Михаил Ерунов - Брошенный мир

Для начала, чтобы освежить память, Орикс выковал несколько ятаганов. Они получились весьма даже неплохими, но все же еще слишком далекими от того, чтобы считаться творением бога. Гарлиг, правда, был в полном восторге от несравненного мастерства своего друга, и лучший из этих клинков Орикс подарил именно ему. Орк был счастлив, как ребенок, которому вручили красивую, дорогую игрушку, и не расставался с ятаганом ни на минуту, даже когда ложился спать. Его можно было понять. Единственное, что с горем пополам могли изготовить сами орки, так это охотничьи ножи, да и те очень плохо держали заточку и быстро приходили в негодность.

Но вот сам творец пока не испытывал удовлетворения от проделанной работы, и к созданию меча для себя самого подошел с гораздо большей ответственностью. Он уже раз десять исправлял свою работу, по ходу дела все совершенствуя и совершенствуя процесс, и только сегодня наконец-то почувствовал, что достиг желаемого результата.

Это был полуторный меч, которым можно было работать как одной, так и двумя руками. Он имел волнообразное лезвие, широкую, выгнутую кверху гарду, позволяющую фиксировать удар противника, и удобную рукоять, которую Орикс украсил золотой инкрустацией. Золото он нашел в протекающей неподалеку от стойбища речонке, причем сразу несколько очень приличных самородков величиной почти с грецкий орех. Орков этот металл не слишком-то интересовал по причине своей мягкости, а вот для украшения меча сгодился Ориксу в самый раз. Сейчас он сидел и любовался на свою работу, а Гарлиг только восхищенно цокал языком.

-Не горюй, старина, - ободряюще сказал ему Орикс. - Следующим делом я скую тебе такой ятаган, что просто закачаешься!

-Что ты, что ты! - замахал лапами Гарлиг. - Я вполне доволен своим, а такую красоту даже и в руки-то брать страшно! Это оружие бога, а не какого-то там орка!

-Хороший меч не помешает ни тому, ни другому, - возразил Орикс. - Главное, уметь им пользоваться. Я хочу немного позаниматься с тобой, чтобы ты не просто форсил красивой обновкой перед Зухирой, а и в самом деле стал настоящим воином.

-Что же, я не против. Только с кем нам воевать?

-Воевать, может быть, и не обязательно, а вот уметь защитить себя и свою семью - это очень даже пригодится. Ты разве забыл, какие бесчинства творят лестерианцы по отношению к вашему племени?

-Помню, как же, - согласился Гарлиг. - Так мы собираемся воевать с ними?

-Нет пока, ну а там дальше видно будет.

* * *

Обучение Гарлига давалось Ориксу очень тяжело. Орк был несколько тяжеловат и слишком неповоротлив, а полное отсутствие какой бы то ни было практики только еще больше усугубляло эти недостатки. Тренировались они с деревянными копиями мечей, что тоже в какой-то мере мешало. Толстая, бугристая кожа орка отлично гасила удары, и он ничуть не расстраивался, когда пропускал их. Сколько Орикс не увещевал Гарлига, говоря, что настоящая боевая сталь войдет в него, как в масло, слова эти так и повисали в воздухе. Он уже был близок к тому, чтобы отказаться от своей затеи сделать из орка воина, когда его посетила одна идея.

Орикс вспомнил один из первых разговоров с Гарлигом, и решил пойти на маленькую хитрость. Чтобы хоть как-то расшевелить своего нерадивого ученика, теперь он действовал следующим образом: серией обманных движений развернув орка, он оказывался у него за спиной и с аппетитом наносил ему короткий, хлесткий удар палкой по мясистой заднице. Гарлиг взвизгивал, ронял свое собственное оружие, потом начинал дуться, обижаться, говорить, что не честно использовать чужие слабости, на что Орикс с усмешкой отвечал:

-А ты шевелись и не подставляй свои "слабости" под удар!

-Но я же сам тебе рассказал об этом! - еще больше возмущался Гарлиг. - Как можно так вероломно поступать с доверившимся тебе другом?!

-И болтать языком лишнего настоящему воину тоже не следует, - парировал Орикс. - Никогда не знаешь, в какой момент неосторожно брошенное слово может обернуться против тебя же самого.

Как бы то ни было, но подобная наука быстро начала приносить свои плоды. Во избежание новых синяков на самом "нежном" месте, Гарлиг стал более сосредоточен, старался все время держаться лицом к противнику, и все более внимательно выслушивал советы Орикса, которые тот давал ему по ходу обучения.

Через месяц из неповоротливого увальня он уже превратился в достаточно сносного воина, через два уже сам мог обучать азам воинского искусства своих соплеменников. Те поначалу ворчали, не могли взять в толк, зачем им все это нужно, но вскоре, на примере того же самого Гарлига, убедились в исключительной полезности занятий.

Во-первых, Гарлиг стал гораздо проворнее и ловчее, что очень пригодилось ему на охоте. Теперь уже мало кто мог назвать бы его непутевым, ну а кому все же приходило в голову сказать подобную чушь, рисковал тут же получить от него по шее. Зухира же просто сияла от гордости за своего самца. Теперь она могла по праву гордиться им, а не выслушивать постоянные попреки Архрама.

Дошло до того, что вожак и сам, немного смущаясь, подошел к Ориксу и попросил поучить его тоже. С ним проблем оказалось гораздо меньше, чем с Гарлигом. Архрам все же по праву занимал свое место, так как был самым ловким и сильным в стае, а уж обучить его технике боя не составило для Орикса особого труда. Он мог бы сделать боеспособную армию даже из стада ослов, не говоря уж о тех, кого Сварг Темный когда-то специально приспосабливал к воинским нуждам.

Да и в целом дела у орков с появлением в их среде Бога Огня пошли гораздо лучше. Он снабдил их отличными охотничьими ножами, наконечниками для стрел и копий, научил изготавливать и расставлять силки и капканы на дичь. То, что кто-то проявляет заботу о них, было для орков настолько ново и необычно, что они поначалу даже не знали, как и реагировать на это. Их благодарность была простой и трогательной. Кто-то приносил Ориксу лучший кусок мяса, кто-то, не жалея сил, помогал ему работать в кузнице, кто-то заранее готовил для нее дрова и поддерживал в горне огонь. Даже Архрам наконец-то перестал злоупотреблять мухоморовкой, и вел себя теперь вполне прилично, как и подобает истинному вожаку стаи.

Те времена, когда охотники чаще всего возвращались на стойбище с пустыми руками, а по ночам в животе противно урчало от голода, теперь уже казались оркам каким-то далеким прошлым. К ним пришел определенный достаток. Теперь они могли позволить себе и заготовку провизии впрок, чтобы не зависеть от сиюминутной удачи, которая, как известно, частенько бывает переменчива.

Постепенно менялся и быт стойбища. Поляну изрядно подчистили, гадить на ней, с общего согласия, запретили, а нарушителя этого нового, неписанного правила под дружный хохот стаи тыкали мордой в его же собственное дерьмо. А еще многие орки, подражая своему богу, даже начали мыться, что многим раньше и вовсе казалось немыслимым.