Елена Белова - Вампир... ботаник?!

Странно.

Я немного побыла во дворе. Во-первых, надо было кое-что собрать (в поисках красок я нервно вывернула на землю все содержимое сундука «с мелочью). А во-вторых, послушать, что народ скажет. Хороший тут народ все-таки. Разговорчивый. И без комплексов: если чего знает, то выложит каждому встречному-поперечному, как следует приукрасив. А если не знает, то еще лучше: выдумает, да так, что несчастная жертва его повествования почешет тюрбан и усомнится, как оно было на самом деле…

Короче, за десять минут (расходиться любители поглазеть не спешили) я узнала массу всего интересного. И про себя (сплетники, притащившиеся за Даизом, рассмотрев меня как следует, и увлеченно строили версии, кем я должна быть: самкой пустынного кого-то там, приведенной в человечий вид бегемотихой или заколдованной дочерью шаха), и про хозяина… и про сторожки…

Я стерпела придурочные фантазии о том, сколько надо лепешек, чтоб меня прокормить и сколько б за меня дали в соседнем городе, где любят развлекаться парными боями… и что вампир, видно, готовит меня на какой-то хмалевый обряд всеобщего распития. Дальше терпеть не пришлось, потому что разговор предсказуемо перекинулся на то, что мне и было нужно: на слухи про аргентумов. Как видно, эта тема будоражила народ куда покруче, чем всякие там дочери шаха в особо крупных размерах. И неудивительно…

— А достопочтенный доро Махмуд своими глазами видел, как башня вампирская тряслась да шаталась, будто кальян курила!

— Что башня, правоверные! Узрите улицу Роз и устрашитесь! И…

— Это какая? Та, что ведет к мыльному пруду у бань?

— Нет. Та, что к помойке. Злосчастные жители с ночи пытаются вырубить розы, которыми заросла мостовая. Говорят, во время грозы, которая по немилости Нейгэллаха обрушилась наш город, там видели одного их этих нечестивых: он шел и читал на заборах названия улиц. Вот и дочитался…

Чего-чего? Я придвинулась поближе к забору — занятые перемыванием вампирских косточек сплетники этого даже не заметили. Погодите, это он прочитал — и оно появилось? Неслабо!

— О боги… — послышался после паузы чей-то ошарашенный голос, — Там же рядом улицы Рыбьих потрохов и переулок Золотарей…

— До переулка он не добрался.

— Хвала Нейгэллаху всемилостивейшему!

— Зато добрался до Монетной площади. Ее недавно переименовали из Мелочной…

— О боги! Хотел бы я там оказаться этой ночью. Особенно, если сей вампир прочитал и ее название…

— Не думаю, почтенный. Переименование прошло недавно, и не все жители успели сменить надписи на заборах. А этот сын иша… то есть высокочтимый и многомудрый аргентум… кажется, неправильно его прочитал. Очень неправильно. Мои родственники, живущие поблизости, утром лицезрели сию площадь наполовину утонувшей в молоке. То есть в чем-то похожем на молоко.

Я схватила первую попавшуюся под руки вещь и уткнулась в нее лицом, чтобы не выдать душивший меня хохот.

Молоко? Мо-ло-ко?! Неслабо же вы развлекли город, граждане аргентумы.

Ну хорошо, что не кефир, по крайней мере. Площадь кефира я бы точно не вынесла.

Дальнейшие повествования о ночных похождениях доблестных вампиров-алкоголиков тоже были «в русле», и просто потрясали количеством и разнообразием. А также дикой фантазией рассказчиков.

Вампиры взломали всю мостовую в Лекарском переулке, выстроили камни в пирамидки и уставили ими всю дорогу…

Вот делать им больше нечего.

Вампиры укусили какую-то ворону, в результате чего птица спятила и заговорила человеческим языком (как одно согласуется с другим, интересно?). И теперь летает над городом и пристает к правоверным с неподобающими расспросами…

Интересно-интересно, а поподробней можно? Нет? Так и знала.

Вампиры напали на ростовщика Джанибека, зачаровали его золото, и оно убежало. Теперь ему нечем платить долю своему брату…

Ну да. Надо же, какие злобные вампиры — у честных ростовщиков золото отнимают…

Вампиры послали молнию в дом вер-доро Джафара, который никак не мог определиться, кому из аргентумов принадлежит его верность… и теперь у почтенного Джафара два дома (абсолютные копии, только небольшие), два совершенно одинаковых комплекта домочадцев и два экземпляра злобной тещи (вот ужас-то для мужика).

Да, попал Джафар…

Вампиры влезли в огород вдовы купца Рашида и заколдовали весь ее урожай земляники на полное исчезновение.

Ха.

Вампиры влетели в гарем почтенного судьи Али. И в гарем смотрителя водоемов. И в гарем придворного лекаря… и еще в три гарема.

Трижды ха.

Я б не отказалась послушать это коллективное народное творчество и дальше (толстячок с лисьими глазками как раз начал захватывающее повествование, как одного из аргентумов он собственными глазами видел висящим вниз головой на тутовом дереве и горланящим непристойную песню), но пришлось отвлечься. На известии о гаремах тряпка у моих губ задергалась и забрыкалась, как живая. Что за новости еще? Я отвела это скомканное (как оказалось, меховую шубу) от лица, не дыша приподняла полу… и на землю шлепнулся сторожок. Слегка помятый и явно не понимающий, с чего злобная хозяйка запихнула его в это жаркое-неуютное-лохматое? Это что, я сцапала его с земли вместе с шубой? А… а… нечего нос совать куда попало! Или что там у него?

Эх… не горюй, малыш, идем, дам вкусного…

— Джано!

— Тссс. Не пугай его.

— Кого? О…

Черный ужас сидел на столе, на какой-то тряпке, и, мрачно сверкая глазами, судорожно сучил лапками, вплетая в ткань свои паучьи нити… подозрительно знакомой ткани, кстати…

— Это та самая ловушка для моли?

— Что? Ах, да. Он ее починит. Такие существа видят плетения и восстанавливают его на интуитивном уровне. А если вещь магическая, то и чары можно восстановить — плетения будут совершенно однородны, никаких обрывов и искажающих узлов.

Я покивала, с сочувствием разглядывая еще одного свидетеля паучьих подвигов: белую мышь в стеклянном «аквариуме». Бедная пушистая мышильда явно не знала, что паук — птицежор, а не мышеед. И, похоже, считала себя будущим обедом черной громадины.

— Ты посмотри, какая умница… — ворковал вампир. — Не хочет есть, пока работу не закончит.

— Ну…

— Ты только сама его не корми.

Та-ак. Это что, наезд?

— Хочешь сказать, я плохо готовлю?

— Э-э… нет. Просто рискованно. Непредсказуемо. На сторожков хоть бы глянуть. А он ценный, — и он снова уставился на свою восьминогую радость жизни.

Странно это все-таки. В смысле… разве он не должен сейчас думать об аргентумах, волноваться о мести Даиза и так далее?