Мария Чурсина - Императрица и время

И всё-таки начался дождь. Первые крупные капли упали ей на руки, возмущённо зашумел Сантарин.

- Ты кому-то рассказывал о своём намерении? - спросила Орлана, ёжась от холода.

Шар белого пламени отлетел под защиту раскидистого вечноосеннего дерева, и лица Луксора стало не различить.

- Нет, ты что, выдохнул он.

- А что со схемой? - Орлана поджала под себя ноги и руки скрестила на груди, чтобы не отдать ветру последние капли своего тепла.

Дождь сёк все сильнее - по воде, по листьям. Им бы вернуться в замок и там согреться чаем или в ванне тёплой воды, но у Орланы почему-то не было сил отвести взгляд от тёмного горизонта.

- С какой схемой? - Луксор обнял её за плечи, он тоже ощутимо дрожал, только неясно, от холода или от волнения.

- Схемой того, как выключить свет в имении Клениса, чтобы сбить с толку охрану. Я до сих пор ломаю голову, как это можно было сделать так, чтобы даже смотритель ничего не понял.

- Орлана, я так и не придумал, как это можно сделать.

Всё натужнее шумела река, и на границе, где чёрная вода сливалась с таким же чёрным небом, свернула первая молния.

- Так зачем тебе нужно было придумывать это?

- Пойдём. Он потянул её за руку, и Орлана нехотя поднялась. - Дождь...

Шар белого пламени поплыл следом за ними, роняя капли огня на землю. Сразу же промокло платье, и его подол прилип к ногам. Она ускорила шаг и уже почти не разбирала дороги, наступая прямо на стебли лилий.

- Так зачем? - повторила Орлана, не дождавшись ответа.

- Хотел помочь тебе. Ты же ночами думала над этим.

Она обернулась: волосы Луксора намокли, и чёлка прилипла ко лбу, но он улыбался. Капли дождя падали с её волос в вырез платья, холодными струйками стекая ниже. Луксор догнал Орлану и обнял за талию.

- Спасибо, но ты сам как будто задался целью навести на себя подозрение.

Они помолчали, стоял под дождём, в шорохе бьющихся о листья капель воды, и Орлана решительно вырвалась из его рук.

- Нам нужно поговорить об Эйрин. Раз ты ушёл из-за этого, я не могу больше молчать. - Дождь сёк по лицу, по рукам, платье прилипало к телу, а она говорила, потому что боялась потом не суметь сказать.

- Да. - Луксор склонил голову, а потом поднял и глянул на Орлану прямо, из-под намокшей чёлки. - Нам давно нужно было поговорить. Знаешь, Эйрин не такая, какой ты хочешь её видеть.

- Какой я хочу её видеть? - эхом повторила Орлана, чувствуя, как знакомым приступом отчаяния сдавливает горло.

- Она просто другая, понимаешь? Ты хотела сделать из неё хорошенькую куклу, принцессу, наряжать её в кружева и устраивать пикники в саду, ты даже называла её так 'моя кукла', помнишь? А она этого не хотела. Ты хотела просто поиграть в неё, а она личность, понимаешь ли, личность, и она родилась сразу такой.

Луксор рассмеялся, и Орлана не могла понять, искренний ли это смех, или нервный.

- Я не могу понять, о чём ты. - Она отвернулась. На дорожках из перламутровых камней лежало серое небо, и дождь лился в него, стучал, дёргал листья. - Разве у Эйрин была плохая жизнь? Разве я делала ей плохо?

- Любимая. - Луксор шагнул ей навстречу и взял за руки. - Родная, ты не делала ей ничего плохого, просто ты не давала ей быть такой, какая она на самом деле.

Дождь лился по её зекам бесконечными холодными струями.

- Нет, - сказала Орлана. - Я делала всё, чтобы Эйрин было легче жить. Я хотела, чтобы ей жилось проще, чем мне, вот и всё.

- Но она этого не хотела! - ей на ухо произнёс Луксор, стараясь пересилить шум дождя. - Не ломай её больше. Она такая, какая есть.

Орлана ощутила, как острой болью и нежностью наливается всё внутри. Как она могла не видеть, не замечать такой простой вещи? Как она могла слепо, бездумно повторять поступок своей собственной матери?

- Прости, - прошептала Орлана, тычась в плечо мужу, но на самом деле обращаясь к ушедшей дочери.

Орлана вырвалась из его рук и, стерев с лица дождевую воду, поторопилась к главной аллее - дорожку накрывал воздушный купол, не дающий каплям замочить мантии стражников.

В полном молчании они добрались до замка. Орлана сразу же ушла в ванную - она поняла, что если не согреется, то до простуды будет рукой подать. Не зажигая яркий свет, а довольствуясь мерцанием нескольких изумрудных огоньков, она слушала, как за стеной ходит Луксор. Он заглянул к ней через минуту, а может быть, прошло и больше, Орлана потеряла счёт времени, даже чуть задремала.

- Прости, что сбежал. - Луксор остановился в дверном проёме, запустив в полутёмную ванную клочок яркого света. Его волосы уже высохли - магия, а одежду он сменил.

- Хуже всего то, что у меня больше нет подозреваемых, отозвалась Орлана, выныривая из полудрёмы и отстранённых размышлений. Она собиралась пошутить, но тон вышел - мрачнее некуда. - Заговорщиков больше нет в живых, и значит, за руку убийцу уже не поймать. Это может быть кто угодно. Абсолютно кто угодно. Любой чокнутый маг из любой захолустной провинции.

Орлана разогнала пену рядом с собой и чистой водой плеснула на лицо.

- Я бы могла и не переживать так, спокойно дожидаться, пока Аластар будет ловить преступника своими способами, только есть одна вещь, которая беспокоит меня всё сильнее.

Она рывком поднялась и дотянулась до ниши. Неприятная слабость охватила всё тело. Преодолев мимолётное головокружение, Орлана завернулась в полотенце и выбралась на искрящийся изумрудным светом пол.

- Какая?

Оказывается, Луксор никуда не ушёл, он всё ещё стоял в дверном проёме, а за его спиной висел яркий шар белого пламени.

- Он слишком силён. - Орлана отстранила его с дороги и прошла в спальню. Больше всего хотелось лечь на кровать и не двигаться, но вместо этого она выбрала из гардеробной новое платье и бросила его на кресло. - Перемещаться из одного конца империи в другой, узнавать планы заговорщиков, убивать и тут же исчезать с места преступления, ни разу не проколоться. Какого демона он так силён?

Она замерла, и её руки, то и дело взмывающие в воздух, опустились. Стало слышно, как шуршит по оконным стёклам тихий дождь. Орлана выдохнула, словно увидев перед собой привидение.

- Луксор, я, кажется...

- Кажется, я знаю, кто их убил, Орлана.

Эйрин ждала до рассвета, сжавшись в углу дивана. Она продрогла, искусала ногти и почти успокоилась. Шар пламени давно истаял и по капле искапал себя на потёртый ковёр. Когда же начало светать - из окон, не задёрнутых шторами, стала видна дорога и розовеющее небо над соседним домом, - она поднялась и на негнущихся ногах пошла осматривать свой новый дом.

По сравнению с развалиной Идриса в заповедных землях он казался почти замком. Эйрин выглянула в окно: чёрные скелеты облетевших яблонь тянулись ветками к низкому небу.