Артём Лунин - Вечный-2. Повелители тьмы

В конце концов позвонил Дайрим, поинтересовался, не взорвались ли мы, экспериментируя с чужим оружием. Только тогда мы заметили, что вообще‑то уже глубокий вечер. Поляна освещалась разнокалиберными и разноцветными шарами. Я был убеждён, что меня разыгрывают, но все на полном серьёзе утверждали, что это я их зажёг.

До посёлка мы добрались, когда ночь уже вступила в свои права. Лес был полон шороха дождя. Темнота, казалось, давила на глаза сплошной чёрной пеленой, но вэйри шли как по ровному, а мне помогал имп.

Нан шла в подаренном ей доспехе, ради интереса напялила шлем и включила систему ночного видения - и тут же начала натыкаться на кусты, соступила с тропинки, и я достал её из зарослей:

— Непривычно, - призналась она. - Весь этот серо–чёрный мир…

Когда во тьме затеплились огоньки посёлка, я сбавил шаг и понял, насколько мы устали. Распрощались с остальными советниками, поднялись к себе.

— Шира–а-а–к… - зевнула Нан. Покрывающая стены листва мягко засветилась, словно под листьями копошились сотни светлячков. Девушка упала на койку, висящая половина нашего дома на дереве заходила ходуном.

— Так и собираешься спать в этой скорлупе? - поинтересовался я, присаживаясь рядом, взялся за костюм Нан. Броня раскрыла замки, я помог Нан раздеться, она покорно крутилась в моих руках туда–сюда. Разделся сам, покидал детали биокомбов по разным углам. На это простое действо ушли последние силы, я отвалился на кровать - словно полетел в тёмную пропасть сна без сновидений.

— Серый.

— У?..

Она начала что‑то говорить, но я уплывал. Нан взяла меня за руку. Застилающая рассудок свинцовая усталость чуть–чуть раздёрнулась её тоскливым беспокойством.

— Это почему? - удивлённо спросил я.

— Твоя раса… твой мир… - Нан вздохнула. - Только сейчас я как следует осознала, насколько мы разные. С тех пор, как пообщалась с "думалкой" доспехов. Меня коснулось столько всего непонятного… Браслет, потом эти артефакты, потом имплант. Я не знаю, смогу ли понять…

Она шмыгнула носом.

— Но честное слово, Серый… я буду стараться. Хотя мне и страшно. Каким оно будет, наше будущее?..

Глаза Нан сияли в полутьме. Я пододвинулся ближе.

— Таким, каким мы его сделаем, - и поцеловал её.

— Доброе утречко!

Я проснулся и подумал, что буду сейчас стонать. Или даже стенать.

Целый день на ногах, долгие пешие переходы, общение с вэйри, придумывание старательно дозированой лжи, стрельбы и упражнения в магии, примерка биокомбов. И не забудем ночное веселье, а потом совместный сон, где мы взмывали над Питером, прыгая с крыши на крышу, целовались, повисая в пустоте… потеряли контроль и выпали из сна, снова занимались любовью, делили молчание в темноте, полной шороха дождя…

Я даже открыл рот… но стон вышел неуверенным. Всё было не так.

Или наоборот, именно так, как надо. Я чувствовал себя отлично. Никакой усталости. Нет боли в мышцах, не гудит голова…

Утро действительно доброе. Замечательное утро!

— Только есть очень хочется, - сказал я.

— Мне тоже! - Нан стояла у окна, прорывающийся через занавесь серебристо–серый дождливый утренний свет обрисовывал её тонкий силуэт, и я пожалел, что не художник. Но сделал несколько фотографий имплантом.

— Вставай, а то!.. - Нан не успела придумать угрозу, я отбросил одеяло и вскочил из упора лёжа на лопатках, "мостика", отталкиваясь ладонями. Пол заходил под ногами ходуном, казалось, что ветви подо мной проломятся, и я полечу вниз.

— Ерунда какая, - усмехнулась Нан от окна.

Конечно, ерунда. Живые стены, крыша и пол волшебного дома очень прочны и способны выдержать не только мои восемьдесят без малого кэгэ, но и по меньшей мере один выстрел мультигана на средней мощности. Или направленное в упор заклинание огнешара, что практически одно и то же.

Но именно в этот момент магический сопромат мало меня интересует…

— Не подходи… - грозно сказала Нан и заверещала, когда я подскочил и сцапал её в объятья. Она дрыгалась и вырывалась, потом покорилась, обмякла и повисла на мне всем своим невеликим весом. Едва я расслабился, девушка вывернулась из рук позаимствованным у меня же приёмом, уронила меня на пол, уселась сверху:

— Ага, попался! Позволил противнику усыпить свою бдительность!

— Зато ты пробудила во мне другое чувство! - ответил я.

— Кажется, я знаю, какое. Сдаёшься?

— Ещё чего! - поворотом бёдер я сбросил её, сам навалился и… ткнулся лицом в мех ковра. Нан почему‑то сидела на моей спине и пыталась изобразить то ли удушающий захват, то ли двойной нельсон, я двинул лопатками, агрессор - как это слово будет в женском роде? - слетела, я оказался сверху, Нан ловко вывернулась, сняла меня с себя ногой, обвив моё тело перед грудью. Поскольку утренней гимнастикой мы занимались в том, в чём ночью занимались гимнастикой ночной, это выглядело весьма и очень. Какое‑то время мы боролись в партере, Нан снова оказалась сверху, попыталась придушить и угодила пальцами в рот. Я чуть сжал зубы, она ойкнула… замерла.

Я аккуратно вынул палец изо рта и скользнул губами по запястью. Она замотала головой:

— Перестань… - но рук не убрала, и я, конечно, не перестал, покусывал кожу, целовал её тонкие пальцы, запястья, руки. - Ну, хватит…

— Кому хватит? Мне - нет, - я ловко подсёк её под локти, уронив на себя. - Позволила противнику усыпить бдительность!

— Зато другое, это самое, пробудил, - отозвалась она.

— Поверить не могу! - восхитился я. - Оказывается, ты не разучилась заикаться и краснеть, говоря на тему!..

— Это твой жар - ты сам покраснел!

— Значит, тебе не удалось совсем развратить меня!

— М–м-м, правда? - задумчиво сказала она. - Ну тогда держись, сейчас я буду исправлять это упущение!

— Исправляй, - разрешил я.

— Теперь мне ещё больше хочется есть, - сказала Нан куда‑то мне в подбородок.

— Угу, - я встал вместе с ней и поставил девушку на ноги, но отпускать погодил.

Кажется, мы должны были устать, но сумасшедшая искристая сила не иссякла, бушевала во мне. И такая же сила переполняла Нан, мне казалось, что тело её словно бы светилось.

Нан повела плечами, я чувствовал, как мускулы прокатились под тонкой кожей. Как хорошо просто вот так глядеть друг другу в глаза и ничего не говорить. Взгляд, касание, мысли текут вместе, словно воды двух рек сливаются воедино…

А потом мелькнула ещё чья‑то мысль. Нан оглянулась на выход:

— Кажется, мы кому‑то нужны… кто бы это мог быть?.. - её глаза смеялись и сожалели. Я поцеловал её, отпустил неохотно, мы отыскали свои одежды, раскиданные вчера по всему дому. Нан открыла "холодильник" - крохотный чуланчик у самого пола. Перекусили холодным мясом и лепёшками, запили дождевой водой, скопившейся в большом листе за окном.