Инна Сударева - Король-странник

Девушка вспыхнула, словно до этого он не делал никаких намеков на свои чувства.

- И не считайте, что я такой легкомысленный. Я с первой встречи только и думаю, как вам это сказать…

- Но вы же знаете, я не хозяйка сама себе, - ответила Роксана и зарделась еще ярче - это было почти признание.

- Конечно, хозяйка, - улыбнулся Элиас. - Вы ведь сами решили ехать в Полночный храм.

- И верно, - засмеялась девушка.

Роксана задумалась: вспомнила, как ее руки просил Роман. Тогда она ответила быстро и восторженно согласием. Глупо, очень глупо. Роман покорил ее ростом, статью, красивым самоуверенным лицом, а в глаза ему она так толком и не посмотрела. Точнее, смотрела, только ничего не видела - словно слепая была. А еще - распирало от гордости, что такой блестящий рыцарь клянется ей в любви, целует ей руку. Тут Роксана поймала себя на мысли, что и любви-то к нему она не испытывала. Симпатия была, это правда, но вот любовь… Бросая взгляды на Элиаса и чувствуя, как незнакомо трепещет где-то в груди, Роксана призналась себе, что такого по отношению к Роману она не испытывала… Фредерик же, как Роксана теперь рассудила, просто ее интриговал. То, что совершенно незнакомый рыцарь, тоже красивый и статный, так внезапно взял на себя заботу о ней, также тешило самолюбие девушки. Только ни Роман, ни Фредерик не смотрели на нее с таким чувством, с каким смотрел Элиас. И по-другому отдавалось ее сердце рядом с юношей.

- Так что вы мне ответите? - настойчиво спросил гвардеец.

- Я бы ответила 'да', но боюсь давать вам ложные надежды, - вздохнула Роксана. - Мой отец очень серьезно настроен отдать меня ландграфу. А мне не хотелось бы, чтоб из-за меня вы заимели во враги графа.

- Не боюсь я вашего графа! - заявил Элиас. - Я бы увез вас в свою страну. У меня там прекрасная усадьба, да и чин немалый при дворе. Там бы никакой ландграф вас не достал… Знаете, будем возвращаться - я переговорю с вашим батюшкой.

Роксане это более чем понравилось. Она радостно кивнула и обняла Элиаса за шею.

- Мы его упросим, ведь так, - шепнула она краснеющему юноше. - Отец добрый. Он меня любит, он уступит, я уверена. Ведь, мне кажется, только с тобой я и буду счастлива.

- Угу, - только и смог ответить Элиас, совсем потеряв голову от столь близко сиявших прекрасных глаз.

А через миг их губы слились в поцелуе…

- Это хорошо? - с сомнением спросил Линар у Фредерика.

- Что?

- Вот это. - Доктор указал на Элиаса и Роксану. - Они только что поцеловались.

Фредерик пожал плечами:

- А что плохого?

- У Элиаса есть Марта, у леди Роксаны - жених-граф.

Король вновь пожал плечами:

- Жизнь все меняет. Да так, что спать иногда страшно ложиться - вдруг не проснешься…

- Вы этого боитесь?

На это Фредерик протяжно вздохнул, помолчал.

- Пусть то, чего я боюсь, знаю один я. А то мало ли…

Он потянул носом аппетитно запахший воздух. Это на огне женщины уже жарили медвежьи окорока, готовя знатное пиршество.

- А где служители храма?

- Перед боем они собирались молиться в главном зале. - Доктор устало присел на камни, хмуро глянул на подошедшую Орни. - Чего еще?

- Выпить! - С таким приказом она протянула ему кружку, пахнущую травой.

Именно теперь Фредерик счел нужным ускользнуть. Он все же не просто так приехал в Полночный храм…

Странно, но в этих сумрачных каменных коридорах оказалось тепло. Он был разут, в одних штанах и рубашке, а холода совсем не чувствовал. Полночный храм удивлял в который раз… Чуть слышимые голоса, бормочущие молитвы, указали, куда идти в этих пещерных лабиринтах: молельная зала располагалась довольно далеко от входа.

Она была великолепна, не уступая по грандиозности и монументальности Тронному залу Королевского дворца в Белом городе. Именно о нем напомнили Фредерику высокие своды и стройные колонны пещеры. Многие стены были украшены барельефами, изображавшими всевозможные картины загробного мира, как небесного, так и подземного, сцены из священной Первой книги. Одни были сделаны умельцами, к другим приложились руки не столь искусные, но, видимо, полные огромного желания украсить святое место. И тонким изящным статуям, и изображениям дивных цветов, и корявым грубым фигурам, и схематичным деревьям - всем нашлось место. Они соседствовали друг с другом, составляя удивительные композиции на стенах залы. А высокие своды храма мерцали дивными огнями, словно усыпанные алмазами. А это и были алмазы. Целые алмазные копи. Они отражали огни светильников, рассыпая его на радужные блики, и напоминали звезды. Лучшего украшения для храма Господа нельзя было придумать.

В дальнем конце, над каменным алтарем, в огромных нишах, прорубленных в скалах чьими-то терпеливыми руками, Фредерик увидел три высокие статуи из чистого золота. У их подножия на коленях молились три человека в монашеских плащах.

Как тихо ни ступали его босые ноги, а звуки от шагов разнеслись по всему залу, поднялись куда-то вверх, под каменный свод. И молящиеся обернулись. Один из них - тот старик, что уже говорил с Фредериком, встал с колен, пошел навстречу молодому человеку.

- Медведи уничтожены, - упредил его вопрос Фредерик.

- Так и должно быть. Господь никогда не оставляет своих детей в беде.

- А мы все дети Господа? - спросил Король.

- Все. Так написано в Первой книге.

- Я читал. Я знаю, что там написано. - Фредерик приблизился к статуям. - Три образа. Бог Карающий - с мечом, Бог Дарующий - с венком, и Бог Прощающий, открывший свои объятия, - пробормотал он, глядя на высокие фигуры из блистающего золота. - И это все он один, для всех для нас.

Старик дал знак остальным, чтоб они ушли.

- Зачем вы здесь? - спросил монах.

- Просить у Бога милости для Березового городка и его жителей.

- Какой милости?

- Чтоб жилось им легко и счастливо.

- А вам ничего не надобно?

На это Фредерик сперва помедлил, потом сказал:

- Уже нет.

- Вот как? - Старик обернулся, глянул на него. - Не так ведь вы стары, чтоб не желать ничего от жизни. Даже у меня есть желания.

- То, чего я желаю, никто не исполнит.

- Вы уверены?

Тут Фредерик чуть скривил губы:

- Разве кто-нибудь когда-нибудь мог вернуть мертвого к жизни?

- Ах, вот что. - Старик понимающе кивнул головой. - Вы потеряли близкого человека. Которого любили больше отца и матери…

Молодой человек пожал плечами, вновь повернулся к алтарю, дав понять старику, что не намерен продолжать разговор. А тот вновь заговорил:

- Это тяжело… Но разве нет больше ничего в жизни, что привлекало бы вас?

- К чему этот разговор? - уже немного раздраженным тоном отвечал Фредерик. - Вы проницательны, тут я согласен, но закончим на этом!

- О, вы столь знатный и важный господин, а я всего лишь старый бедный монах. Вам ничего не стоит заткнуть мне рот, но закроете ли вы рот тому, что кричит в вас?