Оливер Боуден - Братство

– Конечно, мир не был бы миром, не будь в нем проблем, – заметил Леонардо, меняя тему. – Конечно, хорошо, что Чезаре потерпел поражение, но я потерял ценного покровителя. А нынешнее правительство намеревается пригласить из Флоренции этого молодого молокососа Микеланджело. Боже мой! Да он способен создавать только скульптуры!

– Я слышал, что он довольно хороший архитектор. И неплохой художник.

Леонардо мрачно посмотрел на него.

– Знаешь, что за указующий перст я рисую? Когда-нибудь, надеюсь, что скоро, я создам потрет. Иоанна Крестителя. Указывающего на Небеса. Вот это будет работа художника!

– Ну, я же не сказал, что он настолько же хорош, как ты, – быстро добавил Эцио. – А уж как изобретатель…

– Если бы спросили меня, я бы сказал, что ему лучше заниматься тем, что получается у него лучше всего.

– Лео… ты завидуешь?

– Я? Вовсе нет!

Эцио решил, что пришло время напомнить Леонардо о том, что беспокоило ассасина, о причине, по которой он пришел по сигналу старого друга. Он надеялся, что по-прежнему может верить ему, но он знал Леонардо достаточно хорошо, чтобы доверять ему.

– Твой бывший наниматель… – начал он.

– Чезаре?

– Да. Мне не нравятся его последние слова. «Цепи меня не удержат».

– Да ладно тебе, Эцио. Его держат в самом глубоком подземелье Сант-Анджело. Даже великие мира сего падают.

– У него все еще есть друзья.

– Кое-кто может и считает, что у Чезаре еще есть будущее, но поскольку Микелетто и его армия, кажется, так и не появились, я не вижу реальной опасности.

– Даже если у Микелетто не получилось объединить оставшиеся войска Чезаре вместе, я признаю, что твое предположение имеет под собой реальные основания. Ни один из наших разведчиков не сообщал о передвижениях каких-либо войск…

– Посуди сам, Эцио, когда новости до них дошли новости об избрании Папой делла Ровере, а потом и об аресте Чезаре, армия Борджиа скорее всего разбежалась, как муравьи из залитого кипятком муравейника.

– Я не смогу спокойно вздохнуть, пока не услышу о смерти Чезаре.

– Есть способ узнать правду.

Эцио взглянул на Леонардо.

– Ты о Яблоке?

– Где оно?

– Со мной.

– Тогда давай посмотрим, что оно нам покажет.

Эцио задумался.

– Нет. Это слишком могущественный артефакт. Я должен навсегда скрыть его от человеческих рук.

– Такую ценную вещь? – Леонардо покачал головой.

– Я уж говорил тебе, много лет назад, что оно никогда не должно попасть не в те руки.

– Поэтому все, что нам нужно – оставить его в нужных руках.

– Нет никаких гарантий, что нам это удастся.

Взгляд Леонардо стал серьезным.

– Эцио… если ты когда-нибудь решишь спрятать его где-то, пообещай мне кое-что.

– Что?

– Две вещи. Во-первых, подожди с исполнением этого решения так долго, как только сможешь. Если мы хотим окончательно истребить Борджиа и тамплиеров, нам потребуются все наши ресурсы. Когда же придет время, и ты скроешь его от мира, думай о нем как о семе, что ты посадил. Оставь для тех, кто сможет его найти, ключ, чтобы они определили его местонахождение. Будущим поколениям – может даже будущим ассасинам, – возможно, понадобиться сила Яблока, чтобы использовать его во имя Добра.

– А если оно попадет в руки другого Чезаре?

– И опять мы вернулись к нему. Слушай, почему бы тебе не перестать изводить себя и не посмотреть, что сможет показать нам Яблоко?

На этот раз Эцио колебался чуть дольше.

– Ладно. Я согласен.

Он отошел и вернулся с металлическим квадратным ящиком, закрытым на массивный замок. Он снял с шеи ключ на серебряной цепочке и открыл ящик. Там, на зеленой бархатной подушке лежало Яблоко. Оно выглядело тускло-серым, как и всегда, в инертном состоянии, размером с небольшую дыню, а его оболочка казалось мягкой, словно человеческая кожа.

– Спроси его, – напомнил Леонардо, его глаза, едва он увидел Яблоко, заблестели. Эцио знал, что сейчас его друг борется с желанием схватить Яблоко и сбежать, и понял, каким искушением оно было для ученого, чья жажда знаний временами ошеломляла и никогда не давала ему передохнуть.

Он поднял Яблоко и закрыл глаза, сосредоточившись на мыслях, формулируя вопрос. Почти сразу Яблоко начало светиться. А потом на стене появились изображения.

Они мелькали быстро и не задерживались надолго, но Эцио – один Эцио – увидел, как Чезаре выбирается из тюрьмы и бежит из Рима. Потом все изображения объединились, и Эцио увидел морской порт, вода блестела под лучами южного солнца, а в гавани стоял флот. Видение растворилось, сменилось иным – замок где-то вдали или, возможно, это был укрепленный город, еще дальше – горы. Эцио по ландшафту и теплому солнцу понял, что находится это место далеко за пределами Италии. Архитектура зданий тоже выглядела незнакомой, но ни Эцио, ни Леонардо не смогли ее определить. Потом Эцио увидел цитадель Марио в Монтериджони, изображение сменилось на тайное святилище, где были собраны страницы Кодекса. Дверь в это помещение была закрыта, и снаружи двери Эцио увидел загадочные цифры и буквы. Потом, будто бы орел полетел над руинами бывшей цитадели ассасинов. И тут Яблоко погасло, лишь солнечный свет по-прежнему заливал комнату.

– Он сбежит! Мне надо идти! – Эцио убрал Яблоко обратно в ящик и встал так резко, что опрокинул стул.

– А как же твои друзья?

– Братство будет существовать, со мной или без меня. Таким я его и создал, – Эцио снова вытащил из ящика Яблоко и убрал его в кожаную сумку. – Прости, Лео, я не могу больше терять время. – Он надел скрытый клинок и защитный браслет. Пистолет и остальную амуницию убрал в поясную сумку.

– Подожди. Сперва надо все продумать. Спланировать.

– Я планирую убить Чезаре. Давно уже надо было это сделать.

Леонардо развел руками.

– Похоже, я не смогу тебя остановить. Но помни, я пока не собираюсь уезжать из Рима, и ты знаешь, где находится моя мастерская.

– У меня для тебя подарок, – сказал Эцио и поставил на стол небольшой сундучок. Ассасин положил на него руку.

Леонардо встал.

– Если уж мы прощаемся, то оставь деньги при себе. Мне они не нужны.

Эцио улыбнулся.

– Мы не прощаемся, если конечно ты сам этого не хочешь. Но это плата за твою работу. Прими их. Если хочешь, можешь думать обо мне как о своем покровителе, пока не найдешь кого получше.

Они обнялись.

– Мы еще встретимся, – кивнул Эцио. – Даю слово. Удачи, старый друг.

То, что предсказало Яблоко, нельзя было изменить, оно показывало будущее, и никто на земле не мог на него повлиять, как никто не может повлиять на прошлое.

Когда Эцио добрался до замка Сант-Анджело, он увидел папскую гвардию, новую, носящую герб Юлия II. Солдаты выбегали из древней крепости и организованными группами отправлялись через мост и вниз по ближайшим улицам. Тревожно зазвенели колокола, взревели трубы. Эцио знал, что произошло еще до того, как к нему подбежал задыхающийся капитан.