Евгений Щепетнов - Монах

Пока шла перепалка, Андрей успел намотать на себя тряпьё, с тревогой размышляя — как он будет выглядеть, когда войдёт в деревню обмотанный этими тряпками как мумия фараона и с чёрной кошкой на плече — не возьмут ли его на вилы добрые крестьяне?

Нацепив пояс, он определился с направлением и зашагал вперёд, уклоняясь от еловых лап и следя, чтобы не наступить почти разутыми ногами на какой-нибудь острый сучок — не хватало ещё ногу пропороть. Чёрная бестия тут же взобралась ему на плечо, и сидела, мурлыкая, как взаправдашняя кошка, и время от времени с наслаждением выпуская когти, чтобы носильщик драконов не забывал, кто тут главнее и не чувствовал себя обделённым вниманием.

Через минут пятнадцать, как и обещала Гара, показались первые избы, стоящие вдоль лесной опушки, крытые соломой и побеленные извёсткой, как украинские избы с картинок о дореволюционной России.

Андрей шёл по деревенской улице, как ковбой в вестерне — из дверей и окон высовывались люди, вначале они вытаращивали глаза, потом исчезали, и рядом появлялись новые лица — тоже ошеломлённые явлением на улице непонятного мужика, обмотанного тряпками, с кинжалом на поясе и чёрной кошкой на левом плече.

Встреченная им женщина с коромыслом за плечами, вскрикнула, и уронив вёдра, выплеснувшие прозрачную влагу в дорожную пыль, замерла столбом и уставилась на странную парочку, зажав рот покрасневшей от воды и холодного ветра рукой.

Андрей остановился и сказал, как можно более дружелюбно:

— Приветствую вас, уважаемая! Скажите мне — где тут есть лавка, в которой продают одежду? На меня напали разбойники и отняли всё имущество, вот, нужно одеться.

Женщина молча показала куда-то направо, и оглянувшись, Андрей увидел поодаль большой двухэтажный дом — отсюда не было видно что там находится, но по опыту он знал, что в таких домах как раз и располагаются местные «бутики».

Развернувшись, монах пошёл в сторону ожидаемого средоточия товаров, сопровождаемый лёгкой паникой в рядах аборигенов.

Через десять минут он уже подходил к лавке — дом, как ожидалось, был искомым объектом — на котором имелась вывеска «Товары на любой вкус от Анупеля».

Надеясь, что Анупель приготовил товары и на его вкус, Андрей поднялся по крутому крыльцу — с двумя спусками направо и налево — решительно толкнул дверь, прозвенев колокольчиком над входом и шагнул в тёплое нутро лавки, пахнущее конфетами, парфюмерией и какими-то пряностями, каким-то чудом попавшими в этот забытый всеми уголок империи.

— Я ей и говорю — она только что отелилась, а ты её гонишь…. - мужчина с той стороны прилавка замер, не закончив фразу и вытаращил глаза, увидев непонятную фигуру. Его взгляд скользнул к поясу вошедшего, упал на кинжал, и он попятился к служебному входу, видневшемуся позади, за мешками с сахаром и крупой.

Андрей сделал «чиииз!» — его белоснежные зубы сверкнули в сумраке лавки, но ласковая улыбка возымела противоположное действие и хозяин лавки вовсе бросился наутёк, видимо считая, что пришёл его последний день на этом свете.

Он запутался в мешках, упал на пол, обрушил на себя гору деревянных ящиков, пытаясь подняться, и теперь повизгивал на полу, скрябая ногами, как краб, выброшенный прибойной волной на берег.

Второй мужчина попятился назад и бледный, прижался спиной к потрескивающей поленьями печи, стоявшей посредине торгового зала:

— Не убивай, леший! Не убивай! У меня дети, не надо не трогай!

— Да вы охренели, что ли? — рассердился Андрей — какой я вам леший, к демонам?! Я путешественник, меня по дороге ограбили, вот, спасся, в чём был, истрепался по дороге, вышел на деревню — хочу купить одежду и еды! Чего вы все тут, очумели, что ли? Шарахаются от меня, как от демона! Тут что, все такие придурки в этом селе?

— Ох, как ты меня напугал…я чуть не обделался! Давно такого страха не терпел! — мужчина у печки облегчённо вздохнул и присел на табурет, скинув с него какой-то ящик — Анупель, хватит там визжать — это покупатель пришёл! Ох, демон, ну ты и навёл страху…по деревне-то все попрятались, не иначе…гляди сейчас соберут ополчение, придут тебя из лавки выкуривать огнём. Анупель, да вставай, что ли!

— Ты мне поясни — что за разговоры про лешего? — недоумевающее спросил монах — что за леший такой? Чего это меня за него принимают?

— Ты что, не слыхал про леших? Существо такое — днём он человек, а ночью, как зверь, бродит по лесу — намедни соседскую девчонку убил в лесу — спортил её, и горло перегрыз. А пять седмиц назад — мальчишку убил — нашли голого, всё хозяйство оторвано, глаза выколоты. Все боятся в лес ходить — ни грибов собрать, ни шишек. Видали следы возле домов — он уже вокруг деревни шастает! Все в страхе! Вот тебя и приняли за лешего. Анупель! Ну ты и смельчак, однако! Да вылезь ты оттуда — человек купить у тебя хочет, вишь, поизносился! Ты, парень, аккуратнее — покупай скорее, и уходи, а то правда сейчас толпа соберётся — растерзают всё, потом доказывай, что ты не леший!

— А деньги-то у него есть? — хмурый лавочник вылез из-под прилавка и угрюмо отряхивал рубаху, украшенную вышивкой у воротника — бесплатно ничего не бывает!

— Меня-то чего спрашиваешь — хохотнул мужчина — ты у него спроси. Или боишься лешего-то?!

— Да пошёл ты, Гармаш, сам-то чудом не обделался, подхихикиваешь ещё…штаны у себя проверь — слыхал я, как ты говорил насчёт обделаться! Тебя ещё обнюхать надо — может уже всё готово! — лавочник подмигнул Андрею и уже спокойнее продолжил — так что, парень, есть чем заплатить-то? Видок-то у тебя неважнецкий, непохоже, чтобы ты в шелка мог обрядиться.

— Ну шелка не шелка, а на добротные штаны, рубаху и сапоги — точно хватит. Покажи мне, что есть в наличии — нужно тёплую рубаху, крепкие штаны, исподнее, тёплые шерстяные носки, сапоги — лучше охотничьи, с мягкой подошвой, шапку — если есть, вязаную. Куртку — можно кожаную или замшевую, рукавицы или перчатки — сейчас уже захолодало. Ещё — из съестного чего-нибудь — копчёного мяса, конфет.

— Ты деньги-то вначале покажи! — насторожился лавочник — хотеть-то много чего можно! Какой прок мне лазить по складу, искать тебе товар, когда ты расплатиться не можешь?

Андрей шагнул к прилавку, достал из-под лохмотьев полный мешочек, размером с его кулак, и высыпал из него на прилавок часть монет, тускло светивших желтизной настоящего золота:

— Достаточно? Или опять какие-то расспросы будут?

Он снова ссыпал монеты в мешочек и привязал его к поясу.

— Анупель, вот никогда у тебя не было чутья — усмехнулся мужчина у печи — парень твою лавку скупить может, всю, под корень, а ты тут представление устраиваешь! Ищи давай ему барахла, да поскорее — глядеть на него страшно в этом тряпье!