Мария Трещёва - Врата Бальдура

Разнообразием врагов катакомбы их не баловали. Они прорубались через толпы вурдалаков, порой замечая гулей и зомби. Когда искатели приключений выбежали в широкую, хорошо освещённую залу, то почти столкнулись там с неподвижно стоящими Дреппином, Ривором и Пардой. Наученные горьким опытом с Филидией, друзья не торопились подойти к ним. Тишина между ними почти звенела. Не выдержав морального напряжения и путаясь в полах жёлтого одеяния, к ним понёсся Парда. Меч Халида пронзил ему сердце. Полуэльфу пришлось загородить собой Равену, потому что девушка не могла поднять руку на одного из своих любимых учителей. Она сама не понимала, как ухитрилась убить то, что походило обликом на добрую старушку, которая часто рассказывала наполовину забытые истории.

– А ну, упал, отжался! – Гаркнул Ривор и с разгону врезался в щит Минска.

Он был ещё похож на хмурого, вечно ругающегося дворфа, когда богатырский удар булавой уложил его наземь.

Дреппин напал с нечеловеческим визгом. Он метнулся в сторону, надеясь обмануть друзей. Позади Равены всхлипнула Имоен. Лучница прицелилась, но выпустить стрелу в друга не могла. Чтобы спустить тетиву, она зажмурилась, стрела пролетела мимо, но перевёртыш всё равно захрипел. Лже-Дреппин не добежал до них пару шагов. С удивлённым лицом он оседал на пол. В его спине торчал метательный дворфский топор.

– Молот Морадина! Что это такое? Ведь это был Дреппин? – Раздалось где-то недалеко за колонной. – А те тоже не те, кто есть?

– Нет, эти нормальные, – донеслось из-за другой.

– Кто здесь? Выходите! – Скомандовала Джахейра.

В играющий на полу свет ступили два дворфа. У одного в руках был крепкий лук, другой подошёл к своей жертве и выдернул топор из её хребта.

– Привет, девчонки, – подмигнул он.

– Арканис… Дидер… Это точно вы? – Неуверенно заговорила Равена, сжимая пальцы на рукояти.

– Тихо, тихо, девочка. Остынь. Это мы.

– Как докажете? – В голосе полудроу прозвучала угроза.

– Доказать? Доказать?! – Упёр руки в бока Арканис. – Мне что же рассказать всей твоей компании, как ты в складах на крысах воевать училась? Или как на совершеннолетие надралась с Халлом и вот такенный фингал ему под глазом залепила? Или…

– Всё, всё. Верю, верю, – остановила дворфа девушка, краем уха слыша смешки друзей. – Вы лучше скажите, как вы поняли, что мы – это мы.

– Дык, я же от матушки своей унаследовал дар: всякие иллюзии, оборотней за милю вижу, – утёр нос Арканис.

– Нас вообще-то к вам на подмогу прислали, – вставил Дидер.

– Кто?

– Разве это важно? Вам нужно выбраться отсюда. Кто-то должен быть свидетелем всего этого, – Арканис снял с пояса топор для рукопашной. – И да защитит нас Морадин и все остальные боги.

Равена не выдержала и фыркнула, но так, что никто этого не заметил. Имеет ли она вообще право надеяться на богов, если в ней самой течёт кровь бога? Имеет ли право она обращаться к добрым богам, когда её отцом был сам Баал – Лорд Убийств?

На них наступала армия вурдалаков и скелетов. «Погремушки», как назвали последних дворфы, легко рассыпали от сильных ударов. А вот магия на них не действовала, потому Дайнахейр занялась трупоедами. Нежить теснила их к большому проходу.

– За этой дверью коридор. Мертвяков там мало, путь почти прямой, – объяснял Дидер, пуская стрелы из опустевающего колчана. – Уходите. Мы их задержим, сколько сможем.

– Да вы что? – Возмутилась Имоен.

В толпе врагов показались знакомые фигуры. Зелёная мантия Карана была вся в крови, в крови были мечи у Халла и Джондалара. Они прорывались сквозь толпу наступающей нежити.

– Подмога! – Обрадовалась Равена.

– Ни хрена это не подмога, – буркнул Арканис, схватил с пояса метательный топор и в доказательство запустил его прямо Халлу в лоб.

Весёлый выпивоха взвизгнул и сразу как-то усох. Удлинились, отощали руки, заострилось серое лицо. Рот с острыми зубами искривился в гримасе.

– Сволочи! – Рванула было вперёд Равена.

– Нет! – Остановила её друид. – Дворф был прав – уходите. Ты и Имоен.

– Но…

– Никаких «но»! Нас много, мы можем выжить. А если не выживем, то среди погибших не должно быть вас. Вы должны остаться в живых. Вы должны стать свидетелями этого безумия. Вы должны закончить начатое нами.

– Равена, детка, давай-ка потренируемся, – не по-человечески смеялся Джондалар.

– Нет, я не уйду, – стояла на своём полудроу. – Я уже потеряла одного человека, сбежав с поля боя. Я не покину вас! Никогда!

– Тогда мне придётся прибегнуть к экстренным мерам, – вздохнула полуэльфийка и стукнула посохом Равену в челюсть.

– Джахейра! Что ты творишь?

– Прогоняю тебя отсюда, глупая упрямая девчонка! Я начинаю сомневаться, что Горайон не был твоим настоящим отцом. Ты вся в него! Я обещала этому вредному старикашке, что буду следить за тобой и защищать тебя после его смерти. А потому сказано: уходи, значит – уходи!

Джахейра охаживала девушку, как могла, но та не сдавалась.

– Не хочешь жить сама, так спаси сестру!

Это был запрещённый приём, но он подействовал.

– Я не хочу, чтобы вы умирали за нас, – сдалась Равена.

– Может, всё обойдётся. Бегите.

Названые сёстры рванули в темноту коридора. «Хельм, если я могу обратиться к тебе, направь своё Всевидящее Око на моих друзей. Защити их своим щитом, помоги им своим мечом. Поделись с ним своей силой». По светло-эбеновым щекам лились слёзы, рядом бежала и хлюпала носом Имоен. Когда проход им перегородили вурдалаки и гули, Равена зарычала от злости, поднимая для боя меч. Имоен упала на одно колено, прицеливаясь на ходу, и по инерции проскользила вперёд. Пела тетива, звенело серебристое лезвие, а по щекам девушек текли и текли слёзы.

Когда нежить была ими упокоена, сёстры обернулись назад. Там, где остались их друзья, не было ни звука.

– Там так тихо… – Еле слышно проговорила Имоен. – Неужели они…

– Я убью его, малыш. Я буду убивать его так, чтобы он прочувствовал боль всех, кого привёл к смерти, – в глазах дочери Баала полыхнуло пламя Абисса.

«Я ненавижу тебя, Саревок, – думала Имоен. – Ненавижу за то, что ты с ней сделал». Утирая слёзы, она последовала за названой сестрой. Она помнила её задорной девчонкой со множеством комплексов, но всегда готовой на проделки и приключения. Её грустные чёрные глаза блестели совсем по-особенному, когда она читала о далёких странах, чудовищах и подвигах героев. А что теперь? В её голосе злоба, руки постоянно в крови, а в глазах чаще вспыхивает ярость, чем азарт. «Это не она. Это лишь оболочка. А что там внутри? Сущность Баала? Чудовище? Создание самой смерти?» Имоен поспешно отбросила жуткие мысли. Равену, как и прежде, надо поддерживать. Как и прежде, она возьмёт на себя эту роль.