Мария Трещёва - Врата Бальдура

– Мы не делали этого! – Равена вскочила и прыгнула к решётке с такой силой, что казалось, она снесёт её вместе с несчастным Хранителем.

Ульраунт и дочь Баала смотрели друг другу в глаза. У одного взгляд колол холодной ненавистью, у другой – пылал яростью и злобой. «Да, – читалось на лице мудреца. – Вот она твоя природа. Безрассудное бешенство, жажда насилия, хаос». И Равена видела, что он хотел ей сказать, но не сказал. И в пору было успокоиться, отступить, показать то, что увидели в ней Халид и Джахейра. Что она МОЖЕТ ОСТАНОВИТЬСЯ. Но она не могла. Она смотрела ему в глаза, и руки дрожали, сжимая прутья клетки.

– Ульраунт, мы с Равеной и наши друзья уважаем местные законы. Мы бы никогда…

– Мне хотелось бы поверить тебе, Имоен, и даже твоей так называемой сестре. В память о том, что вас воспитал мой друг… но не могу. Вас видели всех шестерых.

– Но это не может быть правдой! Кто нас видел?

– Человек по имени Коверас. Ты знаешь такого, Равена? По твоему лицу вижу, что знаешь. Он прибежал к нам сообщить, что в зале переговоров идёт бой, и там он видел полудроу с командой, которые на днях прибыли в Кэндлкип. Мы тут же поспешили туда, но не успели. То, что мы увидели… Никогда я не сталкивался в такой жестокостью.

– Но, если бы мы совершили это, неужели мы остались бы в библиотеке? Подумай сам, – голос Равены её не слушался.

– Я думал об этом, но потом пришёл к выводу, что это прекрасный отвод глаз.

– Ты принимаешь желаемое за действительное, – просипела полудроу.

– Неужто? Тогда ответьте: правда ли, что среди вас есть два амнийца?

Равена собралась что-то сказать, но Джахейра и Халид вышли вперёд.

– Это так, – кивнули они.

– А раз это правда, значит и всё остальное тоже! Вы – воспитанницы Кэндлкипа – примкнули к наёмным убийцам Амна, привели их сюда, чтобы совершить здесь ужасное преступление!

Глаза друзей округлились от такой новости.

– Я не удивляюсь, что к этому злодеянию причастна Равена. Это вовсе не противоречит природе отпрыска Баала, как раз-таки наоборот. Но ты, Имоен… От тебя я такого не ожидал.

Ульраунт развернулся и направился к выходу. У двери он обернулся.

– Вас вскоре отправят во Врата Бальдура, где вы ответите за это преступление.

Когда за Хранителем Фолиантов захлопнулась дверь, Джахейра, не глядя на Равену, спросила:

– Ты упомянула, что разговаривала с этим Коверасом.

– Да, – процедила сквозь зубы полудроу.

Она сжимала стальные прутья так, что побелели костяшки пальцев.

– Быть не может… как я сразу не заметила… – Бормотала она себе под нос.

– В чём дело, сестрёнка?

– Это был он. Это он убил Горайона.

– С чего ты взяла?

– Он говорил о той ночи. Сказал, что видел, как я сбежала с поля боя.

– Ты хорошо помнишь эту ночь?

– Не очень. Я помню засаду: двух огров, женщину и мужчину. Огров Горайон уничтожил одним ударом, женщина, наверное, телепортировалась от греха подальше, а мужчина…

– Ты помнишь его лицо?

– Нет. Во-первых, было темно. Во-вторых, его лицо было скрыто забралом шлема. Но я запомнила его доспехи. Я никогда таких не видела и никогда их не забуду. Убийца Горайона был высокий, в плечах не уже Минска, и голос был такой сильный, грубый. На Ковераса я случайно наткнулась в читальном зале, поэтому не заметила этого, но сейчас я вспоминаю его, и… Сомнений нет…

– Не пори горячку, Равена, – остановила её друид. – Может он прятался в кустах от страха?

– А ведь и правда, кроме всего прочего ведь была гроза, – вспомнила Имоен.

Равена ничего не ответила. Она думала о колечке, которое Коверас протягивал ей. Колечко было ей знакомо. Вполне может быть, что подлец просто снял его с пальца мёртвого Горайона. Но как тогда связать воедино историю с Железным Троном и убийство её приёмного отца? И есть между ними связь? Или же их оклеветали попросту для того, чтобы прикрыть собственную спину?

– Давайте-ка порассуждаем о том, кто, кого, когда и зачем убил чуть позже. Нужно подумать, как выбраться отсюда, – Имоен села у самой дверцы камеры. – Для начала откроем дверь.

Из сапога была извлечена тонкая шпилька. Руки Имоен просунулись сквозь прутья. Она долго ковырялась в замочной скважине, но лишь погнула шпильку так, что ей невозможно было пользоваться.

– Постой, Имоен, дай попробую я, – отодвинула её Дайнахейр.

– Ладно… – Удивлённо согласилась девушка.

Магесса приложила ладони к замку и зашептала.

– Нет. Этот замок мы без ключа не откроем.

– А можно спросить: чего это ты там такое с замком делала? Звук был, словно отмычку поворачивали, – нетерпеливо потирала руки Имоен.

– Это заклинание для взламывания замков. Выучила на всякий случай.

– Научи и меня. Пожа-а-алуйста!

– Имоен, для этого нужна основа. Невозможно выучить заклинание вот так вот, с бухты-барахты.

– А у меня есть основа. Я начинала изучать магическое искусство.

– Ну, если есть азы, то их можно немного подновить, и тогда я вполне смогу научить тебя нескольким самым необходимым заклинаниям.

– И про «взлом» не забудь.

– Ох, вор останется вором, – вздохнула Джахейра.

– Эй, эй, только не в этом замкнутом пространстве, – замахала руками Равена. – Последний раз она по ошибке чуть не разнесла всю лабораторию.

– Это всё из-за преподавателей. Они неправильно обучали меня, – насупилась её названая сестра.

– Знакомое оправдание.

– Хм. Зная тебя, Имоен, могу сказать, что ты вряд ли добьёшься многого на магическом поприще, – мягко намекнула Дайнахейр.

– Почему?

– Ты неусидчива. Ты не будешь целыми днями вникать в сложные формулы заклинаний.

– Не буду, – согласилась Имоен.

– А потому я научу тебя лёгким и не очень опасным заклинаниям. Идёт?

– Идёт. Здорово! Но раз замок нельзя взломать, может Минск сможет согнуть прутья?

Сидевший в углу клетки поникший воин-берсерк-следопыт поднял голову.

– Ага, а дальше что делать будем? – Спросила Равена. – У нас нет другого оружия, кроме собственных рук и Бу.

– А мы украдём своё оружие, – невозмутимо продолжила Имоен.

– Ты знаешь, где оно?

– Нет… – Опустила голову тараторка.

Всем стало ясно, что просто так они не решат этого вопроса, а потому нужно было остыть от нахлынувших потрясений. Чем дольше они сидели, тем сильнее укоренялась мысль, что им осталось лишь ждать суда и надеяться, что у них получится оправдаться. На друзей накатилась волна грусти.

День перевалил за половину. Они видели это через решётчатые окошки комнаты. Обед, принесённый им, слегка попахивал горелым. Он был съеден не до конца и с неохотой. Такая же участь ожидала и ужин. Преступление преступлением, а даже узнику негоже голодать в стенах Кэндлкипа. Скрипнула наружная дверь. Наверное, смена караула. Однако дверь к их клетке тоже отворилась, и показался слегка сгорбленный силуэт мудреца в красном одеянии с капюшоном.