Елена Звездная - Киран. Право воина. Книга вторая

Тень чуть голову склонила и прямо спросила:

— Что ты предлагаешь?

Предложить я могла лишь одно:

— Скажи Нрого, что я приму его дар жизни, — левый изобразил удивление, а я продолжила. — Но без этого фарса с беременностью, я не хочу подставлять хассара Шаега.

Правая тень вплыла, как и полагается — через стену. Зависла, попеременно глядя то на меня то на левого и мрачно выдала:

— Ты был прав, девчонке стоило все сказать сразу!

Левый не отреагировал, продолжая смотреть на меня с удивлением и вместе с тем, с надеждой, а затем прошептал:

— Ты уверена?

Уверенности не было никакой, но лучше Нрого, чем папандр и наказание.

— Если я тут немного развлекусь, а затем приму дар жизни Нрого, меня наказывать будут? — полюбопытствовала я.

— Единственная — неприкосновенна, — напомнил правый.

— Чудненько, — я вскочила. — А теперь выпить!

Среди рюкзаков, на самом дне шкафа обнаружилась бутылка с водкой. Последняя. Икасик, чудо мое шерстистое, глядя, как я кривлюсь после каждого глотка, вылез в окно и вскоре вернулся с каким-то фруктом. Потребила его не задумываясь, правда вымыла предварительно.

— Заморили девочку голодом, — сказал левый.

— Дома откормим, — и правый улетел, как и всегда через стену. А мы с левым переглянулись, и я вспомнила, что у меня еще и шоколад где-то завалялся. — Будешь? — спросила доставая плитку.

— С удовольствием, — выдал тень.

Я протянула ему половину, вторую торопливо зажевала сама и отправилась мыться. Просто хотелось, и очень. Самое, потрясающее, что Икасик тоже залез ко мне, и едва я встала под душ, тоже полез за порцией теплой воды.

— Ты еще и чистюля, — восторгаюсь зверем, — все, Икасик, ты меня покорил окончательно и бесповоротно.

Вспенивая зверя, я все причитала про то, какой он замечательный.

— Напилась! — резюмировала тень, просовывая голову через стену. — Кира, ты нам вменяемая нужна.

Я в этот момент была вся в пене, и шерстюсик в пене, и нам это нравилось, а всякие подсматривающие нет.

— Слушай, а ты это… к хозяину не желаешь? — враждебно поинтересовалась я.

— Хозяину? — насмешливо вопросил левый. — Сейчас нельзя, там эйтна-хассаш уже прибыла, она увидит.

— Аа, — протянула я, ощущая как, мир становится расплывчатее и добрее, — только ты это, в ванную не лезь.

— Самого интересного лишаешь, — обиделся левый, но вылез.

Я же тщательно ополоснула Икасика, выставила в гостиную и занялась собой. Мылась я по-военному быстро. Когда позади тебя толпа желающих смыть грязь и пот, быстро учишься не задерживаться. Пользовалась только собственными шампунью и мылом, хотя на полочке было разновидностей двести всякого моющего барахла, но… кто в полевых условиях жил, тот непонятный тюбик никогда не возьмет. Тем более что чувство юмора у кадетов всегда было… интересным.

Внезапно, в гостевой послышалось рычание Икаса. Я прислушалась, решила узнать что там. Встряхнув мокрыми волосами, замоталась в полотенце и поспешила выйти… Зря.

— Киран! — прошипел стоящий посреди гостиной отец.

— О… — выдало человек двадцать воинов.

— Теперь я понимаю, почему Нрого не желает отказываться от вашей дочери, хассар Агарн, — ехидно пропела черномотанка с золотым поясом.

— Наша вина — врываться в покои женщины! — прошипел Нрого, после чего добавил. — Все вон!

И все вышли вон. Нрого задержался, окинул восхищенным взглядом едва прикрытую полотенцем меня, и, посмеиваясь, вышел.

Учитывая его реакцию, я обратилась к вплывшей в гостиную тени:

— Он был в курсе, что я моюсь?

— Нрого видит моими глазами, — пояснила тень.

— Ооо… — пытаюсь осознать. — Так, а… зачем сюда привел всех этих в такой момент?

Тень усмехнулась и выдала:

— Зато теперь, тебя никто не будет допрашивать. А до этого у эйтны было несколько вопросов, по поводу мутации, залеченной эйтной МакДрагар.

— Ох ты ж атом нестабильный! — я даже невольно полотенце подтянула к шее. — Нрого хитер!

— Твой отец так же, — протянул левый.

— А ты, — в пьяном состоянии я обидчивая становлюсь, — а ты мог бы и не подглядывать!

— А что я там не видел? — насмешливо протянула тень. — В ту памятную ночь, твое белье вообще мало что скрывало.

Продемонстрировав левому неприличный жест, я пошла одеваться.

— Традиционный наряд, — прошипела тень.

— Например? — вопросила я.

И тень вплыла в мою спальню, собственно прямо через стену. А я как раз едва трусики одела.

— Э! — возмутилась я.

— Хуже сейчас только Нрого, — ничуть не смущаясь, выдала тень. — А ему серьезное лицо делать надо.

Да, Нрого было жаль, особенно учитывая его темперамент, но меня жаль тоже.

— Вон отсюда! — грозно сказала я.

Тень выплыла.

Одевалась я не в пример медленнее, по моему разумению спешить уже было некуда. Несмотря на требование тени, выбрала длинную свободную персиковую тунику и бежевые брюки под нее.

Отражение в зеркале мне понравилось — и скромно и со вкусом. Но когда я расчесывала волосы, опять послышалось рычание Икаса.

Торопливо вышла, узрела застывшую на пороге Ашару со служанками.

— Пропусти, — приказала зверюшке, — и вообще, идем на балкон, я тебя расчешу.

Дальше невероятное — Икасик заскулил, и начал пятится от меня подальше.

— Эй, ты чего? — удивилась я, подходя к нему ближе, — это здорово.

Давай.

Зверь от меня. Я за ним с расческой в руках. Он делает прыжок и почти под потолком через меня перепрыгивает. Я прыгаю, хватаю за лапу и сдергиваю на пол. Животинка начинает рычать, но скорее испуганно, чем угрожающе!

— Попался! — резюмирую я, и тащу его за хвост на балкон.

Когда обернулась, узрела хлопнувшихся в обморок служанок.

— Планета сплошного идиотизма, — заметила я, приступая к расчесыванию дрожащего и скулящего зверя.

Икас страдал, аккурат до первого почесывания. Потом замер. Когда я начала бок расчесывать он весь как-то обмяк, заурчал довольно и завалился на пол, явно блаженствуя.

— Вот видишь, сказала же что здорово, — пожурила я его.

Тот виновато посмотрел на меня и доверчиво плюхнул голову на мои колени. Начала расчесывать шерсть на голове — Икас блаженно ворчит, даже глаза прикрыл от удовольствия. И мне с ним хорошо, и опьянение отпускает и уже не так страшно всего, что ждет впереди.

С шерстюсиком я провозилась еще с полчаса, и вдруг тень, все еще висящая над нами, прошипеле:

— К тебе идут.

Служанки к этому времени в себя пришли, из комнаты моей кто вылетал, кто выползал, потом другие пришли и занялись уборкой вещей, стараясь от нас с Икасом держаться подальше. А мы балдели, причем на пару. Я расчесала шерсть до такой степени, что теперь она потрескивала и сверкала, а зверь стал ну просто неотразимым.