Picaro - Ученик

– Будешь?

Тим отрицательно покачал головой. Желание окончательно прошло.

– Ну и правильно, – одобрил Вепрь. – Лежит, как бревно…

Продолжая одеваться, он еще что-то бурчал, но Тим направился к входной двери: выпитое пиво напомнило о себе. Стоя на крыльце, он, посвистывая, помочился. У раскрытых ворот Брант, старшой, о чем-то разговаривал с часовыми. Тим задумался, не шепнуть ли ему о Жи. Но, поразмыслив, решил, что не стоит. Не хрен в чужие дела соваться, старшой сам разберется, если сочтет нужным. Да и пленных девок все равно перед уходом кончить придется. Как там дальше дела пойдут неизвестно, оставлять свидетелей по-любому нельзя. Из раскрытого окна кухни донесся чей-то хохот и ругань проигравшегося Топора. Видать, не долго за ним фарт бегал.

Бесцельно прохаживаясь, Тим завернул за дом. И чуть не налетел на своего старинного дружка Дафри. Вместе они служили одному из людей Скромняги Жана, вместе чуть не погибли два дня назад в Двух Шестерках. Еле ушли от графских стрелков и прятались у знакомой, пока не услышали, что Барон людишек скликает. Посоветовавшись, решили пойти.

– Ты чо? – спросил Тим: вид у приятеля был взволнованный.

Дафри покосился на стоявших в воротах людей. Молча взял товарища за руку, отвел вглубь двора. Остановился у дощатой стены маленького флигеля. Сунул под нос Тиму кулак. Разжал пальцы: на ладони лежала горсть какого-то темно-серого порошка.

– Што это такое? – с надеждой спросил Дафри. – А? Мож эта… специи какие заморские?

Приятель взял щепоть, понюхал. Ничем особенным не пахло.

– Ни хрена не специи, – пожал плечами Тим. – Дерьмо какое-то. Где ты его нарыл?

Дафри замялся. По выражению на его худой физиономии было видно, что делиться находкой ему не хочется. Даже с товарищем. Оно и верно, зря что ли неписаный закон Веселых кварталов гласил: "сам нашел, сам хапнул – твое"? Тим не настаивал, хотя уже догадался, где приятель отыскал странный порошок. Во флигеле, дураку ясно.

– Тут, – Дафри указал большим пальцем на стену за спиной. – Под полом тайник выстучал.

С легкой досадой Тим подумал, что не стоило пиво хлестать, да без толку по сторонам глазеть. Когда их в захваченный дом определили, нужно было не за жратву хвататься, а пройтись, все внимательно высмотреть. Может, чего ценное и отыскалось бы. Но дом им достался уже выпотрошенный, показалось, что счастья ловить нечего. Только жратва, пиво в чуланах, и трупы хозяев, вон, под забором валяются.

– Спустился в яму, – продолжал Дафри, – вижу, бочонки. В просмоленную мешковину зашитые. Шесть штук, и в кажном весу с полсотни фунтов. У меня аж сердце от радости зашлось. Обрадовался: повезло наконец-то. Вскрыл, а там вот это…

Он с разочарованием посмотрел на порошок в ладони.

– Идем, покажешь, – сказал Тим. – Не думаю, чтобы зря прятали. Может, и дерьмо, но каких-нибудь деньжат стоит.

Они вошли во флигель.

– Вот и я так кумекаю, – Дафри снова зажал находку в кулаке. – Уж очень все крепко спрятано. И вход так просто, хрен найдешь… Теперь голову ломаю, что нашел. Даже на вкус попробовал. Хочешь?

Тим отказался:

– Нет. И как оно?

Входя с товарищем в комнату, Дафри вздохнул. Расстроенно сказал:

– Горькое, противное. Чуть не обрыгался.

Он поднял с пола валявшийся там тюфяк, кинул на сдвинутую к стене кровать. Не сразу Тим разглядел в деревянном полу люк.

– Черт, – сказал Дафри. – Надо дверь запереть. А то щас заявится хто-нибудь.

– Иди, закрой, – согласился товарищ, но подумал, что находку вряд ли удастся утаить.

