Эл Ибнейзер - Дар Менестреля

— И как же это сделать? — Усмехнулся Ильмер, — И что ты собираешься делать? Как остановить посредине? Дубиной по темечку что ли врежешь посреди исполнения? Глупости ты все-таки говоришь, колдун.

Онтеро вздохнул и грустно покачал головой:

— Ох, не глупости, к сожалению. Я ж и говорю, не годимся мы для великих дел. Корджера бы сюда, он может и справился бы.

— Какого Корджера? — Поинтересовался Ильмер, — Знакомый твой какой-то что ли? Ну и имя ему родители дали… Ведь знают же все, что называть так ребенка не к добру. С тех пор как Глант пал…

Онтеро опять покачал головой и заметил:

— Ты уже второй раз в точку попадаешь, и сам этого не замечаешь. Действительно не к добру оказалось. Знали бы его родители да назвали бы иначе, может и Глант бы стоял на месте сейчас.

И не обращая внимания на несколько удивленный и не очень понимающий взгляд герцога, Онтеро отошел и присел на угол кушетки, на которой, мечтательно глядя в потолок и явно про себя разговаривая с кем-то, лежал Дастин…

А еще через пару часов за менестрелем пришли.

Дверь закрылась за Дастиным и в хижине повисло тяжелое молчание, которое бывает только когда что-то серьезное уже случилось или ожидаешь чего-то большого и страшного. Герцог гордо выпрямившись уселся в кресле с готовностью принять судьбу мира, чтобы ни случилось. Тич явно не мог похвастаться столь железными нервами и спрятался под кроватью, откуда торчал только подрагивающий кончик рыжего хвоста с белой отметинкой. Очевидно, мальчишка счел свое «альтер эго» более способным пережить грядущие события, какими бы они ни были. Что же касается Онтеро, то он сидел в углу, прижавшись спиной к стене и бормотал про себя, пытаясь вновь и вновь собрать все, что он знает.

— Как же он еще там говорил… «как к трем прибавить один…» Что же это за «один»… «кого-то ему придется прибавить»… «Принцесса знает свое дело, принцесса умница…» Что же принцесса может сделать? Если трое — это Дастин и эти двое, то прибавить одного означает кого-то еще, кого?… Совершенная структура — трое, прибавить одного будет четверо, совершенно бессмысленное число, никакого смысла… Да, не, не совсем это он сказал, он сказал… «ему придется учиться арифметике… как к трем прибавить один» Оно и мне не помешает, как же тут прибавить? Кого?

— Может принцессу? — пискнул из-под кровати Тич.

— Нет, Тич, — отмахнулся от него толстяк, — если имеется в виду, что между Дастином и принцессой вроде бы должно произойти, то при чем тут «трое»? Тогда это «один плюс один», так что не получается.

— Не могли бы вы, двое, умолкнуть? — прервал его Ильмер, — Твои всхлипывания мешают моей молитве, а судя по тому, что я знаю, сейчас самое подходящее время именно для этого. Так что и вам бы посоветовал. Кроме того, мне еще не доставляют удовольствия напоминания о том, что должен делать Дастин с моей недавно еще невестой.

— А что? — возмутился было Онтеро, но тут же осекся, — да, извини, конечно… Постой, Ильмер… Как же это там… «Плоть восстанет на…» Какая к лешему «плоть»! Ах, Аргвинар, ах идиот, говорил смысла не видит. Да это же оно и было! Как там он поначалу прочитал… «Ночью женщина откроется мужчине, и мужчина даст ей младенца, первый крик которого они услышат на рассвете» А если продолжить с новым текстом в том же ключе получатеся… — Онтеро торопливо схватил уже читатный-перечитанный пергамент, и начал толковать текст по новой, — Ага, это стало быть никакой не «брат», тем более от «тьмы», это просто «женщина», а это прсто «мужчина», безо всяких мудростей, а это действительно «соединятся», ну да теперь понятно как, а «Мироздание» оно же «Бог» оно же просто «мир», да, «мир» все равно получается. Так значит получается что-то вроде «женщина и мужчиа сольются воедино, пока стоит мир», все равно чушь какая-то… нет действительно чушь, «пока стоит мир»… «стоит мир пока»… «мир стоит пока»…

— Да прекратишь ты свое вытье или нет? — взорвался Ильмер, — Все равно уже что произойдет, то произойдет, и ничего не сделаешь, хоть…

И тут герцог натолкнулся на остановившийся от ужаса взгляд Онтеро. Толстяк раскинул руки, схватившись за стены, и заунывным голосом древнего пророка провыл:

— «женщина и мужчина сольются воедино в последний час мира»… — а потом повернулся к Ильмеру и уже более нормальным голосом продолжил, — Понимаешь? «последний час» Когда Дастин с принцессой окажутся вдвоем, наступит Конец Света! И это не предотвратить. Я боялся этого, боялся уже несколько дней, что до этого дойдет, но я не ждал, что это будет так скоро. Если сейчас просто разлучить их, что я тоже не знаю как сделать, то все равно рано или поздно они окажутся вместе, и это будет конец. Конец всему, — Онтеро говорил уже убитыми тоном, — и есть только один способ это предотвратить. Они не смогут оказаться вместе, если умрут сейчас. Иначе рано или поздно они все равно встретятся… И еще надо успеть предотвратить их соединение сейчас, прямо сейчас, и есть только один способ…

— Что ты несешь, колдун? — прервал его герцог, — С чего это Дастину умирать?

— Ты не понимаешь. Чтобы спасти Мир. Или то, или то, третьего не дано. Я не хочу это делать, но я должен. Я должен спасти мир! — вскрикнул толстяк, и с воплем для храбрости бросился сквозь окно. Пленка, затягивавшая окно вместо стекла, порвалась, минуту внутри еще торчали отчаянно дрыгавшиеся ноги колдуна, а затем он вывалился наружу. Герцог, и выскочивший уже в человеческом облике из-под кровати, Тич увидели как Онтеро огрел кулаком часового, и скрылся в кустах.

По вечерней улице Бренсалля шли двое взрослых и третий, которого по росту прохожие принимали за мальчика, пока взгляд не наталкивался на вызывающе торчащую из-пот капюшона серого плаща бороду. Замаскироваться под монахов было идеей Аргвинара, который обратил внимание, что немало серых плащей встречается на улице, и что удивительно, горожане, столь недружелюбные к пришельцам, ничем не высказывают его, а наоборот, как будто опасливо сторонятся и дают дорогу. Прием подействовал, и никто действительно не торопился выяснять откуда они такие взялись или как-то повторять недавние события. Тот же серый плащ позволил также проникнуть в ратушу и в пыльной задней комнате найти записи рождений многолетней давности. Конечно, это был не просвещенный Джемпир, где подданные не то что родиться, чихнуть не могли без того, чтобы какой-нибудь чиновник аккуратно не занес этот факт в книгу, а может и обложил соответствующей пошлиной или налогом, но все-таки это было лучше чем ничего. Они и так уже выяснили, что дома, где жили приемные родители Дастина, уже нет на месте, сгорел во время пожара, через несколько лет после того как те умерли, а сам он подался из города искать счастья. Один из соседей рассказал, что Дастина подобрали с рук умирающей женщины, которую забрала подвода направлявшаяся в общественую лечебницу. Корджер содрогнулся подумав, что мать его сына и его жена умирала здесь в грязи, пока он воображал, что она погибла, и топил свое горе в вине. Но ничего все равно было уже не поправить. В равной мере это ничего не говорило и о том, откуда пришла эта женщина.