Юлия Андреева - Дерево не выбирает птиц

Нужно что-то делать. Не пускать Ала. Ерунда, если разобраться, одно слово начальнику охраны, и пусть приятель хоть весь на злобу изойдет, а сегун занят или в бане, да на женщине в конце-то концов!

Но потом… Как долго сможет он скрываться от Ала? День, два… неделю, месяц? А он, Ал, при этом не сорвется, не пошлет донесение в орден «Змеи», не натравит на него ведьму Осибу?

Непременно натравит. Не может не натравить. А женщины, женщины на любые подлости способны, тем более такие, как Осиба и Юкки.

Ох, Юкки, а ведь ее никак нельзя выпускать, невозможно выпускать…

В дверь постучали, заученно опустившись на колени, начальник стражи отрапортовал о возвращении Грюку Арекусу.

— Скажи, у сегуна срочное совещание. Я приму его после. Иди. — Говоря это, Ким невольно следил за тоном, с которым произносил приказ. Как будто пока все шло нормально, голос не дрожал и был сильным.

Впрочем, голос — это ерунда. Кто сказал вообще, что в разговоре с подчиненными нужно следить за дыханием. Подчиненные должны подчиняться, и не важно, кидается ли господин сандалиями, орет или пребывает в блаженном созерцании. Подчиненные должны боготворить своего господина, в каком бы состоянии тот ни находился.

Другое дело — что сказать Алу? Что делать с Юкки? Ведь Ал по-любому будет требовать ее назад, а свободный враг — это многим хуже, нежели враг плененный и обезоруженный. Хотя обезоруженный ли? Кто сказал, что ведьма Юкки не пронесла в камеру свое колдовство? Разумеется, оно при ней. А раз так, стало быть, она никакая не безоружная бедняжка, а опасная змея в его собственном доме! Вот как надо думать о Юкки, а не по-другому.

А значит, если сейчас отдать приказ зарубить узницу, никто не сможет сказать, что он, сегун, расправился с беззащитной женщиной. Просто нужно представить это не как убийство и, упаси Будда, не как казнь (этого Ал ему в жизни не простит), а как вынужденную самооборону. Хорошая идея.

Итак (Ким устроился поудобнее, скрестив ноги по-турецки, как делал иногда, играя сам с собой в шахматы), Алу потом можно будет сказать так: когда к Юкки в камеру явились самураи для того, чтобы, согласно поступившему приказу, освободить ее, арестованной показалось, что ее хотят убить, она произнесла несколько заклинаний, после которых один, нет, лучше два тюремщика свалились замертво, а третий, спасая свою жизнь, зарубил ее мечом.

Тела двоих, якобы погибших от колдовства, нужно приготовить уже сейчас. А зарубившего невестку Ала придется осудить и казнить принародно.

Ким сел на колени, оправил кимоно. «Когда решение принято, сама вселенная помогает тебе в его реализации». Дыхание успокоилось, мозг прояснился. Он хлопнул в ладоши, и хлопок неожиданно отозвался многоголосым эхом.

За дверью зашевелились, сёдзи отползли в сторону, охранник опустился на колени, по обычаю ткнувшись лбом в татами.

— Начальника стражи ко мне живо, — прошелестел Ким, и его шепот прозвучал с неожиданной громкостью, за спиной стражника снова зашевелилось, и вот уже начальник стражи припадает к полу рядом со своим подчиненным.

— Иди сюда и закрой за собой дверь. — В этот момент Ким казался сам себе героем древности, царем, посылающим на казни побежденные им армии, вершителем судеб. — Я хочу доверить тебе одно важное дело, после которого… В общем, слушай…

Получив отказ сегуна принять его, Ал побродил возле ворот замка и, наконец, оставив вместо себя самураев, устремился к одному из постоялых дворов, рядом с которым под тенью здоровенной сосны было огороженное место с крошечными столиками и разложенными подушками. Журчание искусственного ручейка обещало прохладу и давало надежду забыться хотя бы на некоторое время, наблюдая за миниатюрным водопадом, весело спрыгивающим с изящной, сделанной из камней и цветов горки, из трактирных дверей исходили приятные запахи жареных креветок, которые очень любил Ал.

Задание умертвить двоих тюремщиков. На самом деле совершенно не обязательно уничтожать полезных и не зря занимающих свои места людей, в то время когда бесполезного люда вокруг видимо-невидимо.

Ронины, крестьяне, даже горожане, эта наконец… не трех, тридцать трех, если нужда припрет, можно притащить в замок. Впрочем, к чему привлекать ненужное внимание, хватая праздно шатающихся по главной площади бездельников. Есть же тюрьма, а в ней полно узников.

Начальник стражи хлопнул себя по бритому лбу, радуясь столь изящному решению проблем. Но нельзя просто умертвить и выставив на всеобщее обозрение два трупа. Сидельца по одному только запаху сразу же отличишь от порядочного человека. А вот тюремщики моются обязательно. К тому же их прически… да, тут о многом стоило подумать. Но времени не было.

— Двух не старых, осужденных на смерть мужчин тайно и быстро доставить из ближайшей тюрьмы в подземелье замка, — приказал он своему помощнику и сам, обнажив меч, вошел в темный прохладный коридор, где его, по заведенному обычаю, встречал сухопарый тюремщик.

Наверное, после расправы над арестованной следует покончить и с этим, запоздало подумал начальник стражи, впрочем, по-настоящему хороших тюремщиков мало.

Проходя мимо маленького аккуратного садика, он припомнил обезноженного тюремщика в замке Дзатаки, которому, несмотря на многочисленные просьбы разрешить покончить с собой, было отказано. Мало этого, явившаяся после убийства мужа Осиба забрала калеку в свой замок, пообещав, что там поможет ему встать на ноги. Надо же, пристроила у себя бесполезного калеку, в то время как сильные молодые самураи были вынуждены искать себе другое место службы, другого господина. Счастье, что самых ценных забрал к себе сегун, и кто-то остался близ семьи покойного дайме. Да. Судя по всему — хорошие тюремщики по весу риса. Об этом следовало помнить.

Безошибочным внутренним чутьем Юкки постигла, что ее идут убивать, и поднялась с подстилки в ожидании неизбежного. Никакой магией, приписанной ей Кимом, она не обладала. Разве одно-единственное, странным образом приобретенное знание о перемещении души в другое тело и затем возврат в прежнее, аккурат в ту минуту и секунду, когда произошел выход. Пока тело еще не остыло, и кровь не остановилась в жилах, превратившись в ленивую и никуда не годную массу. Но теперь…

Она услышала, как где-то там, за дверями ее камеры и даже дальше щелкнул замок входной двери и послышались шаги, ближе, ближе.