Приятель вернулся в коридор, а Тим подошел к люку, откинул. Стал на четвереньки, заглянул. Подполье было неглубоким – в рост среднего человека. Вниз вела деревянная лесенка.

Снаружи донеслись чьи-то голоса. Тим выпрямился, хотел подняться, но не успел. Вскрикнул Дафри, загрохотали шаги и в комнатку ворвались трое. Шедший первым стрелок в кирасе и шлеме коротко рубанул Тима по голове мечом. Удар был силен: разбойник умер на месте, только ногами засучил, а клинок застрял в черепе.

Пока воин, бранясь, выдергивал оружие, из-за его спины просунулся молодой парень в кольчуге, натянутой поверх дублета. Кинулся к люку, с грохотом сбежал по ступенькам в подвал. Вскоре высунул голову наружу. Радостно улыбаясь, глядя снизу вверх на подошедшего рыцаря, сказал:

– Все на месте, вашмилсть. Только эти дураки бочонки пооткрывали.

Озабоченно прислушиваясь к отзвукам шедшей на улице схватки, лейтенант ответил:

– Хорошо. Доставай.

Он вышел в коридор, поманил к себе лонвардцев, оставшихся у порога, поперек которого лежал заколотый Дафри.

– Помогите подмастерью вытащить бочки и бегом с ними назад. Да молитесь, что Фероцо не солгал. Если бы мы тут в засаду попали, герцог с ваших жен и детишек кожу бы живьем содрал. Шевелитесь, сволочи!

Дожидаться темноты они не стали. Не успел начаться поздний апрельский вечер, как окружавший хозяйство мастера Гози сброд зашевелился. Отсиживавшиеся по разоренным домам разбойники полезли наружу, сбиваясь в стаи. Через некоторое время, подчиняясь приказам главарей, принялись разбирать часть завалов, перекрывших улицу. По-видимому, должно было начаться наступление.

Один из четырех наблюдавших за неприятелем стрелков спустился с крыши, чтобы сообщить о происходящем капитану. Начальство отыскалось на кухне: в компании нескольких рыцарей фон Ленберг сидел за длинным столом для прислуги. Лениво жевал, отрезая маленькие кусочки от жареной бараньей ноги. Его товарищи ели с большим аппетитом, то и дело прикладываясь к оловянным кружкам. Две пожилых служанки возились у очага.

Увидев входящего часового, барон выплюнул не прожеванное мясо. Спросил:

– Началось?

– Да, вашмилсть, – стрелок с жадностью смотрел на открытый бочонок вина. – Расчищают проходы к дому. И те, что в плащах, с пиками, подошли ближе. Видать, атаковать будут.

Вздохнув, барон взялся за кружку, но пить не стал. Протянул дозорному:

– На, глотни. Потом вернись наверх, скажи остальным, чтобы спускались. Мне внизу каждый человек нужен. И не думайте, что сможете отсидеться на крыше. За ноги повешу.

Прикладываясь к посудине, стрелок пробормотал:

– Да как можно, вашмилсть…

Не обращая больше на него внимания, фон Ленберг повернулся к сидевшему рядом рыцарю:

– Фай, иди, труби тревогу.

Молодой человек кивнул, надел на светловолосую голову шлем. Поднялся и, снимая перевязь с оправленным в золото рогом, быстро вышел. Вскоре снаружи донеслись пронзительные сигналы. Отдавая на ходу приказания подчиненным, барон направился во двор.

Тоскливо оглядел строящееся там "воинство": после недавней вылазки от его людей осталось чуть больше семидесяти человек. За дьявольское зелье Фероцо пришлось дорого заплатить. Три десятка пикинеров во главе с лейтенантом уже стояли перед главными воротами, с которых слуги мастера Гози снимали массивный поперечный брус. Копейщики выйдут первыми, чтобы отвлечь на себя внимание. За их спинами лонвардцы с большими, наспех сколоченными из досок щитами. В рукопашной от бюргеров все равно никакого толка. Будут прикрывать от стрел и камней земляков, пока те вытащат и установят на улице "огненные трубы". Больше часа назад чертов колдун Фероцо доложил его светлости, что снарядил свои адские устройства. Сейчас он вместе с подмастерьями суетится и орет на собравшихся у бомбард людей.