Колин Мэлой - Дикий лес

Она посмотрела прямо на Кертиса и добавила:

— Она не в лучшем состоянии, знаешь ли. Ей крепко досталось.

— Ты ей соврала! — заорал Кертис. — Она не знает твоего плана!

— Она умная девочка, эта Прю Маккил, — спокойно ответила Александра. — Она понимает, что не все ей по силам. В отличие от некоторых других моих знакомых Снаружи.

Тут вмешался Брендан.

— Оставь в покое детей, ведьма, — яростно донесся из клетки его резкий голос. — Что за женщина выбирает во враги детей?

Александра перевела горящий взгляд на Брендана.

— А что за король оставляет своих людей при малейшей опасности, а? Твоим соратникам полезно знать, что тебя схватили при попытке отступить в леса, прочь от твоего драгоценного логова. Стоит появиться врагу, и ты бежишь прочь спасать свою шкуру.

Брендан рассмеялся:

— Рассказывай им что хочешь, вдова. Твои слова пусты.

Кертис в отчаянии рухнул на пол клетки и страдальчески уставился в никуда.

— Не могу поверить, — пробормотал он. Мальчик чувствовал себя брошенным.

Брендан сочувственно глянул на него и прокричал Александре:

— Что ты сделала с братом девочки? С младенцем?

— Он невредим, — сказала губернаторша. — За ним хорошо ухаживают.

— Она собирается скормить его плющу! — сказал Кертис. — На равноденствие!

Брендан встал в своей клетке и уставился на губернаторшу, стискивая прутья в ладонях. Лицо его окаменело.

— О нет, вдова, — произнес он негромко. — Скажи, что это не так. Только не плющу.

Александра улыбнулась Брендану, разве что не сияя от удовольствия.

— О да, король разбойников. Мы с плющом заключили сделку. Ему нужна кровь младенца. Мне нужно владычество. Одно за другое, услуга за услугу. Честная сделка, разве нет?

— Ты сошла с ума, ведьма, — сказал король. — Плющ не остановится, пока не сожрет все.

— В этом и заключается мой план, — ответила Александра и спокойно махнула рукой, словно отводя что-то, как будто отказываясь. — Все. Исчезнет.

— Мы остановим тебя, — сказал Брендан; в голосе его зазвенела страсть. — Нас еще много осталось, разбойников. Мы поставим тебя на колени.

— Едва ли, — сказала Александра. — С пленным-то “королем”… Однако, поскольку остатки твоего сброда наверняка продолжат тревожить мои войска, я настаиваю, чтобы ты сказал мне, где твое укрытие. И поскорее.

Брендан сплюнул на землю. Плевок приземлился в метре от наблюдающего за разговором койота. Тот скривился и отошел.

— Через мой труп, — сказал король.

Александра улыбнулась.

— Это, несомненно, можно устроить.

Потом она повернулась к солдатам и рявкнула:

— Ведите короля обратно в комнату для допросов. Вытяните из него местоположение разбойничьего лагеря. Любым действенным способом.

Она двинулась к выходу из пещеры, но остановилась у начала туннеля. Повернулась к клеткам и улыбнулась.

— Прощай, Кертис, — сказала Александра. — Не думаю, что увижу тебя снова. К сожалению, здесь ты встретишь свой конец. Я бы хотела, чтобы все вышло иначе, но, увы, таков наш мир.

Кертис потрясенно уставился на нее.

— Прощай, — повторила она и вышла.

Повинуясь губернаторше, надзиратель приставил лестницу к клетке и с помощью нескольких койотов вытащил короля разбойников. Гордый и дерзкий, Брендан спустился по лестнице и молча позволил страже надеть на себя кандалы. Разбойники в клетках безмолвно следили за происходящим, и король, прежде чем его увели, послал им прощальный суровый взгляд.

— Крепитесь, парни, — только и сказал он, а потом исчез в туннеле.

Повязка из дубовых листьев с желто-зеленой кашицей потихоньку охлаждала больную лодыжку Прю, пока два солдата безмолвно вели девочку прочь от норы. Лекарство оказалось на удивление быстродействующим: она была в состоянии идти, пусть и слегка хромая, но не нуждаясь в помощи спутников.

Койоты молча показывали ей дорогу: в какой-то момент они даже шли по тропинке вдоль мелкого ручейка. Она петляла по зарослям папоротника и ковру из кислицы. Уже давно стемнело, с юго-запада набежали облака, а воздух стал холодным и сырым. Первые капли дождя ударили по земле и листьям деревьев. Вскоре тропинка вывела их к Длинной дороге. Дождь усилился, превращая грунт в пятнистую мозаику. Прю продолжала следовать за койотами. Они перешли по Овражному мосту над темной бездной и оказались на другом берегу. Здесь койоты сошли с главной дороги и свернули на едва видимую тропу. Они все шли вниз сначала через папоротниковую чащу, потом по лесной долине, полной тонких кленовых побегов. Прю углубилась в свои мысли и практически совсем перестала ориентироваться.

В конце концов, спустя, наверное, несколько часов, лес начал редеть, и за ним показались очертания башенок железнодорожного моста, раскинувшегося темной громадой над широкой серой гладью реки. На другом берегу виднелись маленькие деревянные домики Сент-Джонса в окружении аккуратно подстриженных деревьев. Солдаты остановились у самого края леса и жестами указали девочке путь вниз по склону. Она кивнула и дальше стала сама пробираться через терновники и кусты ежевики, пока не подошла к узкой дорожке, протоптанной вдоль железнодорожных путей. Прю оглянулась, пытаясь в последний раз посмотреть на своих конвоиров — и заодно определить, сколько часовых оставят у моста, — но ничего не увидела. Даже если они еще были там, лес надежно скрывал их от взоров.

Прю пошла вдоль железной дороги к мосту и вскоре наткнулась на свой поломанный велосипед с прицепом. Они так и лежали в траве у канавы. Застонав от боли в ребре, она подняла велосипед с земли и отцепила тележку. Первоначальные опасения оправдались: переднее колесо безнадежно погнулось, хотя все остальное вроде было в неплохом состоянии. Она выправила тележку, вновь прикрепила к велосипеду и покатила их обратно через Промышленный пустырь и железнодорожный мост. Сзади послышалось громкое, отчетливое шипение, и Прю, обернувшись, увидела, как со стороны леса к мосту приближается серая стена дождя. Через несколько секунд она уже промокла до нитки.

— Ну, естественно… — пробормотала девочка, толкая велосипед перед собой.

Перейдя на другую сторону, она продолжила путь по дороге, ведущей от обрыва в город. Вскоре Прю уже очутилась в узком лабиринте опрятных улочек и подстриженных лужаек, окунулась в гул машин и спокойствие окрестных домиков. Она вздохнула с облегчением и печалью.