Мария Трещёва - Врата Бальдура

– Да, с железом у нас сейчас проблема. Видишь ли, Побережье Мечей поразил Железный Кризис. Оружие, сделанное из руды местной шахты, стало ломким, будто сделано из тонкого фарфора.

– Хм. И как долго продолжаются эти набеги?

– Достаточно долго.

– Что ж, если вам это чем-нибудь поможет, то я могу сказать, что это не простые шайки разбойников. Хобгоблины и другие полулюди дерутся, как банда «Стужа». А стратегия людей походит на воинов «Чёрных Когтей». И те, и другие – наёмники. Их призывают на службу за деньги. Если бы найти их штаб, то в нём можно будет разузнать подробности этого Железного Кризиса, и может быть выйти на того, кому он на руку.

– Спасибо, за сведения. Они помогут нам разгадать эту тайну, но, похоже, я снова у тебя в долгу.

– Нет. Я говорю это тебе за то, что ты отнеслась ко мне по-доброму. Как ты понимаешь, я редко встречаю такое отношение, – Дриззт немного грустно улыбнулся.

– Могу себе представить, – усмехнулась полудроу.

– Лёгких дорог тебе, Равена.

– И тебе, Дриззт До’Урден.

Дриззт широко улыбнулся, махнул рукой и, накинув капюшон, бесшумно скрылся среди деревьев. Равена смотрела ему вслед, почти незаметно улыбаясь. Пока рука Имоен не замаячила у неё перед глазами.

– Э-эй! У меня два вопроса. Первый: почему ты не позвала его с собой?

– Имоен, Дриззт До’Урден – дроу, оставивший Подземье и пытающийся выжить в мире, где его расу ненавидят – сам выбирает себе путь.

– Ну, допустим. Второй вопрос: почему на вопрос о крови родителей ты ответила так расплывчато?

– Имоен, мне порой трудно самой осознавать это, а сказать об этом чистокровному дроу… Я… Я не смогла… – Равена вздохнула. – К тому же ответ на этот вопрос «на лицо». Ха-ха! Ладно, нам пора идти вперёд.

Пройдя ещё немного на север, они попали в холмистую местность, часто заросшую лесом. У Джахейры словно прибавилось сил, она рассказывала о деревьях и о силе, которую они хранят. В её серо-зелёных глазах отражались листья, а проникающие сквозь кроны деревьев лучи солнца играли в русых волосах.

– Она воодушевлена, – заметила Имоен.

– Т-такой я её встрет-тил впервые, – Халид улыбнулся и поправил шлем. – Н-ну, как тут было н-не влюбиться?

Вскоре деревья расступились, и друзья увидели маленькое лесное озерцо и небольшой водопад.

– Ладно, д-девочки, можете расслабиться, я п-пойду осмотрю местность и п-поищу что-нибудь съестное.

Когда Халид скрылся за деревьями, Равена и Имоен сбросили доспехи и одежду и радостно попрыгали в воду. Джахейра осталась пока на берегу разводить костёр и готовить отвар для перевязки. Вдоволь наплескавшись, сёстры сели на камнях недалеко от водопада. Имоен нравилось расчёсывать волосы сестры, плести из них косы и делать разные причудливые причёски. Имоен расчёсывала ей волосы, а перед глазами Равены стоял образ. Этот образ смотрел на неё сиреневыми глазами. Вновь и вновь она вспоминала его движения: прыжок, взмах, отскок. Пятнадцать гноллов не смогли нанести ему ни одного удара. Пятнадцать – одному! Равена нахмурилась. А их четверых чуть не угробили шесть хобгоблинов! Снова появившиеся в её сознании сиреневые глаза заставили полудроу улыбнуться. Эта улыбка не ускользнула от Имоен.

– Что такое, сестрёнка?

– Правда, он красивый?

– Ты о ком? Ааа… Ты про Дриззта? Похоже, ты влюбилась в него!

– Что за чушь! Ничего подобного!

