Роберт Сильверберг - Хроники Маджипура

Сегодня вечером Калейн должен был обедать с прибывшим с визитом герцогом Мазадонским, а завтра вместе с гостями отправиться на рыбалку — вернее будет сказать, в рыбацкую экспедицию — по реке Стейч, а послезавтра… Нет, этого она не знала, зато знала точно, что она послезавтра будет воровать кружева, склянки духов и отрезы ткани. В ее глазах вскипели было слезы, но она сдержала их, строго сказав себе, что это все глупости, что она должна не оплакивать свое возвращение из Ниссиморнского окоема, а скорее радоваться тому, что была вознаграждена неделей пребывания там.

В обиталище клана оказались только хьорт Бийорк и один из метаморфов. Когда Иньянна вошла, они просто кивнули, как будто не видели ее всего лишь несколько часов. Она прошла в свою комнату и сразу же переоделась в костюм Кулибгая. Но она не смогла заставить себя так же в один миг вернуться к воровству. Она аккуратно поставила коробочку с Драгоценностями и дорогими сувенирами, подарками Калейна, под кровать. Продав их, она смогла бы выручить достаточно денег, чтобы года два, а то и больше, не воровать, но она не собиралась расставаться даже с самой никчемной из этих безделушек. Выйду на базар завтра, решила она. Ну, а сейчас она легла ничком на кровать, которую ей предстояло снова разделить с Сидоуном, а когда вновь подступили слезы, она позволила им свободно течь, и через некоторое время поднялась, чувствуя себя почти успокоившейся, умылась и стала ждать появления остальных.

Сидоун приветствовал ее с достоинством дворянина. Он не стал задавать никаких вопросов по поводу ее приключения, не выказал ни намека на недовольство, никаких хитрых инсинуаций, а просто улыбнулся, взял ее под руку, сказал, что рад ее возвращению, предложил ей алханроэльского вина, которое только что украл, и рассказал пару историй о событиях, произошедших на базаре за время ее отсутствия. Она опасалась, что знание о том, что последним человеком, касавшимся ее тела, был брат герцога, помешает Сидоуну заниматься с нею любовью, но нет — едва они оказались в постели, он нежно, но решительно взял ее, и его обращение с нею оставалось все таким же теплым и ласковым, как и прежде. На следующий день, совершив положенный обход базара, они вместе поехали в Парк Сказочных Зверей и впервые увидели там госсимоля из долины Глэйдж — тело этого зверя был таким тонким, что его было почти невозможно разглядеть в лесу, — они следили за ним, пока он не исчез, слившись с окружающим пейзажем, и смеялись, как будто не разлучались вовсе.

Другие воры в течение нескольких дней поглядывали на Иньянну с некоторым страхом, поскольку они знали, где она была и что она могла там делать, и это пребывание в высших сферах наложило на нее отпечаток отчуждения. Но одна только Лилойв однажды осмелилась прямо заговорить с ней об этом, бросив как бы мимоходом:

— И что же он увидел в тебе?

— Откуда я знаю? Это все было как во сне.

— Я думаю, что это было справедливо.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что тебя обманули, пообещав Ниссиморнский окоем, и то, что произошло, явилось возмещением для тебя. Ну что, видишь, что Божество уравновешивает добро и зло? — Лилойв рассмеялась. — Ты ведь получила обратно те двадцать реалов, на которые тебя нагрели те двое кидал?

Действительно, получила, согласилась Иньянна. Но она скоро обнаружила, что долг был выплачен еще не полностью. Утром в Звездный день, пробираясь между ларьками менял и подхватывая то тут, то там по монете-другой, она почувствовала, как кто-то схватил ее за руку. Какой еще дурак-вор нашелся, подумала она; не узнали меня, что ли, и хотят выпроводить с базара? Но это оказалась Лилойв; девушка была совсем не похожа на себя; ее щеки ярко пылали от волнения, а глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит.

— Быстро бросай все и беги домой! — крикнула она.

— Что случилось?

— За тобой приехали два врууна. Тебя вызывает Калейн, и они говорят, что ты должна упаковать все свои вещи, потому что никогда больше не вернешься на Большой базар.

Вот так Иньянна Форлана Велатисская, бывшая воровка, поселилась в Ниссиморнском окоеме как постоянная любовница Калейна Нимойского. Калейн не дал ей никаких объяснений, а она не стала требовать их. Он хотел, чтобы она была рядом, и этого было вполне достаточно. В течение первых нескольких недель она все еще каждое утро ожидала приказа приготовиться к возвращению на базар, но этого не происходило, и через некоторое время она почти забыла об этих опасениях. Куда бы Калейн ни ездил, он брал ее с собой: охотиться на гихорнов в болотах Зимра, в сверкающий Дюлорн, где они целую неделю смотрели представления в Непрерывном цирке, в Кинтор на праздник гейзеров, даже в таинственный дождливый Пиурифэйн, чтобы ознакомиться с бытием сокрытой от большинства обитателей Маджипура родины меняющих форму. Эта женщина, проведшая первые двадцать лет своей жизни в захудалом Велатисе, начала принимать как должное то, что она путешествует почти как корональ, совершающий великое паломничество, сидя бок о бок с братом правящего герцога. Но она никогда не утрачивала перспективного видения, позволявшего ей сознавать всю иронию и даже несообразность тех странных перемен, которые произошли в ее жизни.

И при этом она не испытала чрезмерного удивления, даже оказавшись за столом рядом с самим короналем. Лорд Малибор прибыл в Ни-мойю с официальным визитом. Обычай и здравый смысл требовал от правящего монарха совершать такие поездки по западному континенту каждые восемь или десять лет, чтобы тем самым показать жителям Зимроэля, что они значат для него ничуть не меньше, чем обитатели его родного Алханроэля. Герцог устроил положенный такому высокому гостю банкет, и Иньянна была посажена за верхний стол. По правую руку от нее сидел корональ, по левую Калейн, с другой стороны от лорда Малибора расположились герцог и герцогиня. Конечно, в школе Иньянна заучивала имена великих короналей прошлого, Стиамота, Конфалюма, Престимиона, Деккерета и многих других, а ее мать часто вспоминала о том, что именно в самый день ее рождения в Велатис пришло известие о кончине понтифекса Оссиера и о том, что лорд Тиеверас, унаследовавший верховный престол, выбрал новым короналем некоего Малибора, жителя Бомбифэйла. А вскоре появились новые монеты, изображавшие этого самого лорда Малибора, человека с тяжелым лицом, широко расставленными глазами и густыми бровями. Но все равно все эти годы она в глубине души продолжала испытывать некоторые сомнения по поводу реальности существования таких людей, как коронали и понтифексы, а сейчас ее локоть находился всего в нескольких дюймах от локтя лорда Малибора, и она изумлялась только тому, насколько этот высокий и массивный человек в одеянии имперских — зеленого и золотого — цветов походил на изображение на монетах. Она не думала, что эти чеканные портреты окажутся настолько точными.