Эл Ибнейзер - Дар Менестреля

— Хорошо, Вейерг, я готов.

— Прекрасно, пойдешь вперед в Джемпир и подготовишь все к операции к приходу Йолана, ясно? Возьми с собой трех младших и отправляйся сегодня же. А ты, Йолан, прежде чем отправиться в Белые горы должен пройти еще один обряд, — лысый прищурившись, внимательно посмотрел на молодого человека, — Мы вызовем одного духа и привяжем его к тебе на время выполнения миссии. Он поможет тебе справиться с врагами.

— Я думал, что и сам справлюсь…

— Не спорь, это решено. Ты сам не знаешь, что тебе предстоит. Монах уже прошел начальные стадии обучения и может оказаться крепким орешком. А уж менестрель… Только бы он не вспомнил Песню раньше срока. Иди сюда и садись перед зеркалом. Егард, помоги! Вызов Круппернгзупфа.

Лысый встал со своего кресла и развернул его лицом к зеркалу на стене рядом с коптящим факелом. Йолан сел в кресло и уставился в свое изображение, а Вейерг и Егард встали за ним и раскачиваясь стали произносить резкие каркающие заклинания. Постепенно изображение Йолана в зеркале преобразилось, и вместо молодого красивого человека появился когтистый злобный монстр, с кривыми клыками и капающей с них слюной, складчатой бородавчатой мордой, способной быть лишь карикатурой на лицо человека, шипастыми лапами и злобным пронзительным взглядом маленьких свиных глазок. Тон заклинаний все нарастал и вдруг Вейерг резко взмахнул перед зеркалом полой своего плаща и все исчезло. В зеркале опять отражался Йолан. И после мгновенного промедления, он поднялся из кресла и повернулся в лысому магистру:

— Ты звал меня, мастер? Я готов.

— Марта, да запри же в конце концов дверь! Совсем спятила, что ль? Выгляни на двор, ишь, буря разыгралась…

— Ой, батюшки! Бедняжка Ваннара, умрет ведь, ох, Боги, за что ж напасть такая-то?

— Да замолчи, Марта! Правду говорят: баба — дура. Кому сказано — запри дверь.

— Стерва эта Ваннара, вот нагуляла невесть где бастарда, оттого и мучается. Давно говорил, отец, взашей ее надо было…

— Заткнись, Даргод. Услышу еще раз от тебя худое об Ваннаре, не видать тебе наследства, сам по миру пойдешь.

— Невелико горе, отче. Одно слово нищие мы теперь, что толку наследства? Старый фургон да сарай с навозом. Вон Ротвальду и то больше достанется.

— Ах ты щенок! Да как ты…

— Отец, тут человек какой-то чего-то спрашивает…

— Кто таков? А ну… да уйди с дороги, дура… Кто таков?

Залитая светом ярко горящих факелов в проеме распахнутой двери на фоне серой стены проливного дождя стояла фигура высокого человека, плотно закутанного в мокрый, заляпанный грязью плащ. Путник переступил порог, едва пригнув голову, чтобы не задеть дверной балки, и откинул на спину капюшон. Спокойные карие глаза оглядели просторный холл. Повсюду суетливо бегали, что-то кричали мужчины, причитали женщины и надрывно плакали дети. Рядом стояла веснушчатая девчушка лет двенадцати и с интересом разглядывала гостя. Посреди холла, утирая передником глаза, что-то неразборчиво бормотала статная женщина средних лет. Неподалеку, подбоченясь, стоял прыщавый юнец, едва достигший совершеннолетия. Навстречу вошедшему спешил грузный бородач в богатом шелковом халате, вперив отнюдь не дружелюбный взгляд на незванного гостя.

— Кто таков? Чего надо, почтенный? У нас тут не трактир, на ночлег не принимаем…

— Дозволь перебить тебя, уважаемый хозяин, — путник говорил тихо, медленно выговария слова, с каким-то легким акцентом. Он, похоже, совершенно не придал значения грубому тону, с каким разговаривал бородач. Войди сюда кто-нибудь, имеющий на поясе меч, дорого бы заплатил за свою «гостеприимность» хозяин… Hо у незванного гостя не было меча. Hе было вообще ничего, кроме грязного плаща, кожаной куртки, штанов да сапог. Лишь кривая почерневшая ветка была в руке незнакомца, вероятно служившая тому посохом. — Я вижу, у тебя сотряслось какое-то несчастье, может я смогу чем-нибудь помочь твоему горю?

— Иди своей дорогой, путник. Старому Артану не нужна твоя помощь. Марта, закрой же наконец дверь… Э нет, стой. Проводи этого до двери сначала.

— Погоди, Артан. Негоже так говорить… А ведь бедняжка может и не дожить до утра, сам подумай — кто в такую непогоду пойдет за повитухой в селение? — путник сказал это и пристально посмотрел в глаза хозяину. Отчего-то этот пронзительный глаз мудрых карих глаз заставил Артана замереть на месте с открытым ртом.

— Эй, старый дурень, слыхал чего незнакомец говорит? Пусть посмотрит на Ваннару, а там, глядишь, может и поможет. Он нам не втягость — пусть хоть переночует, дождища вон какой на дворе. Почто гнать человека-то?

Артан недоуменно моргнул и закрыл рот. Красная краска залила скуластое лицо хозяина.

— А ну, брысь отсель, — мрачно буркнул он и отпустил подзатыльник стоявшему рядом кудрявому мальчугану.

— За что, дед? — обиженно всхлипнул мальчуган и, подбежав к хозяйке, уткнулся в ее необъятный бок.

— Да ну вас. Делайте что хотите, — досадливо огрызнулся Артан и побрел к широкой деревянной лестнице, ведущей на верхние этажи старого замка.

Хозяйка, нежно погладив по кудрям обиженного мальчугана, вразвалку подошла к двери и заперла ее на поржавевший от времени и сырости засов.

— Проходи в дом, путник, гостем будешь. Чем богаты, тем и рады. Hе суди строго Артана. Нынче дочь его приемная, умница наша, Ваннара при смерти. Схавтки у ней. Да ты… ты и сам знаешь вроде.

— Hе беспокойся, уважаемая Марта. Поведи меня скорей в покои, где лежит несчастная. Я одно время врачевал, есть у меня кое-какие снадобья, — незнакомец достал откуда-то из складок своего плаща маленький мешочек, распространяющий приятный аромат сухих трав. — Хоть повитуха из меня негожая, но Ваннаре помочь смогу, да и ребенка ее в живых сохранить постараюсь.

— Hе чародей ли ты часом? — подозрительно поглядела на гостя Марта. Было что-то в этом незнакомце весьма странное. Этот нездешний говор. Карие глаза — испокон веков в Хорнкаре жили светлоглазые и русоволосые. Hе иначе чужеземец из дальних земель. Лицо — узкое, нос тонкий, с небольшой горбинкой. Темные, с красивой проседью на висках волосы, зачесанные наверх. Тонкие губы, ямочка на подбородке. По здешним меркам он не прослыл бы красавцем, но было в нем что-то, что, видимо, заставляло вздыхать многих женщин.

— А что, в здешних краях не любят волшбу? — усмехнувшись, поинтересовался чужак.

— Hе то, чтоб очень. Hо коли худое замышляешь, знай — в доме нашем много оружия и найдутся достойные мужчины, дабы злу ходу не дать…

— Будь спокойна, почтенная хозяйка. Я хоть и знаком с кое-каким чародейством, но отнюдь не желаю плохого тебе и семье твоей. А Ваннаре искренне помочь хочу, поверь мне.