– Чего вы тут шумите? – Подплыла к ним Джахейра.

– Похоже, Равена положила глаз на этого Дриззта До’Урдена, – усмехнулась Имоен.

– Я просто спросила её, не считает ли она Дриззта красивым.

– Милая моя сестрёнка, я ничего не понимаю в мужской красоте. По мне главное, чтобы с парнем не было скучно. А ты что скажешь, Джахейра?

– Он, конечно, красив, – пожала плечами друид. – Для дроу.

– Для дроу? – Возмутилась Равена. – Я думала, ты поддержишь меня!

– Не обижайся, Равена, но я уже сделала свой выбор. Для меня во всём Фаэруне нет мужчины красивей Халида, – щёки полуэльфийки немного порозовели.

– Джахейра, а как узнать любовь? Как понять, что любишь? – Накручивая прядь волос на палец, спросила Равена. За её спиной тихо хихикнула Имоен.

– Ох, как же объяснить… – Джахейра села рядом на камни и смотрела на воду. – Любовь – это когда видишь, и нет сил оторвать взгляд. Когда слышишь, и сердце начинает чаще биться. Когда прижимаешься, и чувствуешь тепло. Любовь – это когда день за днём, год за годом хочешь видеть рядом с собой только одного человека. Этот человек для тебя – всё, и невозможно представить себя с кем-то другим.

– Но ведь вы с Халидом оба – искатели приключений, а значит, вы в любой момент можете потерять друг друга.

– Мы знаем это, Равена, но принимаем как неизбежность. Этот шаг мы сделали не сразу. Над этим пришлось поразмышлять.

– Над чем размышлять: влюбиться друг в дружку или нет?

– Нет, Имоен, любовь приходит сама, без стука и не спрашивает: хочешь ты влюбиться или нет. А вот осознать это, открыть своё сердце другому человеку, связать себя с ним навечно узами брака – вот что даётся нелегко даже после долгих и мучительных раздумий.

Равену этот разговор больно резанул по душе, и зачем она его вообще завела. Любовь. Это удивительнейшее чувство пройдёт мимо неё. Кто может полюбить полудроу? Если только слепец. Надежда, подаренная тем странным стариком на развилке, мгновенно угасла в «Дружеской Руке». Нет, все видят только её облик, не пытаясь заглянуть в душу. Самое большое, на что она могла рассчитывать, это быть постоянной любовницей у какого-нибудь любителя экзотики, но этого не могла ей позволить гордость.

Внезапно её накрыло ледяной волной. Нет, это она упала в воду. Имоен стояла на берегу и ухахатывалась над своей шуткой. Улучив момент, Равена дёрнула сестру за ногу, и та тоже свалилась в озеро. Джахейра стояла на берегу уже почти одетая и, улыбаясь, качала головой.

После вкусного ужина из перепёлок на вертеле, друзья завалились спать. Они были в пути уже третий день и прошли много миль. Несколько раз на них нападали разбойники с требованием отдать железо. Один из мечей Равены сломался. Трофеи утяжеляли поклажу. Пора было поворачивать на Берегост. Два раза в день Джахейра меняла повязку Равене. Воительница пыталась отговориться от неё, но друид и слушать не хотела.

– Укус восставшего мертвеца – не простая рана, – объясняла она. – Такие раны заживают крайне медленно, они гораздо опаснее, чем магические. И возможно, что у тебя останется шрам на ноге, – Равене оставалось лишь сдаться.

Их путь продолжался, и друзья свернули на восток к дороге на Берегост. Чем ближе к дороге они приближались, тем чаще нападали на них бандиты. К обеду солнце начало припекать. Четвёрка присела в тени дерева с густой листвой, чтобы переждать жару. Каждый раз, когда разговоры заканчивались, и все были заняты своими делами, перед глазами Равены всплывал образ одинокого дроу. Она вспоминала бой. Его движения были совершенны. Она поняла, как мало она может, как ничтожны её умения.