Кейт Тирнан - Костёр. 1. Чаша ветра

Люк поднял голову, изучая меня. Его темные волосы, красивые глаза даже больше взбесили меня, потому что мое сильное влечение к его внешнему великолепию было испорчено его тупостью внутри.

— И с каких пор у нас отношения? — сказала я, чувствуя, как злость закипает в моих венах, — Мы случайно столкнулись друг с другом дважды!

Мои челюсти сжались, в то время как я отчаянно соображала, уже ощущая потерю чего-то, хотя и не понимала чего именно.

— Я предлагаю тебе — ничего! — продолжила я, едва не плюнув в него, — Лучше я буду одна всю оставшуюся жизнь, чем иметь отношения с парнем, которого только и волнует, чего я хочу от него. И почему вообще ты беспокоишься? У тебя, определенно, нет ничего, что предложить мне.

Я вскочила со скамьи и помчалась к садовым воротам, разъяренная на него за то, что разрушил всё, отчего мне было так легко и спокойно.

Я уже потянулась, чтобы открыть калитку, когда внезапно Люк схватил мою руку и развернул к себе.

Эмоции отражались на его лице: неуверенность, надежда и то, что я распознала в последнюю секунду — сильное настойчивое желание.

— Ты удивишься тому, что я могу предложить тебе, — сказал он резко, и затем поцеловал меня так, как Чад Вулкотт никогда не целовал за все восемь месяцев, что мы встречались.

Как никто никогда не целовал меня. Моя голова отклонилась назад на его руку, и я ощутила жар его тела сквозь одежду. Не было ни одного шанса сопротивляться, и я осознала, что хотела его всё время. Я чувствовала твердость его рук, обнимающих и прижимающих меня к нему.

Мои глаза плавно закрылись, рот открылся навстречу его, руки обхватили его шею, словно я не имела контроля над своим телом.

И, видимо, не имела. Казалось, мы целовались целую вечность, стоя здесь, и наконец отстранились так неохотно, как будто отстраниться означало умереть.

Люк выглядел так же шокировано, как и я.

Я прикоснулась пальцами к своим губам — они болели.

Люк тяжело дышал. Он провел рукой по своим темным волосам и отвел взгляд. Всё, о чем я могла думать — что мой мир только что накренился.

Это был просто поцелуй, стоя, вечером, хотя с этим поцелуем, казалось, всё в моей жизни постепенно вставало на место и обретало смысл.

Что, конечно, было не так. Моя жизнь всё еще оставалась огромной сложной неразберихой.

Но во время этого поцелуя я смогла забыть об этом, забыть обо всём.

— Прости, — пробормотал он, выглядя совсем не похоже на свою обычную холодность и учтивость.

— Не извиняйся, — прошептала я, стараясь собраться с мыслями.

Я взглянула на небо — почти темное, и затем первая тяжелая капля дождя упала на мою руку.

Моя кожа ощущала такой жар, что я ожидала увидеть маленький дымок пара.

— Мне пора уходить, — я не хотела этого. Я хотела остаться здесь навсегда.

Он посмотрел на меня пристально, словно пытаясь разглядеть душу.

— У нас — отношения, — сказал он, а у меня появилось странное чувство, что он не собирался этого говорить — слова сами вышли наружу. — Даже если я… старомоден, женоненавистник и циник, — он издал короткий смешок.

— Я вернусь, — сказала я.

И заглянув в его глаза, я увидела отражение своей догадки, что с одним поцелуем всё вышло из-под контроля.

— Мать честная! — выдохнула Рейси, глядя на меня, — Я никак не могу прийти в себя после этого.

Я взяла у нее пачку «Raisinets» и захватила маленькую горстку:

— Я тоже.

— Так значит, Петра знала о твоем загадочном близнеце, — сказала она.

Я кивнула:

— Должна была знать. Она была ошарашена, но не удивлена, понимаешь, о чем я.

Рейси кивнула, прислонившись к стене. Скоро станет поздно, и ей придется уйти.

Завтра в школу и всё такое. Как будто сейчас я могла думать о школе! Я едва выносила школу, когда моя жизнь была хоть немного нормальной — теперь же она станет бесконечной мукой.

— Да, дела, — говорила Рейси, стараясь звучать нормально. Она заправила за ухо белую прядь волос, — Когда-то ты говорила, что хочешь иметь сестру.

— Нет. Я говорила, что хочу, чтобы ты была моей сестрой, — напомнила я ей, — Я не хочу сестру — другую Меня.

— Это будет кошмар, — согласилась Рейси, и я пихнула ее босой ногой. Она засмеялась и сказала, — Итак, что же у Петры за объяснение?

— Я его не слышала, — я прислонилась к спинке кровати и положила подушку на колени. — Она сказала, что объяснит, но потом начала накладывать все эти защитные заклинания, а после этого заявила, что хочет видеть нас с Таис вместе.

— Думаешь, Таис переедет жить сюда?

Я застонала:

— Понятия не имею. Она живет с какой-то подругой своего папы. Хотя если Бабушка действительно кровная родственница… Ну, здесь нет лишней комнаты! Нам придется делить одну! — я пнула подушку на пол.

— Ладно, это какой-то цирк, — согласилась Рейси, — Проехали. Давай погорим о чем-нибудь еще. Как таинственный Андре? — она с намеком приподняла брови.

— Откуда мне знать? — прорычала я, — Я не видела его сегодня, потому что… ах, да, я выяснила, что у меня есть сестра-близнец, что моя бабушка обманывала меня семнадцать лет!

Рейси поджала губы:

— Ладно, всё ясно. К кому ты записалась на лабораторные по химии?

Стараясь удержать свой гнев, я неохотно рассмеялась. Только Рейси способна развеселить меня в такой момент:

— К Фостеру.

— Я тоже! Сможем переписываться. И вот неожиданный переход: так тебе всё еще нравится Андре?

— Больше, чем нравится. Он и только он — всё, чего я хочу, — я покачала головой, — Он идеален для меня. Представить не могу, что когда-нибудь захочу быть с кем-то другим.

Глаза Рейси тревожно распахнулись. Она никогда не слышала, чтобы я говорила подобное. Я тоже не слышала, чтобы я говорила такое. Я встречалась с тысячами парнями, но Андре был первым, кто действительно тронул мое сердце.

И даже более того. Всё это было ново для меня. Возбуждающе. Своего рода опасно.

— Нда, дела, — сказала она, очевидно, обдумывая это.

— Не бери в голову. А что у вас с Джоном? — сказала я. — Как у вас дела?

Летом у Рейси и Джона Уэйнберга был роман, а теперь они вместе посещают уроки английского.

— Возможно, я его недооценила, — призналась Рейси.

Я усмехнулась:

— Сегодня он выглядел реально здорово, разве нет?

— Ага… — она почти проболталась, когда ее сотовый зазвонил.

— Привет, мам. А… да. Хорошо. Да, ладно. Поняла.

Она отключила телефон.

— Завтра в школу, — бодро заявила она, — Лучше мне тащить свой зад домой, чтобы нормально выспаться!

Я засмеялась, чувствуя облегчение.

— Ладно. Но спасибо, Рейси. Ты мое средство для выживания, — Я обняла ее.

— Всё будет хорошо, Клио, — она отклонилась и заглянула в мои глаза, — Что бы ни происходило, всё будет хорошо, и я буду здесь с тобой.