдруг вспомнила о том, что, выбрав их путь, я потеряю часть своей жизни. Как вы считаете, тот, кто был частью трех, сможет ли быть счастлив один? И я замкнулась, не отвечала на их вопросы. И наконец пришло то время, когда они решились выступить против Карстена. Они объясняли мне — применение Силы с использованием энергии людей означает, что многие погибнут, они послужат сосудами, из которых будут черпать энергию. Им потребуется замена, поэтому выбора у меня не было. А теперь, после полного истощения, они тем более не позволят мне уйти, если у них хватит сил. И еще… — Она подняла глаза и посмотрела на нас. — С вами обоими они обойдутся безжалостно. Они всегда в глубине души не доверяли нашему отцу и боялись его — я узнала об этом, когда попала к ним. Для них противоестественно то, что мужчина может обладать, пусть и частично. Даром. И еще больше они не доверяли нашей матери за тот талант, который она обрела с помощью отца, тогда как по всем их правилам она должна была утратить колдовской Дар, отдав свою жизнь мужчине. Они даже испытывали отвращение к этому, так как считали это противоестественным. Они знают, что вы тоже обладаете неким Даром. И после прошедшей ночи и дня они еще больше озлобятся — и на то у них будет основательная причина. Ни один мужчина не может войти в Место Власти и, тем более, выбраться оттуда. Их охрана, безусловно, была истощена, но любой ценой они должны были убить любого мужчину, проникнувшего в замок. Итак, вам нельзя доверять, вы враги, вас следует уничтожить!

— Каттея, что за девушка была там, в саду? — неожиданно спросил Кемок.

— Девушка?

— Ты, и в то же время не ты, — ответил он. — Я поверил ей — чуть не забрал ее и не ушел. Киллан не позволил мне сделать это. Почему? — Он повернулся ко мне. — Почему ты не поверил ей?

— Сначала мне просто показалось. Потом… Она словно была запрограммирована. Она так вцепилась в тебя, будто перед ней была поставлена задача — удержать тебя…

— Она была похожа на меня? — спросила Каттея.

— Как две капли воды — такая же нежная, улыбалась. Но… теперь я понял — ей не хватало человечности.

— Призрак, мое подобие! В таком случае, они ждали вас, знали, что вы попытаетесь прийти мне на помощь и вызволить оттуда! Но для того, чтобы создать такого двойника, требуется очень много времени. Интересно, кто из новообращенных это был на самом деле?

— Перевоплощение? — спросил Кемок.

— Да. Но еще сложнее, ведь они должны были сделать ее такой, чтобы вы ничего не заподозрили. К тому же мы общаемся мысленно — они узнали и об этом? Да, скорее всего! И это многое доказывает — теперь они более чем уверены, что вы враги. Интересно, когда они догадаются, что мы не в ловушке, и кинутся за нами?

На этот вопрос ответа у нас не было. Но на душе стало как-то неспокойно. Ручей журчал в темноте, лошади мирно жевали траву, а мы всматривались в темноту, но ничего подозрительного не видели.

Наступило утро, и для нас с Кемоком оно было солнечным, Каттея же видела сплошной туман перед глазами. Она почти не ориентировалась, когда мы стали взбираться на лошадях на склон горы. Наконец она попросила привязать ее к седлу и вести ее лошадь — она боялась, что желание повернуть назад станет таким сильным, что захлестнет ее, и она не сможет контролировать себя. Мы тоже чувствовали себя неуютно. Иногда что-то странное начинало твориться с нашим зрением, и нам казалось, что мы смотрим вниз и видим там Место Власти. Возникало такое чувство, будто мы скачем в темноту, но мы упорно пробирались вперед. Мы сделали так, как попросила нас Каттея, и иногда она пыталась вырваться, один раз закричала, что прямо перед нами притаилась смерть — бездна, хотя на самом деле ничего подобного мы не видели. Наконец она закрыла глаза и заставила нас завязать их платком, сказав, что, погрузившись в себя таким образом, она сможет справиться с приступами страха.

Еле заметная горная тропа вскоре исчезла, и нам пришлось пробираться сквозь настоящие дебри. Я долгое время жил в горах, но меня поразила неестественность природы в здешних местах. Мне показалось, что я понял причину этого. Горы на юге сдвинули с места, перетрясли; наверное, то же самое проделали и с этими горами.

Наступил вечер второго дня с того момента, как мы покинули привал у ручья, когда мы наконец добрались до того места, где лошади уже не могли идти. Стало ясно, что наверх придется взбираться пешком. Мы опечалились.

— Почему мы остановились? — спросила Каттея.

— На лошадях дальше не пройти, придется подниматься без них.

— Подождите! — она вытянулась как струна. — Развяжите мне руки!

В ее голосе и движениях была такая решимость, что Кемоку пришлось подчиниться. Словно в состоянии видеть, несмотря на слепоту, ее пальцы коснулись его бровей, потом глаз, которые он закрыл. Она долго держала на них свои руки, прежде чем проговорила:

— Повернись лицом туда, куда следует идти. Не раскрывая глаз, брат медленно повернул голову налево, в сторону отвесной скалы.

— Да, да! Теперь вижу! — в голосе Каттеи чувствовались радость и надежда одновременно. — Этой дорогой нам и нужно идти!