Савелий Свиридов - В погоне за истиной

— Скорей всего нет, — сосредоточенно наморщил лоб «аксакал». — Чего с ним такое приключилось?

— Да в общем-то рядовая история, — равнодушно пожал плечами Великий Мастер. — Вздумал паренёк по той стороне прогуляться, да защиту слишком хлипкую поставил, никакую по сути. Возвращается — а тело уже занято. Как оказалось, поблизости бродила душа сумасшедшего самоубийцы, ну и воспользовалась случаем вернуться в мир живых. Добровольно выселяться не пожелала, пришлось изгонять. В моей книжке, впрочем, десятка два подобных случаев описано. К кому «компаньон» подселяется, вызывая проблемы в личной жизни, кто всякой заразы понахватается из астрала, а иные заберутся слишком далеко, теряют ориентацию и без посторонней помощи назад вернуться не в состоянии.

— Помнится, нечто подобное произошло с вашим товарищем Сафаром, — повернулся к библиотекарю Эрик.

— Неужели запомнил? А я думал, ты болтовню глупого старика мимо ушей пропускаешь.

— Обижаете, Халид-ага, я всегда вас внимательно слушаю!

— Очень приятно это слышать, мой юный друг!

— Но неужели любую душу можно вот так запросто взять и пригласить в гости? Даже королей и прочих личностей исторического масштаба?

— Теоретически да, — вновь пустился в разглагольствования Олунг. — Но на практике всё намного сложнее. В большинстве своём они легко откликаются на зов, некоторые сами приходят пообщаться с живыми. Разумеется, есть и настроенные недружелюбно, даже агрессивно, с ними могут возникнуть проблемы. Если тебе позарез необходимо получить с них некую очень важную информацию, придётся так или иначе налаживать контакт. Устроить допрос с пристрастием едва ли получится. Нелегко и с душами, которые успели реинкарнировать — призываются с трудом и лишь когда их новое воплощение крепко спит. И практически нереально, увы, пообщаться с прошедшими несколько реинкарнаций — их воспоминания расплывчаты и однобоки, толку от них немного. Поэтому даже с помощью спиритизма очень сложно воссоздать истинную картину жизни наших далёких предков. Ну а что касается венценосных особ — поверь, не самые интересные собеседники. Частенько грубы, высокомерны, вдобавок плохо эрудированы. Есть, конечно, и приятные исключения. С Людовиком XVI мы даже подружились — очень культурный и обходительный товарищ, хотел для народа как лучше, а тот, увы, не оценил благих начинаний и отправил своего монарха на плаху.

— Знаю. По истории проходили. Французская буржуазная революция конца восемнадцатого века, якобинская диктатура, и в конце концов самим революционерам посрубали бошки гильотиной.

— И правильно сделали. Поскольку никакие они не радетели за счастье народное, а самые настоящие палачи и садисты. Часть из них до сих пор отбывает срок в Нижнем мире, да и судьбы реинкарнировавших, как правило, незавидны. Либо безрадостная, полная лишений жизнь, либо безвременная смерть. Таков, увы, суровый закон кармы, о котором не стоит забывать!

Воспользовавшись наступившей паузой, Эрик сердечно поблагодарил Мастеров за угощение и поспешил откланяться, унеся с собой подаренную книгу.

Геки, судя по всему, хватило ненадолго — к моменту возвращения нашего героя тот преспокойно дрых, забросив концентратор под стол. В принципе, неудивительно — там, откуда прибыли, давно глубокая ночь. К тому же столько всего за день приключилось — на неделю вперёд хватит. А потому, недолго думая, Эрик согласился с поговоркой, восхвалявшей большую мудрость утра перед вечером, и, отложив дела в сторону, завалился тоже.

Сморивший почти мгновенно сон поначалу доставлял лишь наслаждение измученному телу, но благодать, увы, продолжалась недолго. Вместо напоённого ароматом трав и цветов летнего луга он очутился на заброшенном кладбище. Тоскливый ноябрьский ветер, печально завывая, срывал с озябших деревьев последние листья. Обросшие мхом надгробия потемнели и потрескались от времени, надписей почти не разобрать. Мрачное, унылое местечко, где нет места любящим жизнь. Заспешив побыстрей миновать его, Эрик споткнулся об одну из плит и со всего размаху растянулся в пожухлой траве. Морщась от боли в ушибленной коленке, поднялся — и только тогда заметил следовавшую за ним девушку, лицо которой скрывала вуаль теней.

— Эй! Ты кто?

Та молча приблизилась вплотную.

— Вин?? Как ты здесь очутилась?

— Спешила догнать тебя, любимый, — её проникновенный голос, очаровывая, заставлял забыть обо всём на свете. — Зачем бежишь так быстро? К чему торопишься? Вспомни — разве плохо нам было вдвоём?

— Не спорю, но…

— Мы можем начать всё сначала, — ещё душевнее продолжала китаянка, и, пленённый бархатом её речей, он сделал шаг навстречу, неуверенно положив руки на плечи своей бывшей возлюбленной, — забудем прошлое, и всё у нас получится…

Край Солнца, показавшегося из-за туч, на мгновение разогнал сумрак, висевший над кладбищем, и в неровном свете его лучей Эрик успел заметить багровый отблеск её глаз, и острые клыки, нацеленные в шею.

Со всех сил он оттолкнул вампиршу, не ожидавшую сопротивления. И, поняв, что сражения за собственную жизнь не избежать, троеперстьем правой руки начертил перед собой крест, сразу же запылавший переливчато-золотистым.

— Всё равно никуда не денешься, — прошипела Вин, отступая в спасительную темноту. — Рано или поздно я поймаю тебя. Вот тогда и позабавимся.

— Не бывать тому! — преисполнившись гневной решимости, Эрик произнёс любимое заклятие инквизиторов — Святое Слово. Земля содрогнулась под ногами, птицы стаей взмыли в воздух оглашая окрестности испуганным галденьем и карканьем. Вампирша, издав душераздирающий вопль, осела на землю и рассыпалась в прах, тут же унесённый налетевшим порывом ветра.

С трудом переведя дух, он продолжил путь. Кладбище наконец-то осталось позади, сменившись болотом, передвигаться по которому приходилось, перепрыгивая с кочки на кочку и избегая прогалин, заполненных жидкой грязью, едва прикрытой тонким слоем мутной водицы. Рваные клочья тумана окружали его, сбивая с пути, гиблая топь казалась бесконечной. Пробиравшая до костей промозглая сырость не давала возможности остановиться на привал, заставляя согреваться движением, и оттого ещё больше изматывая…

Белесая мгла впереди неожиданно сгустилась, принимая очертания человеческой фигуры. Через пару шагов он смог различить бредущую ему навстречу босоногую девушку в насквозь промокшей и липнущей к телу ночной рубашке, больше похожей на саван.

— Лиэнна! Что с тобой стряслось??

— Не знаю, — еле слышно отозвалась англичанка, подняв незрячие глаза. — Утонула, наверное… не вспомнить никак. Пожалуйста, забери меня отсюда… здесь так печально и одиноко…