Мария Чурсина - Императрица и ветер

Ей нужен был всего один шанс: чтобы обладательница этого лица вышла их дверей университета, чтобы было темно. Всего один шанс.

Но её всё не было, и холодный, пахнущий дымом осенний ветер с легкостью продувал свободную куртку Виолы. Болтали о чём-то своём студенты с той стороны колонны. Начинался серый дождь. И тут со ступеней в темноту соскользнул молодой человек в чёрном плаще. Внезапная догадка молнией пронзила её сознание. Она узнала его. Как она могла забыть... Это же университет Луксора.

Она бросилась за ним, сердце стучало как сумасшедшее. Но, пробежав с десяток шагов, Виола не решилась его окликнуть, не решилась догнать и положить руку на плечо. С негромким стоном отчаяния и слезами на глазах она остановилась. Старые клёны насмешливо шелестели у неё над головой. Упавшие слёзы потерялись в жёлтых листьях под ногами. А она уже в который раз осознала, до боли, до темноты перед глазами, что потеряла всё.

Просидев полночи на лавочке в университетском садике, Виола испытала все грани одиночества и, дойдя до наивысшей степени, она решила. Будь, что будет. Она выйдет из темноты, не будет больше прятаться от прохожих под капюшоном. Завтра она станет такой же - красивой и сильной - как и её двойница. Такой же - жестокой и безжалостной.

Маша подобрала со дна раковины осколки пробирки. Резкий запах уксусной кислоты рассеялся в воздухе. Хорошо же, что Руфь доверила ей только вымыть химическую посуду. Иначе бы весь её опыт пошёл насмарку. Работать в лаборатории и ничего не разбить Маша не могла. Она обернулась: её подруга в белом халате, как ни в чём не бывало, стояла над прибором, временами записывая что-то в тетрадку.

- Я сейчас приду, - оповестила её Маша.

Та лишь кивнула в ответ. Маша собрала крупные осколки в руку и важно прошествовала в коридор, до поворота и направо. Там можно скрыться за дверью дамской комнаты и привести растрёпанные чувства в порядок. В коридорах университета оказалось непривычно пусто: большинство занятий уже закончилось, и только такие увлечённые, как Руфь, могли продолжать заниматься наукой. Ей на встречу попался лишь один молодой человек: он отступил на шаг, когда они с Машей чуть не столкнулись на лестнице. Звук шагов эхом отскакивал от стен.

Она ссыпала осколки в мусорную корзину и, оперевшись руками об раковину, посмотрелась в зеркало. Маша пригладила волосы, стерла с губ остатки вишнёвой помады. Поморщилась от искусственного запаха хвои.

Пережить экологическую физику было по-настоящему сложно. Занавесившись от преподавателя чёлкой, Маша спала. Проснулась только когда начала понимать, что падает, и блестящая чёрная поверхность парты уже совсем близко. И хоть падение удалось предотвратить, мутное ощущение всё-таки осталось. Профессор посмотрел на неё осуждающе. Маша украдкой скользнула взглядом по притихшей группе. На соседней парте рассматривали цветастый каталог с косметикой. Подальше - не скрываясь, слушали плеер. Руфь добросовестно внимала про характеристики шумов.

Увидев, что Маша проснулась, оторвала от тетради клочок бумаги и написала записку: "Пойдём в лабораторию после пар?". "Конечно", - заверила её Маша. Спать уже перехотелось, пришлось доставать телефон. В надежде, что прошло как минимум три чётвёртых занятия, Маша воззрилась на электронные часы на дисплее.

Прошло только пятнадцать минут.

- Это было ужасно, - очень тихо призналась Руфь, когда они выходили из аудитории.

- Да, скучновато, - сдержанно покачала головой Маша.

- Это было ужасно - я не успевала записывать, - продолжила она расстроенным шёпотом. - Дашь списать на контрольной?

- Конечно, - в очередной раз заверила её Маша, - если сама найду, откуда списать.

...Она провела влажной рукой по лицу и расстегнула верхнюю пуговицу на бежевой рубашке: под конец дня она всегда начинала душить. Нужно было возвращаться в лабораторию - она не могла бросать Руфь надолго.

Выйдя в коридор, Маша на секунду замерла возле окна. Отсюда хорошо просматривался проспект Рождественского с его яркими фонарями и потоками машин. Пестрая толпа, которая обычно по вечерам собиралась на автобусной остановке, заметно поредела. Золотистые светлячки фонарей еле разгоняли бархатную темноту. Нужно поторопить Руфь: путешествие по ночному городу, конечно, может показаться романтичным. Но только в первые пару минут.

Краем глаза она отметила ещё одного засидевшегося обитателя университета - он с папкой в руках направлялся к лифту. Её взгляд лишь скользнул по фигуре в тёмном плаще и тут же оставил её в покое. Девушка торопливо зашагала к лаборатории, как вдруг её окликнули.

- Маша? - в голосе скользило ничем не прикрытое удивление.

На ходу она обернулась и едва не полетела вниз с первой ступени. Перед ней стоял Луксор. Секунду она молчала, мысли толкались в голове, не зная, стоит ли выползать наружу. Из тысячи рвущихся на язык ответов она не могла найти ни одного подходящего. Маша чувствовала, как его взгляд скользил по её лицу - всего на секунду ставшему растерянным, по её пальцам, сжимающим перилла. Кажется, несколько дольше он задержался на расстёгнутой верхней пуговке. Но тогда Маша сбросила с себя оцепенение и легко, словно сталкивалась с ним здесь каждый день, произнесла:

- Привет. Как жизнь?

- Хорошо... Маша, почему ты здесь? - он нахмурился. Этот жест был на столько знаком ей, что она внутренне вздрогнула. - Хотя подожди, не говори ничего. Ты же... на работе?

- Ну да, - она пожала плечами и понизила голос, - но знать об этом никому не нужно. И о том, что мы с тобой знакомы. Будем вести себя, как будто ничего не было. Хорошо?

- Как скажешь, - он не оторвал от неё взгляда.

- Замечаельно. Пока! - Маша побежала по лестнице, прыгая через две ступени, и до самого поворота она чувствовала на себе взгляд мага. Она остановилась только за десяток шагов до лаборатории и с непонятным раздражением застегнула верхнюю пуговицу на рубашке.

Пальцы его чуть дрогнули. Луксор закрыл глаза и попытался успокоиться, доказать себе, что ничего не произошло.

"А ведь ты неправ. Она не давала тебе надежды - никакой надежды".

Надежды не было. А сердце всё же пропустило удар, когда в пустом коридоре он столкнулся с этой девушкой.

После ночи в имении покойного графа Вороновского Виола исчезла. Сначала он даже не удивился этому. Она имела привычку доказывать свою правоту таким способом - уходила на всю ночь, дожидалась, пока он посадит батарею в мобильном телефоне, пытаясь дозвониться, и благосклонно прощала. Но в этот раз она не вернулась ни на утро, ни на следующий вечер. Луксор обзвонил всех её знакомых и коллег, но либо они скрывали Виолу у себя, либо и правда не видели. Он должен был испугаться, но неожиданно почувствовал облегчение. День свадьбы больше не маячил впереди.